Рубрика: <span>Книги</span>

Редак­ция: Мож­но ли ска­зать, что он свя­той дух или свя­той чело­век в прошлом…?

Оль­ген: «Он не был мяг­ким и пуши­стым, его порой исполь­зо­ва­ли как бой­ца. При­чис­лять к лику свя­тых уж точ­но не сто­ит, хоть он и выдер­жал бы все испы­та­ния на эту долж­ность. После смер­ти не знаю кого лечил, не у кого спро­сить. Вещи его лечи­ли наших зна­ко­мых, инту­и­тив­но зама­ты­ва­ли голо­ву сви­те­ром или еще чем-то Ген­ки­ным в пол­ной уве­рен­но­сти, что помо­жет. Но это как-то мел­ко. Он не любил похвал в свой адрес, а бла­го­дар­но­сти все отправ­лял Богу. »

Глава 6. Ханна и Хаггард.

Он сто­ял в ком­на­те и слу­шал как двое взрос­лых людей очень настой­чи­во в чем-то убеж­да­ют девоч­ку. Ей лет 12–13, но рас­суж­де­ния этой малыш­ки намно­го глуб­же, чем у этих взрос­лых и сов­па­да­ют с пози­ци­ей Ген­на­дия. Ген­на­дия? Нет, он не чув­ство­вал себя Ген­на­ди­ем. Он сей­час не был даже человеком.

Его не виде­ли, это оче­вид­но. Он посмот­рел на свои руки – чер­ные, бле­стя­щие и к тому же есть длин­ные ког­ти. Несо­мнен­но, сей­час он васи­лиск, как он назы­ва­ет эту свою фор­му тела.

Но кому нуж­на его помощь? Сла­бой сто­ро­ной в этой ситу­а­ции была девоч­ка, пото­му, что она неиз­ле­чи­мо и тяже­ло боль­на. Одна­ко защи­щать ее от этих взрос­лых, кото­рые не ина­че, как ее роди­те­ли нет ника­ко­го смыс­ла. Хаг­гард сто­ял в углу у две­ри и мол­ча слушал.

- Но ведь тебе необ­хо­ди­ма опе­ра­ция, – про­дол­жа­ли дав­но нача­тый раз­го­вор взрос­лые люди.

- Мама, но ведь я уже все реши­ла, зачем воз­вра­щать­ся к этому?

- Ты нас под­во­дишь. Ты под­во­дишь мно­гих дру­гих, отка­зы­ва­ясь от операции.

- И что слу­чит­ся с ними? Они испор­тят свою репу­та­цию? Мама, но ведь это моя жизнь! Мне не понят­ны стрем­ле­ния этих людей, раз­го­во­ры о карье­ре, поло­же­нии в обществе.

- Бла­го­да­ря это­му поло­же­нию, как ты гово­ришь, мы живем в этом доме, поль­зу­ем­ся мно­ги­ми бла­га­ми. Это карье­ра тво­е­го отца поз­во­ли­ла добить­ся многого.

- Я не дожи­ву до карье­ры, ты это зна­ешь, – груст­но, но спо­кой­но ска­за­ла девочка.

- Она пра­ва, оставь ее, доро­гая, – ска­зал муж­чи­на. В его гла­зах было столь­ко боли и люб­ви, что Хаг­гард про­сто таки влип в сте­ну, что­бы его уж точ­но не уви­де­ли и не спря­та­ли свои чувства.

- Я долж­на была вер­нуть­ся к это­му раз­го­во­ру, я обе­ща­ла, – ска­за­ла жен­щи­на, обра­ща­ясь к мужу.

- Знаю, род­ная, знаю.

Мать еще раз взгля­ну­ла на свою девоч­ку с гру­стью, рас­ка­я­ни­ем и едва скры­ва­е­мым отча­я­ни­ем, и вслед за мужем вышла из ком­на­ты дочери.

Хаг­гард сто­ял и пере­ва­ри­вал ска­зан­ное здесь. Это была не буря эмо­ций, а ско­рее хвост уда­ля­ю­щей­ся коме­ты. Все про­шло гораз­до рань­ше и види­мо дли­лось не один день. Ясно было, что девоч­ка боле­ет мно­го лет. Он видел нару­ше­ние рабо­ты мно­гих орга­нов, у девоч­ки были серьез­ные про­бле­мы с кро­вью. Но при чем здесь опе­ра­ция? Пере­сад­ка кост­но­го мозга?

Память Ген­на­дия вер­ну­лась к тому момен­ту, когда его жене дела­ли опе­ра­цию не разо­брав­шись с про­бле­мой кро­ви. Вер­нуть ее после той ошиб­ки вра­чей было немыс­ли­мо труд­но. Воз­мож­но он здесь для того же. Но поче­му в таком виде? Пока он рас­суж­дал про себя, не заме­тил, что девоч­ка посмот­ре­ла на него. Это стран­но. Но еще уди­ви­тель­ней было то, что она подо­шла к нему и погла­ди­ла его животик.

- Какой ты теп­лый и глад­кий! – ска­за­ла она с лег­кой улыбкой.

- Ты меня видишь?

- Если ты не заме­тил, то даже гла­жу, – рас­сме­я­лась она.

Хаг­гард сму­тил­ся. До сих пор он всех при­во­дил в ужас. Его помощь никак не оце­ни­ва­лась бла­го­да­ря жут­ко­му виду и стран­но­му, отто­го страш­но­му пове­де­нию. Сам он так не думал о себе, да и Юля с инте­ре­сом рас­спра­ши­ва­ла о кон­струк­ции тела васи­лис­ка. Но погла­дить?! Кому мог­ло прий­ти это в голо­ву? Юле. Да, воз­мож­но. Ско­рее все­го – да. Одна­ко Гена, как стра­ши­ли­ще из сказ­ки об Алень­ком цве­точ­ке боял­ся пока­зать­ся на гла­за люби­мой в таком виде. Он эту кон­струк­цию тела счи­тал совер­шен­ней чело­ве­че­ской, но…

Девоч­ка каза­лась сла­бень­кой и хруп­кой на вид, но это впе­чат­ле­ние сво­ди­лось на нет ощу­ще­ни­ем силы духа малень­ко­го человека.

- Как тебя зовут? – спро­сил Хаггард.

- Хан­на. А тебя?

- Ген… Хаг­гард, – отве­тил он.

Она спо­кой­но и по-взрос­ло­му отве­ти­ла на вопро­сы Хаг­гар­да, отно­сясь к нему как к ново­му и в то же вре­мя дав­не­му дру­гу. Она не про­си­ла помочь, она ниче­го не про­си­ла, ни на что не жало­ва­лась. Но помочь-то ведь хоте­лось! Щемя­щее состра­да­ние, бес­по­мощ­ность в такой ситу­а­ции про­сто вытал­ки­ва­ли васи­лис­ка из это­го дома. И вот он ока­зал­ся там, куда влек­ло его серд­це – в церкви.

Като­ли­че­ская цер­ковь рас­по­ла­га­ет к дли­тель­но­му обще­нию с Богом: прак­ти­че­ски все ска­мей­ки заня­ты при­хо­жа­на­ми. Гена не раз­би­рал­ся про­шла ли уже служ­ба или еще не начи­на­лась. Он был уве­рен, что его никто не видит и реши­тель­но и целе­устрем­лен­но напра­вил­ся к алта­рю. Все тихие молит­вы и раз­го­во­ры вмиг затихли.

- «Сов­па­де­ние», – поду­мал Гена-Хаг­гард. Он под­дал­ся жела­нию рас­ки­нуть руки, как бы рас­па­хи­вая душу навстре­чу Богу и… услы­шал стран­ный звук за спи­ной. Все смот­ре­ли пря­мо на него. Зву­ком был вздох замер­ших от стра­ха людей, сдав­лен­ный стон ужа­са от неожи­дан­но­го явле­ния чер­но­го суще­ства, рас­пах­нув­ше­го кры­лья на три мет­ра воз­ле само­го алта­ря, их нечле­но­раз­дель­ное воз­му­ще­ние от тако­го кощунства.

- Всем тихо! Я при­шел молить­ся. – Ска­зал васи­лиск и отвер­нул­ся. Его сей­час не забо­ти­ло отно­ше­ние тол­пы. Кем они там его счи­та­ют – не важ­но, хоть самим дьяволом.

- Во имя мое­го Я ЕСМЬ, я при­зы­ваю Иису­са Хри­ста, Мать Марию и Рафа­и­ла, их анге­лов исце­ле­ния, Боги­ню пра­во­су­дия Пор­цию прий­ти на мой зов и испол­нить моё жела­ние – исце­лить Хан­ну. Я тре­бую оста­но­вить неспра­вед­ли­вость по отно­ше­нию к ней, пре­кра­тить нару­шать ее сво­бод­ную волю. Я про­шу исце­ле­ния для нее, или избав­ле­ния от страданий…

Гена на миг заду­мал­ся, фор­ми­руя в сло­ва свои жела­ния серд­ца, когда услы­шал за спи­ной смол­ка­ю­щий вслед за его сло­ва­ми звук. Люди в зале повто­ря­ли его молит­вы, его сло­ва. Это были люди, а не тол­па! Люди с чисты­ми серд­ца­ми, спо­соб­ны­ми почув­ство­вать в непри­выч­ных фор­му­ли­ров­ках чужа­ка страст­ное жела­ние помочь человеку.

Вне­зап­но он понял, что он с ними сей­час един, понял, что они все при­шли в эту мест­ную цер­ковь молить­ся за Хан­ну. Они поня­ли, что его сло­ва дохо­дят до Бога и Его слу­жи­те­лей ско­рее, чем при­выч­ные молит­вы. Готов­ность, недав­но испу­ган­ных таким стра­ши­ли­щем людей молит­ся, как угод­но лишь бы помочь девоч­ке уди­ви­ла Геннадия.

- …и покоя, мира в ее семье. Не моя воля, Гос­по­ди, но Твоя да будет! Аминь! – ска­зал Гена и про­ше­ле­стев сло­жен­ны­ми кры­лья­ми про­бе­жал по про­хо­ду мимо тор­же­ствен­но встав­ших во вре­мя молит­вы со сво­их мест прихожан.

Утро выда­лось свет­лым и лас­ко­вым. Каза­лось, оно улы­ба­ет­ся Гене в бла­го­дар­ность за его помощь девочке.

- Стран­ный сон, – ска­за­ла Юля. – Для тебя это сло­во не умест­но, но повто­рюсь: стран­ный сон. Что это за девоч­ка, о кото­рой молят­ся люди? Обыч­но роди­те­ли при­хо­дят к Богу, толь­ко когда что-то случается.

- Люди быва­ет и молят­ся все вме­сте о ком-то, но како­во их удив­ле­ние, когда при­хо­дит кры­ла­тое чуди­ще молиться!

- Во сне чего толь­ко не быва­ет. Даже у тебя быва­ет аст­раль­ная меша­ни­на, раз­ве нет?- воз­ра­зи­ла Юля.

- В таких слу­ча­ях я име­на не назы­вал ни разу и обсуж­дать это не хотелось.

Гене не хоте­лось дока­зы­вать жиз­нен­ность виден­но­го, а Юле не хоте­лось спо­рить на эту тему. Но ощу­ще­ние, что это надо запи­сать гово­ри­ло о том, что это не бес­смыс­лен­ные бро­дил­ки-при­клю­че­ния. Мно­го­лет­ний опыт под­ска­зы­вал это.

- Ну, кто пер­вый возь­мет руч­ку? – спро­си­ла она.

- Или кто пер­вый вклю­чит теле­ви­зор? – спро­сил он.

- А что бли­же: руч­ка или пульт теле­ви­зо­ра? – спро­си­ла она, не пыта­ясь даже посмот­реть сама.

- Тогда я луч­ше на ком­пью­те­ре набе­ру, – ска­зал он.

- Вот и вклю­чай его, а я телевизор.

- Ты хочешь там что-то уви­деть кон­крет­ное? – спро­сил Гена.

- Ну…, – неопре­де­лен­но ска­за­ла Юля, не офор­мив еще в сло­ва свои смут­ные подо­зре­ния и недо­ста­ток веры мужу в его сказки.

Чудо не про­изо­шло на этот раз и ново­сти про­мельк­ну­ли незна­ко­мы­ми собы­ти­я­ми. Инте­рес остыл, но сон Ген­на­дия не забыл­ся вплоть до сле­ду­ю­ще­го дня.

Гена достал-таки жену на кухне сво­и­ми рас­ска­за­ми о пере­да­че по теле­ви­зо­ру. Был бы теле­ви­зор в кухне, не при­шлось бы бегать туда-сюда в ожи­да­нии повто­ре­ния сюже­та про девоч­ку Хан­ну и ее роди­те­лей. Иной раз и не пло­хо, что какую-нибудь новость начи­на­ют пока­зы­вать целый день на раз­ных кана­лах. Но с дру­гой сто­ро­ны эту новость пока­за­ли не совсем так.

Девоч­ку Хаг.. Гена узнал. Его опи­са­ние сов­па­ло и с тем, как пред­став­ля­ла себе ее Юля. Отли­чие было в том, что имя Хан­на ско­рее немец­кое, чем англий­ское. Это сби­ло с тол­ка Ген­на­дия. Его сби­ло с точ­ной оцен­ки ситу­а­ции пове­де­ние роди­те­лей в ком­на­те у девочки.

На самом деле им не хоте­лось застав­лять ее делать опе­ра­цию, они были на ее сто­роне, виде­ли, сколь­ко стра­да­ний при­нес­ло лече­ние малыш­ке, но на них пода­ли в суд вра­чи. Вот уж было чему воз­му­щать­ся: про­то­кол лече­ния, борь­ба за жизнь даже ценой стра­да­ния само­го больного!

- Бред! Выяс­ня­ет­ся, что опе­ра­ция нуж­на на серд­це, что­бы про­длить жизнь и лече­ние. Зачем пере­са­жи­вать серд­це, если не рабо­та­ет сам орга­низм? Что­бы посчи­тать, сколь­ко про­цен­тов при­жи­ва­е­мо­сти в таких слу­ча­ях оста­ет­ся? – воз­му­ща­лась Юля.

- Вот эта та карье­ра, о кото­рой дума­ют взрос­лые! – напом­нил раз­го­вор меж­ду Хан­ной и роди­те­ля­ми Гена.

- Не зря гово­рят: вра­чи «выго­ра­ют» со вре­ме­нем, черст­ве­ют, – вспом­ни­ла о бес­по­роч­ном поня­тии Юля, ста­ра­ясь заглу­шить негодование.

- Не, они мяконь­кие, – пло­то­яд­но про­ши­пел Хаг­гард, вспо­ми­ная рыцаря.

Мы с Геной часто заду­мы­ва­лись об обра­зе Хаг­гар­да, я про­си­ла рас­смот­реть себя, когда он не будет занят спа­се­ни­ем оче­ред­но­го горе­мы­ки. Гена насколь­ко смог, изу­чил это­го зве­ря. Само имя он про­из­но­сил стран­но, в сре­дине «Г» зву­чит как двой­ное или гудящее.

Раз­мер Хаг­гар­та мож­но уста­но­вить по отно­ше­нию к Боин­гу, воз­ле кото­ро­го он летел, загля­ды­вая в иллю­ми­на­то­ры. Полу­ча­ет­ся око­ло 6 мет­ров в поле­те. Поче­му «в поле­те» – пото­му, что на зем­ле раз­мер тела мень­ше. Высо­та в стой­ке 2,5 мет­ра, плюс хвост 1,5 мет­ра. Куда-то 2 мет­ра делись.
В поле­те тем­пе­ра­ту­ра тела очень высо­кая, бук­валь­но полы­ха­ет, вокруг потрес­ки­ва­ет воз­дух. К тому же тело как буд­то теку­чее, настоль­ко эла­стич­ное. Ощу­ще­ние, что позво­ноч­ни­ка нет, пото­му, что тело может согнуть­ся в любом месте и в любую сто­ро­ну прак­ти­че­ски пополам.
Кры­лья на боль­шой ско­ро­сти (опять же по отно­ше­нию к ско­ро­сти Боин­га) сло­же­ны вдоль тела и состав­ля­ют неболь­шие аэро­ди­на­ми­че­ские утол­ще­ния. При умень­ше­нии ско­ро­сти, кры­лья рас­прям­ля­ют­ся, созда­вая пре­пят­ствие пото­ку воз­ду­ха. Ника­ких пере­по­нок или дру­гих эле­мен­тов жест­ко­сти нет. Эла­стич­ные и очень креп­кие кры­лья, но неболь­шие, как мож­но было бы предположить.
Прин­цип поле­та мож­но толь­ко пред­по­ло­жить, так как в поле­те кры­лья­ми Хаг­гард не машет. За счет чего раз­ви­ва­ет­ся такая ско­рость – не понят­но. И за счет чего и для чего так повы­ша­ет­ся тем­пе­ра­ту­ра тела в поле­те тоже не извест­но пока. По отно­ше­нию к обыч­ной тем­пе­ра­ту­ре тела на зем­ле, когда у Хаг­гар­та она состав­ля­ет 60 гра­ду­сов, в поле­те тем­пе­ра­ту­ра зна­чи­тель­но выше.
Ско­рее все­го, тело ста­но­вит­ся более разреженным.
Лап­ки настоль­ко плот­но при­ле­га­ют к телу во вре­мя поле­та, что их про­сто не вид­но, осо­бен­но зад­ние лапы.

Разо­брать­ся в осо­бен­но­стях стро­е­ния и функ­ций орга­низ­ма труд­но, так как все функ­ции вос­при­ни­ма­ют­ся как само собой разу­ме­ю­ще­е­ся. Впро­чем, какой чело­век смо­жет объ­яс­нить стро­е­ние сво­е­го орга­низ­ма и назна­че­ние соб­ствен­ных орга­нов, таких как аппен­дикс, к примеру.

От авто­ра: Н‑да, вро­де бы совсем немно­го повспо­ми­на­ла, а столь­ко впе­чат­ле­ний! Нель­зя в боль­ших дозах вот так вдруг, под настро­е­ние, упо­треб­лять то, что соби­ра­лось года­ми. А еще века­ми и раз­ны­ми «места­ми» пото­му, что опре­де­лить какое место посе­щал Ген­ка – затруд­ни­тель­но быва­ет. Да и надо ли? 

Вот так уви­дишь в ново­стях какой-нибудь город, а что это и где это толь­ко в над­пи­си мож­но узнать. А кто под­пи­шет город на дру­гой пла­не­те, не гово­ря уже о зем­ных широ­тах? Вот в какое вре­мя, что про­ис­хо­ди­ло отча­сти мож­но опре­де­лить по одеж­де, да и то… отно­си­тель­но чего смот­реть. Чаще захва­ты­ва­ет сам сюжет и опре­де­лять что, где, когда и с кем надо толь­ко в каче­стве дока­за­тель­ства истин­но­сти про­ис­хо­див­ше­го. А потом дока­зы­вать или объ­яс­нять, что это про­ис­хо­ди­ло в изме­нен­ном состо­я­нии созна­ния, объ­яс­нять как это про­ис­хо­дит. И это кому? Тем, кто не верит? В общем, ухо­дят со вре­ме­нем все жела­ния «доне­сти до широ­ких масс», даже до «узких».

«Делай доб­рые дела и бро­сай их в воду» – гово­рят муд­ре­цы Восто­ка. Вот и я соби­раю в себе остат­ки жела­ния порас­суж­дать и отпус­каю все, что пере­жи­то нами. 

Редак­ция: Может ли Гена и сего­дня помо­гать про­ся­щим здесь?

Оль­ген: «На послед­ний вопрос не могу отве­тить. Я так при­вык­ла спра­ши­вать всё у Гены, что хочет­ся на этот вопрос услы­шать вот прям как рань­ше. Он вре­мя от вре­ме­ни куда-то дале­ко уле­та­ет и воз­вра­ща­ясь объ­яс­ня­ет, что все идет здесь очень хоро­шо. Со скри­пом, но в нуж­ном направ­ле­нии. С про­шло­го года почти его не слы­шу. Он все вре­мя ездит с нашей невест­кой. Она ни в бога ни в чер­та не верит, но про­тив фак­тов не воз­ра­зишь. Она инва­лид и для нее маши­на — наша помощь. В труд­ных ситу­а­ци­ях она про­сто бро­са­ет руль и Гена выво­дит маши­ну. Он «гово­рит», что ему спо­кой­нее рабо­та­ет­ся, когда не нагне­та­ют тему апо­ка­лип­си­са. Так что ответ обте­ка­е­мый, очень. »

Глава 6. Василиск.

Для себя мы назва­ли это про­яв­ле­ние Гены васи­лис­ком, хотя обще­го с инфор­ма­ци­ей о них мало. Но ведь не вез­де мож­но раз­ве­сить ярлы­ки, осо­бен­но если это такая неспе­ци­фич­ная область воспоминаний.

- О чем сидим, о чем меч­та­ем? – спро­сил Геннадий
– Ты со мной, как врач с боль­ной разговариваешь?
– Типа того.
– Меч­таю пора­бо­тать гор­нич­ной. Думаю, как это инте­рес­но: люди при­хо­дят, а все чисто, делай, что хочешь. Здорово!
– Так это еще назы­ва­ет­ся убор­щи­ца. Не смущает?
– Хо-хо, пар­ни­ша! Чем я не ведь­ма, что­бы помеч­тать о мет­ле. Это мастер­ство нуж­но обя­за­тель­но отта­чи­вать. Опять же неко­то­рые груп­пы мышц нуж­да­ют­ся в этом.
Они оба зна­ли, что жизнь нака­зы­ва­ет их обид­чи­ков, хотят ли Ген­на­дий с Юлей это­го или нет. Так уж устро­е­но. За это ее неко­то­рые счи­та­ют ведь­мой. А Гену про­сто, неж­но и испу­ган­но – «зага­доч­ным».
Оба помол­ча­ли, помеч­та­ли, потом чай­ку попи­ли, вечер ско­ро­та­ли. А утром:
– Да где же эта руч­ка? Счас все мыс­ли повы­сы­па­ют­ся у тебя вхо­ло­стую, пока найду.
– А ты запоминай.
– Сам-то пробовал?
– Не‑а. Я толь­ко рассказываю.
– Да-да. А еще ска­жи: «я строй­кой руко­во­жу, на бето­но­ме­шал­ке эко­ном­лю, чтоб жена не ску­ча­ла, зано­зы у нее вытас­ки­ваю из паль­цев». Мне как писать таки­ми паль­чи­ка­ми? О, каран­даш нашла. Слу­шаю, мой пове­ли­тель, рас­ска­зы­вай давай уже, – ска­за­ла Юля, заглу­шая в себе чер­вя­чок сомне­ния в истин­но­сти рас­ска­зов мужа. Столь­ко уже под­твер­жде­ний было, а созна­ние сопро­тив­ля­лось, цеп­ля­лось за ста­биль­ность пред­став­ле­ний, отка­зы­ва­лось верить во все эти стран­но­сти. Фан­та­зия? Нет, этот тер­мин для исто­рий Гены не подходил.

За рулем авто спо­кой­но сидел муж­чи­на и так же спо­кой­но рядом сиде­ла жен­щи­на. В такой ситу­а­ции их спо­кой­ствие выгля­де­ло стран­но, ведь про­хо­жий никак не мог увер­нуть­ся от авто­мо­би­ля. Вре­ме­ни на раз­ду­мья было очень мало, и Гена кинул­ся меж­ду кры­лом авто­мо­би­ля и пешеходом.
– «Коро­че кры­ло авто смя­то, пеше­хо­да взял на борт, себе боль­но уда­рил бок. Пеше­хо­да взял за пле­чо тре­мя ког­тя­ми на сги­бе кры­ла. Коготь ниче­го себе! Охва­ты­ва­ет все пле­чо взрос­ло­го муж­чи­ны! Хво­стом ухва­тил сза­ди меж­ду ног. Виду­ха та еще! Пароч­ка в машине в отпа­де. Мужик в шоке, но живой».

Потом Гена что-то делал в деревне. Гово­рит, что про­ве­рял лет­ные харак­те­ри­сти­ки тела василиска:
– «Тело и в самом деле заме­ча­тель­но устро­е­но: кры­ло око­ло трёх мет­ров в раз­ма­хе, сам в сто­я­щем поло­же­нии, как взрос­лый муж­чи­на, голо­ва круг­лая, мор­доч­ка, как у тюле­ня, но гла­за боль­шие. А пасть! Хто зна­ет, какая у него пасть, если в раз­мер мор­ды про­сто не вме­ща­ет­ся раз­мер съе­да­е­мой жив­но­сти. Куда вла­зит коро­ва? А пол­че­ло­ве­ка? От пле­ча лап­ка состо­ит из четы­рех сег­мен­тов, а не трех, как у людей. В резуль­та­те может кру­тить­ся, как пропеллер.
Но васи­лиск, не кру­тит поче­му-то. Кры­лья скла­ды­ва­ет на ско­ро­сти, полу­ча­ет­ся тре­уголь­ник что ли. Сло­жен­ное вдвое кры­ло име­ет кла­пан, в кото­рый страв­ли­ва­ет­ся воз­дух на запре­дель­ных углах ата­ки, при сры­ве пото­ка, полу­ча­ет­ся выс­ший пило­таж, все извест­ные фигу­ры выс­ше­го пило­та­жа доступ­ны для испол­не­ния. Ско­рость высо­кая, как и ско­рость дви­же­ний. Ах да, еще есть ког­ти на кон­цах кры­льев, на сере­дине кры­ла, где сгиб, на кон­це хво­ста, как у скор­пи­о­на, толь­ко в дру­гую сто­ро­ну, не счи­тая ког­тей на четы­рех лапах».

Жаль, что Гена не смог посту­пить в авиа­ци­он­ный инсти­тут, не взя­ли его и в лет­чи­ки из-за болез­ни ног. Его тяга к само­ле­там реа­ли­зо­вы­ва­лась в жиз­ни поне­мно­гу и про­яв­ля­лась изу­че­ни­ем всех лета­тель­ных аппа­ра­тов и не совсем аппа­ра­тов. Я едва успе­ва­ла вопро­сы формулировать.

Где «ухи», как шутит Гена, у это­го васи­лис­ка – не знаю, не спро­си­ла. Ага, узна­ла: ухи вез­де, в носу, на жаб­рах, за голо­вой. Цвет чешуи мимик­ри­ру­ет. Чешуи, как тако­вой нет. Есть высту­пы на коже, что очень похо­же на чешую. Прав­да шку­ра креп­ка и лап­ки быст­ры фено­ме­наль­но. Взгляд видит сма­зан­ную кар­тин­ку, быст­рей дви­же­ний лас­ки где- то вчетверо.
По теле­ви­зо­ру пока­за­ли, что лет 60 назад лета­ло такое же у них. Страш­ное, гово­рят. А чего страш­но – не понят­но, нико­го не ест, на людей не напа­да­ет, вол­ки ушли, что очень хорошо.

После это­го он на сле­ду­ю­щую ночь сле­тал в дерев­ню попу­гать лихих людей. «Лихие люди», – зву­чит, как лет 60 назад. По-наше­му – воры – влез­ли в чей-то дом. Васи­лиск про­шёл рань­ше, при­ки­нул­ся шку­рой на полу. Когда те вошли испу­гал и поку­сал этих дво­их. Проснул­ся хозя­ин и, не раз­би­ра­ясь, в тем­но­те, паль­нул из дро­бо­ви­ка в живот васи­лис­ку. «Борец за спра­вед­ли­вость» встал на зад­ние лап­ки, выпя­тил живот и про­шел мимо хозя­и­на пря­мо в окно. Есть его не стал, да и оби­жать­ся тоже не стал. (Стран­но, конеч­но: для Гены это не свой­ствен­но. Для него в роли васи­лис­ка види­мо это воз­мож­но. А может духов­ное совер­шен­ство­ва­ние помог­ло не толь­ко васи­лис­ком стать, но и рас­су­ди­тель­ным, а зна­чит необид­чи­вым, человеком)
Окно на вся­кий слу­чай поло­мал. Воры уйти не смог­ли, пото­му, что пере­ку­шен­ные ноги не шли. Теперь васи­лиск ждет, когда хозя­ин созре­ет для зна­ком­ства. (Не вспом­нил бы об этом похож­де­нии Гена, если бы утром не обна­ру­жи­лись синя­ки на пузе).

Сле­тал на тро­пин­ку в Дар­джи­линг. Ни васи­лис­ка, ни дра­ко­на тро­па не дер­жит. Уви­дел там таджи­ка в хала­те, кото­рый с задум­чи­вым видом смот­рел вдаль. Пред­ста­вил­ся для нача­ла раз­бой­ни­ком по ста­рой памя­ти. Таджик на него набро­сил­ся с ножом. Уво­ра­чи­вать­ся при­шлось с тру­дом, – бое­вой такой мужик попал­ся. Доуво­ра­чи­вал­ся до самой тро­пы, пока таджик на нее не стал. Про­ва­лил­ся мужик не силь­но, но напа­дать не пере­стал. При­шлось Гене стать дра­ко­ном, что­бы успо­ко­ить муж­чи­ну. Таджик успо­ко­ил­ся и убе­жал по тро­пе в Свя­ще­но­оби­тель. Дра­кон под­ле­тел, что­бы посмот­реть свер­ху на убе­га­ю­ще­го мужич­ка, но ниче­го не уви­дел. Тро­па, по всей види­мо­сти, толь­ко для людей.
Уди­вил жен­щи­ну-про­вод­ни­ка, кото­рая при­шла на пло­щад­ку перед Тро­пой. Сна­ча­ла она уди­ви­лась дра­ко­ну и оста­лась сто­ять, гля­дя сни­зу вверх на него. Дра­кон-Гена не сра­зу сооб­ра­зил, что это похо­же на стоп-кадр. Когда понял, то поле­тел за ней. Ее защи­та очень ему понра­ви­лась. Она это тоже поня­ла, уди­ви­лась Уче­ни­ку масте­ров в таком стран­ном исполнении.
На сле­ду­ю­щее утро вос­тор­гал­ся ее под­го­тов­кой, ее защи­той, но рас­ска­зы­вать мне не стал ниче­го о ней. Ска­зал толь­ко, что съест обя­за­тель­но, но потом.

- Ну ниче­го себе экзем­пляр­чик! Он так все вре­мя дерет­ся? Кру­гом все вра­ги? – спро­си­ла Юля имея в виду того, кем был ночью Гена.
– Вот такая «се ля ви». И я поверь безум­но счастлив
И я поверь безум­но рад
За не враж­деб­ное участье
Меня безум­но благодарят.
– Так это ты столь­ко мест посе­тил, столь­ко сделал?
– Я? Нет! Я про­сто сидел на заня­ти­ях на клас­се, – ска­зал Гена, сгла­жи­вая вос­тор­жен­ность жены. Не уда­лось, она всё еще меч­та­тель­но гля­де­ла куда-то вдаль.
– Вот это я пони­маю: кос­мос, под­зе­ме­лья, дра­ки, аж синя­ки на теле утром появ­ля­ют­ся. А тут что? Ску­ко­та! – задум­чи­во ска­за­ла Юля.
– Ну да, мусор луч­ше во Все­лен­ском мас­шта­бе раз­гре­бать, «а дома мы не можем, а дома нам тошнит».
– Я наш мусор сор­ти­рую, меж­ду про­чим, даже не выбра­сы­ваю на город­скую свал­ку, – огрыз­ну­лась на шут­ку она.
– Я не шучу. Не будет тол­ку здесь, пло­хо будет и там.
– Да знаю я, знаю. Толь­ко забы­ваю. Не надо нравоучений.
– Алго­ритм повсе­днев­ных дей­ствий при­во­дит к жела­тель­ным или неже­ла­тель­ным послед­стви­ям, – тоже задум­чи­во, как бы само­му себе поды­то­жил Гена.
– Но поче­му ты васи­лиск? Ты был им в какой-то сво­ей про­шлой жиз­ни? Не пред­став­ляю как я тебя буду любить в теле како­го-то гада.
– Я не знаю, не от меня эта ини­ци­а­ти­ва исхо­дит. Сей­час в голо­ве толь­ко обрыв­ки инфор­ма­ции, что эта фор­ма наи­бо­лее удоб­ная для выпол­не­ния воз­ло­жен­ных задач, что она бли­же к мате­ри­аль­но­му миру, чем мое тон­кое тело, что сре­ди богов тоже не все люди, в Индии покло­ня­ют­ся страш­ным боже­ствам, что кра­со­та – поня­тие отно­си­тель­ное. Пока все это не сло­жи­лось в понят­ную фор­му, я не буду появ­лять­ся васи­лис­ком здесь, дома. И луч­ше в этом виде назы­вать меня по име­ни – Хаггард.

О, вот еще инте­рес­ный рас­сказ Ген­ки. В тот раз мы для себя не смог­ли сфор­му­ли­ро­вать, что пред­став­ля­ет из себя его обли­чье. Поз­же я мая­лась в поис­ках отве­тов на свои сомне­ния и наты­ка­лась на раз­но­го рода инфор­ма­цию в Интер­не­те о реп­ти­ло­и­дах. Ну не хоте­лось мне свя­зы­вать это с Геной и сей­час не хочет­ся, но гены… навер­ное нашеп­ты­ва­ют что-то Гене.
Нега­тив­ное отно­ше­ние меня не устра­и­ва­ло, я ведь зна­ла, сколь­ко помо­щи ока­зы­вал людям Гена, как береж­но и любов­но отно­сил­ся к людям. Оче­вид­но было, что когда-то такие суще­ства жили и он был одним из них, ему эта фор­ма тела была зна­ко­ма и при­выч­на. Но кто они? Я верю, что узнаю это со временем.

Гена посмот­рел как я с тру­дом гло­таю мед и запи­ваю чаем и, не най­дя дру­го­го более удоб­но­го слу­чая, спросил:

- Слу­шай, тебе не надо­е­ла эта ангина?

- Нет, милый, я ее люблю.

- А то мне тут мои зна­ко­мые рас­ска­зам­ши, что от анги­ны хоро­шо помо­га­ет моро­жен­ное с бана­на­ми в прикуску.

- И что это за зна­ко­мые, если с таким таин­ствен­ным и шкод­ным видом говоришь?

- Та дра­ко­ны, опять же.

Он еще помол­чал, вспо­ми­ная, как посту­ки­вал один из них ког­тя­ми по кам­ню, на кото­рый вальяж­но обло­ко­тил­ся. Забав­но, но это так напо­ми­на­ло чело­ве­че­скую при­выч­ку рит­мич­но «пере­би­рать» ног­тя­ми по сто­лу, начи­ная с мизин­ца. Вспом­нил и то, как они дели­лись спо­со­бом при­зем­ле­ния, как этот бана­но­вый совет­чик плю­хал­ся на брю­хо, рас­то­пы­рив все свои пла­сти­ны. Это было похо­же на лох­ма­тый воз­душ­ный шарик….

И, вдруг Ген­ка ока­зал­ся на склоне горы, в лесу, в окру­же­нии совсем иных дра­ко­нов, настро­ен­ных дале­ко не миро­лю­би­во, что было неожи­дан­но и совсем не забав­но. Раз­го­ва­ри­вать теперь при­шлось уже с ними. Гена- Хаг­гард быст­ро понял, что ему при­дет­ся уго­ва­ри­вать дра­ко­нов уйти из этих мест. Им это­го явно не хоте­лось, они не мог­ли понять как осме­лил­ся этот малень­кий плю­га­вень­кий, но такой быст­рый зве­рек прий­ти к ним.

- Я могу кон­тро­ли­ро­вать тех, кто уже сто­ит у меня за спи­ной, но меня это будет отвле­кать от раз­го­во­ра, – ска­зал Хагард, урав­ни­вая свою ско­рость обще­ния с дра­ко­ньей, после того, как отпра­вил дво­их напа­дав­ших в неболь­шой полёт через себя.
Дра­ко­ны поня­ли, что опас­ность им, види­мо, не угро­жа­ет и окру­жать вра­га не нуж­но. Те, кото­рые напа­ли, уже мог­ли сто­ять за спи­ной васи­лис­ка на всех лап­ках и удив­лен­но смот­ре­ли вдаль, тря­ся голо­вой. Васи­лиск сто­ял, по-преж­не­му пома­хи­вая под­ня­той лап­кой. Это у дра­ко­нов жест миро­лю­бия, после мордобоя.

- Но поче­му ТЫ при­шел к нам? – спро­сил один из бой­цов. Пло­хо скры­ва­е­мая нена­висть скво­зи­ла в его сообщении.

- Вы ведь зна­е­те, что если надо то и мура­вей гон­цом будет, – отве­тил васи­лиск. Но, судя по выра­же­нию их фей­сов они ниче­го об этом не зна­ли. Дра­ко­ны всё же успо­ко­и­лись и выслу­ша­ли рас­сказ о людях, выслу­ша­ли и его пред­ло­же­ние поки­нуть этот обжи­той мир, свой дом. Такое пред­ло­же­ние это­го гада долж­ны услы­шать все дра­ко­ны. В сопро­вож­де­нии дра­ко­нов васи­лиск отпра­вил­ся к их горе, попро­сив раз­ре­ше­ния идти на всех лапах, тем более что раз­го­ва­ри­вать и пони­мать он мог и в этом поло­же­нии. Дело ещё в том, что дра­ко­нам для раз­го­во­ра надо зани­мать поло­же­ние «стой­ка на зад­них лап­ках», а когда бой – тогда на всех опор­ных точ­ках, вклю­чая хвост, если он есть. Васи­лиск сво­бо­ден от этих огра­ни­че­ний, и это очень раз­дра­жа­ет. Дви­же­ния его гиб­ко­го тела напо­ми­на­ли дви­же­ние яще­ри­цы. Дра­ко­ны шество­ва­ли на зад­них лапах.

Вход в пеще­ру был мало заме­тен, но внут­ри про­сти­рал­ся боль­шой и кра­си­вый зал. Отку­да-то свер­ху про­ни­кал свет, а прой­дя вглубь пеще­ры про­стор­ны­ми изви­ли­сты­ми хода­ми, они попа­ли в самую боль­шую часть это­го дра­ко­нье­го дома. Све­та там было очень мало, но дра­ко­ны пре­крас­но виде­ли в тем­но­те, как и сам васи­лиск. Моло­дые дра­ко­ны полу­си­де­ли, обло­ко­тив­шись на свой хвост, изо­гну­тый подоб­но опи­ра­ю­щей­ся на локоть чело­ве­че­ской руке. Ста­рей­ши­ны сиде­ли в позе, похо­жей по гра­ци­оз­но­сти на позу сидя­щей кошки.

Как толь­ко все они вошли дра­ко­ны, сидя­щие в глу­бине зала угро­жа­ю­ще заши­пе­ли, но сопро­вож­дав­шие успо­ко­и­ли, объ­яс­нив при­чи­ну тако­го стран­но­го визи­та. Что-то похо­жее на «мура­вей, гонец, рыца­ри». Типа надо так. Васи­лиск объ­яс­нил еще раз, что при­ве­ло его к ним ко всем:

- Люди боле­ют от сво­их нару­ше­ний Зако­на Единого.

- Они дети Божьи и мы долж­ны им помо­гать, лечить их.

- Они уже взрос­лень­кие и сами долж­ны научить­ся лечить друг дру­га, раз уж не могут дер­жать себя в рав­но­ве­сии с при­ро­дой, что­бы не болеть.

- Но у них ниче­го не полу­ча­ет­ся, они про­бо­ва­ли, – воз­ра­зи­ли друж­но драконы.

- Что­бы научить­ся пла­вать, нуж­но лезть в воду. Не нач­нешь – не полу­чит­ся. К тому же и вас ско­ро не оста­нет­ся: изве­дут, как вра­гов рода чело­ве­че­ско­го. Сей­час их вре­мя, вре­мя их паде­ния. От этой Болез­ни вы не смо­же­те выле­чить люд­ской род.
И в довер­ше­ние сво­е­го объ­яс­не­ния опас­но­сти все­му их виду васи­лиск рас­ска­зал куда им хоро­шо было бы уле­теть и как это сделать.

Дра­ко­ны задумались.

- А на сколь­ко без­опас­но лететь через пустое пространство?

- Ото­мрут, воз­мож­но, неко­то­рые частич­ки ваше­го тела, кры­льев, но это лег­ко вос­ста­но­вит­ся на новом месте с ваши­ми-то воз­мож­но­стя­ми. Не думаю, что это будет опас­нее, чем оста­вать­ся здесь. Они соглас­но заки­ва­ли головами.

Уди­ви­тель­ным было то, что они тут же нача­ли соби­рать­ся в доро­гу, лишь нена­дол­го оки­нув задум­чи­вым взгля­дом свой дом.

- Пеще­ру я раз­ру­шу, – пре­ду­пре­дил василиск.

- Да, види­мо это необ­хо­ди­мо сде­лать, – груст­но ска­зал стар­ший дракон.
Все собра­лись и настро­и­лись на васи­лис­ка, что­бы понять, куда надо попасть, как бы им было ни про­тив­но иметь дело с этим гадом.

- За что тебя в эту шку­ру? – спро­сил один из них после сов­мест­ной медитации.
– За мои делиш­ки, наверное.

Неожи­дан­но их оста­но­вил звук рога. Всем было ясно, что при­шел рыцарь и при­шел не в гости.

- Надо идти, зовут «на бой», – ска­зал один из дра­ко­нов удру­чен­но, так как его оче­редь при­шла уми­рать от рук рыцаря.

- Нет, мы так не дого­ва­ри­ва­лись, и потом он при­шёл поз­же меня. Вам – лететь надо, а поеди­нок со мной ему дол­жен понра­вить­ся. Так что давай­те по одно­му, но сна­ча­ла самый стар­ший, – ска­зал василиск.

- Не сто­ит тебе его уби­вать, не сто­ит такую тяже­лую кар­му нара­ба­ты­вать, да и рис­ко­вать сво­ей жиз­нью ради нас, тво­их вра­гов, тоже не сто­ит – воз­ра­зил ста­рей­ший, но васи­лиск его уже не слу­шал. Дра­кон исчез с харак­тер­ным зву­ком, за ним еще один, еще. Мур­лы­ча, что-то похо­жее на Вар­ша­вян­ку (вих­ри враж­деб­ные..) васи­лиск подал­ся к выхо­ду из пеще­ры, на бес­чест­ный бой, счи­тая на ходу звон хлоп­ков соот­вет­ствен­но отбы­ва­ю­щим дра­ко­нам. Все 32 дра­ко­на долж­ны были исчез­нуть из это­го мира до того как васи­лиск дой­дет до рыцаря.

Поодаль от вхо­да в пеще­ру дей­стви­тель­но сто­ял конь, а на нем сидел чело­век, оде­тый в доспе­хи. Воору­жен он был копьем, а на боку бол­тал­ся охот­ни­чий рог. Его нима­ло не сму­тил вид васи­лис­ка. Види­мо он слиш­ком пло­хо раз­би­рал­ся в дра­ко­нах, а тем более в их отно­ше­нии к людям. Его совер­шен­но не инте­ре­со­ва­ло, поче­му этот дра­кон тако­го аспид­но-чер­но­го цве­та и изящ­но­го тело­сло­же­ния. Воз­мож­но это послед­ний и самый заху­да­лый из них. Глав­ные атри­бу­ты: лапы, хвост, боль­шой рост, при­сут­ство­ва­ли, а впе­ре­ди рыца­рю смут­но видел­ся соб­ствен­ный образ слав­но­го побе­ди­те­ля драконов.

- Под­лый дра­кон, я вызы­ваю тебя на бой! – про­воз­гла­сил рыцарь. Види­мо ему и в голо­ву не при­хо­ди­ло усо­мнить­ся, насколь­ко пони­ма­ют дра­ко­ны и все осталь­ные зве­ри чело­ве­че­скую речь. Ну это поз­же пере­да­лось гол­ли­вуд­ским режис­се­рам, у кото­рых филь­мы не остав­ля­ют сомне­ний, что во всех мирах и на всех пла­не­тах гово­рят толь­ко по-англий­ски. Хагард мель­ком взгля­нул на мыс­ли это­го чело­ве­ка и уви­дел живо­пис­ную кар­ти­ну в его уме деталь­но демон­стри­ру­ю­щую наме­ре­ния. Там была корч­ма, голо­ва дра­ко­на и вос­тор­жен­ные воз­гла­сы това­ри­щей, вожде­лен­ные взгля­ды женщин.

- Начи­най, а я под­тя­нусь, – отве­тил василиск.

Одна­ко рыцарь и гла­зом не повел, услы­шав чело­ве­че­скую речь и, при­шпо­рив коня, кинул­ся на дра­ко­на со сво­им копьем.

- Чуд­ный денёк, – про­ши­пел васи­лиск и мол­ние­нос­но помог копью доб­лест­но­го рыца­ря на всём ска­ку вой­ти глу­бо­ко в кор­ни дере­ва. Чело­век не мог знать, что васи­лис­ки дви­га­ют­ся со ско­ро­стью, пре­вы­ша­ю­щей ско­рость любо­го взгля­да, а в совре­мен­ном мире и ско­рость кино­ка­ме­ры. Когда этот гад ока­зал­ся у чело­ве­ка за спи­ной – было не понят­но, и так­же не понят­но поче­му этот дра­кон раз­ры­ва­ет ког­тем его доспе­хи имен­но сза­ди. Вооб­ще стран­но. Одна­ко неж­ный зад ого­лил­ся быст­ро и не понят­но для чего. Васи­лиск как бы почув­ство­вал этот мол­ча­ли­вый испу­ган­ный вопрос и ответил:

- Так надо, Федя. Вот отсю­да тебя нач­нут кушать. Мясо неж­ное, белое, не огру­бев­шее от солн­ца, как и у всех рыца­рей под эти­ми желез­ка­ми, – про­дол­жая вскры­вать доспе­хи, гово­рил Хагард. Инте­рес­но, ска­зал бы так обыч­ный васи­лиск? Какой у них уро­вень созна­ния отно­си­тель­но чело­ве­че­ско­го? Это­го васи­лис­ка даже дра­ко­ны не счи­та­ли себе ров­ней, хотя он раз­го­ва­ри­вал с ними. Для них он пол­зу­чий гад не достой­ный иметь, носить имя, как гор­до носи­ли они. У каж­до­го было имя, но Хагар­ду было не до это­го: он изощ­рял­ся в демо­де­ли­ро­ва­нии рыцар­ско­го обла­че­ния. Коготь пред­став­лял собой заме­ча­тель­ный кон­серв­ный нож и гад про­дол­жал вскры­вать это лаком­ство. Но что уди­ви­тель­но: он даже ни разу не облиз­нул­ся. В его наме­ре­ния есть «это» не вхо­ди­ло. Про себя тот, кто был сей­час васи­лис­ком отме­тил, что шта­ны под доспе­ха­ми поши­ты стран­но, сза­ди они вооб­ще сши­ты не были, делая совер­шен­но сво­бод­ным физио­ло­ги­че­ский про­цесс. Потом Хагард пере­вер­нул бой­ца на спи­ну и так же искус­но изба­вил муж­чи­ну от доспе­хов спе­ре­ди, не сдер­жав­шись от возгласа:

-Э да что у тебя тут есть!, – наме­кая на устрой­ство изго­тов­ле­ния чело­ве­че­ских детей, ска­зал зверь, поте­ряв оста­ток жела­ния попро­бо­вать рыца­ря на вкус. Хоте­лось лишь пнуть его лапой в филей­ную часть для уско­ре­ния, но мысль об отпе­чат­ке ког­тей на неж­ном теле оста­но­ви­ла его. Ну не до такой же сте­пе­ни уни­жать! Что люди о нем тогда ска­жут? Прав­ду. К сожа­ле­нию или к сча­стью он слиш­ком хоро­шо думал о людях, даже со сво­им зме­и­ным умом не дога­дал­ся, что все мож­но пере­вер­нуть и наврать с три короба.

Могу­чий убий­ца дра­ко­нов, рыцарь, потря­сая сво­и­ми досто­ин­ства­ми, в желез­ных «чул­ках», да еще гро­мы­хая вели­че­ствен­ным желе­зом на гру­ди и пле­чах, бежал прочь, едва успе­вая опре­де­лять доро­гу сквозь про­ре­зи забра­ла. Кто и когда съел испу­ган­ную лошадь васи­лиск не стал вспо­ми­нать. Одна­ко ска­зал об этом Юль­ке, сглот­нув слюнки.

Дра­ко­нов в пеще­ре он уже, конеч­но, не застал. Посе­ре­дине боль­шо­го зала нахо­дил­ся мас­сив­ный камень. Это был сво­е­го рода трон­ный камень. Хагард знал какой-то частью само­го себя, что имен­но его нуж­но сокру­шить, что­бы пеще­ра пере­ста­ла быть домом дра­ко­нов. Зем­ля вздрог­ну­ла, но васи­лиск был уже сна­ру­жи. Толь­ко его ско­рость помог­ла убе­жать из-под обва­ла. Гора осе­ла, но оста­лась сто­ять до сего дня в Чехии, нося имя гор­до­го дра­ко­на. А в мире оста­лись толь­ко леген­ды об этих стран­ных суще­ствах – дра­ко­нах. В про­чем и о васи­лис­ках извест­но, но лишь кое-что, пото­му, что тако­го ува­же­ния и почте­ния, как дра­ко­ны, они не заслу­жи­ва­ли. А васи­лиск по име­ни Хагард так и вовсе васи­лис­ком был тогда толь­ко отча­сти, сов­ме­щая в себе несколь­ко соб­ствен­ных жиз­ней из раз­ных времен.

Про­шло вре­мя и на той пла­не­те, куда отпра­ви­лись дра­ко­ны, появил­ся васи­лиск. Нет, совсем не васи­лис­ком он при­шел к ново­му дому дра­ко­нов. Это был рыцарь в пыль­ных потре­пан­ных доспе­хах с копьем, с инте­ре­сом раз­гля­ды­ва­ю­щий стран­ные дере­вья вокруг. Кро­на напо­ми­на­ла маков­ки пра­во­слав­ных хра­мов, слов­но пере­вер­ну­тые кап­ли, веточ­ки дере­вьев ввин­чи­ва­лись тон­ким ост­рым кон­чи­ком в небо, а пыш­ная сере­ди­на каза­лась тща­тель­но под­стри­жен­ной. Рыцарь вошел в тон­кую рас­ще­ли­ну горы и ока­зал­ся там, где и хотел.

Он огля­дел пустую пеще­ру, удив­ля­ясь ее кра­со­те. Внут­ри нико­го не было. Пеще­ра не была еще тол­ком обжи­та, но кра­со­та и вели­чие про­сто пора­жа­ли. Внут­ри огром­но­го про­стран­ства было мно­го све­та, мно­го чудес­ных запа­хов, под­ни­ма­ю­щих­ся спи­раль­но неви­ди­мы­ми лепест­ка­ми куда-то вверх. Это было вели­че­ствен­ное зре­ли­ще и в то же вре­мя такое теп­лое и домаш­нее чув­ство под­ни­ма­лось в гру­ди, что радость пере­пол­ня­ла это­го гостя. Меша­ло раз­ве что копье, гораз­до боль­ше, чем доспе­хи и даже опу­щен­ное забра­ло. Осво­бо­дить­ся от копья или под­нять забра­ло никак не уда­ва­лось. Даже не уда­лось сооб­ра­зить крик­нуть «режис­се­рам-шут­ни­кам» Навер­ху, что пока нет дра­ко­нов и спек­такль еще не начал­ся, то может, сто­ит вый­ти немно­го из обра­за. У дра­ко­нов не было чув­ства опас­но­сти, и остав­лять стра­жу им в голо­ву не приходило.

Он вышел нару­жу, посмот­рел вдаль на рас­сти­ла­ю­ще­е­ся у под­но­жия горы море и уви­дел летя­щих дра­ко­нов. Они что-то кур­лы­ка­ли, как ни стран­но. У чело­ве­ка воз­ник­ла мысль о журав­лях, хотя и они кур­лы­ка­ли не понят­но от чего. Там, отку­да при­бы­ли эти дра­ко­ны тако­го явле­ния не наблю­да­лось. А здесь…удивительно.

Несколь­ко моло­дых дра­ко­нов под­ле­те­ло и про­ше­ство­ва­ло к пеще­ре. Вид воору­жен­но­го рыца­ря, но без коня вызва­ло бурю про­ти­во­ре­чи­вых чувств: здесь людей нет, это точ­но, но рыцарь – сино­ним их смерти…Коня нет и он не тру­бит в рог… кста­ти, а где его рог? Атри­бу­тов явно не хва­та­ет. Сидит на месте и не угро­жа­ет, но копье дер­жит креп­ко. Дра­ко­ны заши­пе­ли и приблизились.

- Зна­ко­мое кино – испу­га­ли гостя! Нет бы обнять спа­си­те­ля дра­ко­не­че­ства, – подал голос тот, что был внут­ри желе­зок. – Это я, мура­вей! А где ваш главный?

Они не узна­ли, это точ­но. Но засо­мне­ва­лись. На сча­стье где-то на под­ле­те был ста­рей­ши­на. Это понял рыцарь не толь­ко по их устрем­лен­но­му вдаль взгля­ду, но и по изу­мруд­но пере­ли­ва­ю­щей­ся точ­ке в небе над морем. Эта пер­ла­мут­ро­во-зеле­ная уже доволь­но боль­шая точ­ка отли­ва­ла сине­вой то ли моря, то ли сча­стья обре­тен­ной сво­бо­ды. Дра­кон под­ле­тел к бере­го­вой поло­се и немно­го спла­ни­ро­вав, при­зем­лил­ся на зад­ние лапы, про­де­лав бороз­ду в пес­ке, раз­ме­тая стай­ку брызг.

Рыцарь подо­шел к краю неболь­шо­го обры­ва, наблю­дая за посад­кой холе­но­го, как и все дру­гие, дра­ко­на. Ста­рей­ши­на под­нял голо­ву и уви­дел рыца­ря. Мож­но ска­зать, что он насу­пил­ся, если это что-то объ­яс­нит в этой стран­ной ситуации.

- Поче­му такой вид? – сухо спро­сил он.

- А вид типа «боль­шой мура­вей» подо­шел бы боль­ше? – спро­сил васи… рыцарь.

На память дра­ко­ны нико­гда не жало­ва­лись и быст­ро вспом­ни­ли что-то не так дав­но услы­шан­ное от одно­го зна­ко­мо­го гада про гон­ца и мура­вья. Ста­рей­ши­на отта­яв, сказал:
– Давай обни­му тебя, что ли.

Рыцарь подо­шел бли­же к краю, на кото­рый дра­кон еще не под­нял­ся и на половину.

- Да помо­ги­те же мне хотя бы открыть это забра­ло! – раз­дра­жен­но попы­тал­ся уве­ли­чить зазор щели рыцарь, но дра­кон уже заклю­чил его в свои объ­я­тия. Доспе­хи заскрипели.

- Я же гово­рю, что снять нуж­но эту дрянь. Я даже копье не мог оста­вить без помо­щи вот этих, – ука­зал на доволь­ную моло­дежь рыцарь.

- Доспе­хи тебе ТАМ нуж­ны, без них нель­зя, – ска­зал дра­кон, но тут же посвет­лел и доба­вил, – да и тут как нель­зя кста­ти ока­за­лись. Ина­че обнять тебя не уда­лось бы. Теперь мож­но и снять забра­ло, для анту­ра­жа уже не нужно.

Дра­кон при­ло­жил лапу к гру­ди чело­ве­ка и сквозь доспе­хи под­пра­вил повре­жден­ное легкое.

- Мы тебе без­мер­но бла­го­дар­ны. Пла­не­ту еще не всю изу­чи­ли, ска­за­ли ему дру­гие драконы.

- Все хва­лы Богу, – откаш­лял­ся рыцарь, – а мура­вью – муравьиное.

Чело­век узнал, что еды здесь мно­го, мно­го и воды. Какой еды уточ­нять не хоте­лось, но Дра­ко­ны ска­за­ли, что нашли в оке­ане водо­рос­ли по вку­су похо­жие на мясо кра­бов. Они очень пита­тель­ны и умны. Это зна­чит, боль­шое скоп­ле­ние водо­рос­лей под­плы­ва­ет побли­же и поз­во­ля­ет обку­сы­вать отдель­ные участ­ки. Сна­ча­ла дра­ко­ны про­бо­ва­ли про­гло­тить этот кусок пла­ва­ю­щей тра­вы, но водо­росль их как бы избе­га­ет, уво­ра­чи­ва­ет­ся и под­став­ля­ет толь­ко бок. Когда обку­сы­ва­ешь то, что поз­во­ле­но, то водо­росль луч­ше себя чув­ству­ет и рас­тет кра­си­вей. Пита­тель­ность как у мяса. Так что они нашли нако­нец-то друг дру­га и искать живот­ных и рыбу нет нуж­ды. Мно­го водо­рос­лей не съешь, а то раз­жи­ре­ешь и летать не смо­жешь. От это­го чудес­но­го места и такой еды дра­ко­ны при­об­ре­ли пер­ла­мут­ро­вый отте­нок и холе­ный вид.

«Мура­вей» был на этой пла­не­те когда-то дав­но, но тогда он счел, что она сплошь покры­та водой. Это тогда он видел конь­ков, стро­я­щих кельи для молит­вы и дель­фи­нов. Поз­же он был здесь в обра­зе васи­лис­ка и пытал­ся даже охо­тить­ся на акул. Как и на зем­ле нырять нуж­но не на аку­лу в воде, а чуть даль­ше. Вода пре­лом­ля­ет вид аку­лы и кажет­ся, что она на пол­мет­ра бли­же. Аку­лы кри­ча­ли на него в ужа­се назы­вая, что-то типа «котон». К конь­кам доныр­нуть не полу­ча­лось, слиш­ком плот­ная вода даже для тако­го обра­за, после воз­вра­ще­ния силь­но болит всё тело.

Гена вжил­ся в это тело так, что его виде­ли люди в нашем окру­же­нии, но не я. Он кон­тро­ли­ро­вал себя доста­точ­но, что­бы не про­явить слу­чай­но в нашей с ним жиз­ни. Каж­до­му ведь хочет­ся выгля­деть луч­ше чем он есть, а выгля­деть для люби­мой жен­щи­ны эта­ким чуди­щем в при­выч­ном пони­ма­нии, а не муж­чи­ной ее меч­ты не каж­дый решит­ся, даже Гена. Хотя сомне­ния его гло­да­ли, ох как гло­да­ли. Ведь Хан­на когда к ней явил­ся Гена в обра­зе Хаг­гар­да при­ня­ла его спо­кой­но. Но ведь с ней, как гово­рит­ся детей не кре­стить, да и жить ей оста­ва­лось совсем чуть-чуть.

Редак­ция: «Cверх­спо­соб­но­сти» они как дан­ность или при­хо­дят с нара­бот­ка­ми на зем­ном плане (побоч­ным продуктом)?

Оль­ген: «Гена с дет­ства про­сил бабуш­ку научить гадать на кар­тах и она отве­ти­ла, что при­дет его вре­мя и он будет знать все обо всем без карт. Он мог оста­нав­ли­вать кровь даже бью­щую клю­чом из порван­ной арте­рии на строй­ке к при­ме­ру. В таких слу­чая ника­кая ско­рая не успе­ва­ет спа­сти. Когда уда­ля­ли глан­ды у него лет в 12 он попро­сил пару минут настро­ить­ся и ни кап­ли кро­ви не было. С дет­ства стро­ил тан­ки и раз­ра­ба­ты­вал новые узлы, запи­сы­вал и зари­со­вы­вал в тет­радь. Эта тет­радь попа­ла к его дру­гу и он пока­зал ее в Гер­ма­нии в 90‑е годы. Гену нача­ли искать с целью при­гла­сить в Вер­махт на пол­ное обес­пе­че­ние, как талант­ли­во­го изоб­ре­та­те­ля. Друг ска­зал, что Гена умер. Он нам сам при­знал­ся, что его обу­я­ла зависть. Так что нара­бот­ка­ми это не назовешь. 

Глава 5. Дельфины.

- Нет, дель­фи­ны важнее.
– При­чем здесь дель­фи­ны? – спро­си­ла Юля, услы­шав стран­ное бор­мо­та­ние полу­сон­но­го мужа.
– Один дель­фин. За ним гонит­ся касат­ка. Ему неку­да плыть. С одной сто­ро­ны касат­ка, а с дру­гой сто­ро­ны… Да их там целая стая! Разо­рвут, одна­ко. Там еще идёт боль­шой катер. – Гово­рил он, тол­ком не проснувшись.
– Так пусть к людям за помо­щью под­плы­вет, к кате­ру, – посо­ве­то­ва­ла Юля сомнамбуле.
– И что они сде­ла­ют, если рядом касат­ки? – пари­ро­вал «луна­тик».
– Пусть под катер под­плы­вет и при­жмет­ся к нему.
– Он уже про­бо­вал в струе вин­та пря­тать­ся, под килем дер­жал­ся – не помогло.
– У меня не хва­та­ет фан­та­зии при­ду­мать, что ему делать. Я же не дель­фин. Может, ты позо­вешь дру­гих дель­фи­нов на помощь?
– Стая дале­ко еще, но спе­шит. Он сам от сво­ей стаи отбил­ся, – стек­лян­ны­ми гла­за­ми гля­дя в пото­лок, гово­рил Геннадий.

Ген­на­дий был там, в Фин­ском зали­ве и ста­рал­ся оце­нить обста­нов­ку. Не хва­та­ло инфор­ма­ции, что­бы ее оце­нить и что-то предпринять.
– А раз­ве касат­ки едят дель­фи­нов? – спро­си­ла Юля.
– Они всех едят, – пло­то­яд­но пошу­тил «наблю­да­тель».
– Тогда стай­ку рыб им под­го­ни, чтоб наелись.
– Им имен­но это­го дель­фи­на хочется.
– Раз ты там, то, навер­ное, не нуж­но его есть. А поче­му?- Она боя­лась про­из­не­сти вслух появив­шу­ю­ся мысль:
– «Раз нель­зя ему нику­да уйти, то зна­чит судь­ба у него такая: быть съе­ден­ным. Но нет. Нель­зя накла­ды­вать кар­ти­ну смер­ти на живых. Да и Ген­ка ругать нач­нет, как обыч­но. Сам-то такое смо­ро­зить может, что душа леде­не­ет, а дру­гим нель­зя. Да и то вер­но – помо­гать нуж­но до послед­ней воз­мож­но­сти, как все борют­ся за жизнь до послед­ней возможности».

- Взя­ли бы дель­фи­на на борт, поли­ва­ли бы его водич­кой, пока…
– Весе­ло взя­ли дель­фин­чи­ка? – пред­по­ло­жил Гена, вспо­ми­ная сцен­ку Нику­ли­на в цир­ке с брев­ном: «весе­ло взя­ли брев­ныш­ко – и понесли».
Она и сама пони­ма­ла абсурд­ность сво­е­го пред­ло­же­ния. Луч­ше помол­чать. Гнев Гены, даже самый малень­кий, отра­жал­ся на ее само­чув­ствии. Она при­вык­ла вести себя очень осто­рож­но, шутить осто­рож­но, про­сить осто­рож­но, а заме­ча­ния вооб­ще луч­ше не делать. Но и мол­чать не сто­и­ло, что­бы не оттолк­нуть рани­мо­го муж­чи­ну сво­им рав­но­ду­ши­ем. Он ведь рас­ска­зы­ва­ет ей всё (или почти всё) пото­му, что боль­ше такое не рас­ска­жешь нико­му. А так хочет­ся! Да и ей это было инте­рес­но. Он мог так рас­ска­зать, что созда­ва­лось ощу­ще­ние при­сут­ствия там, где был сей­час он. Да оно так и было.

Дель­фин чув­ство­вал при­сут­ствие Ген­на­дия, но команд не посту­па­ло, и он метал­ся в рас­те­рян­но­сти. Это дол­го не мог­ло про­дол­жать­ся, и он при­нял пред­ло­же­ние чело­ве­ка. Со стре­ми­тель­ной ско­ро­стью дель­фин бро­сил­ся к бере­гу, к стол­пив­шим­ся там людям и выбро­сил­ся на несколь­ко мет­ров на при­бреж­ную поло­су. Что про­ис­хо­ди­ло в море – люди смут­но понимали.

Отча­сти им сооб­щи­ли с кате­ра о манев­рах дель­фи­на и касат­ки, отча­сти ощу­ще­ние опас­но­сти пере­дал Ген­на­дий. Отно­ше­ние к дель­фи­нам у всех до неко­то­рой сте­пе­ни тро­га­тель­ное, так что помо­гать ему кину­лись все, даже малень­кая, лет 8 девоч­ка. Она накры­ва­ла его спин­ку сво­ей шапоч­кой, что­бы не напек­ло солн­це. Да, уж, жара несу­свет­ная, 12 гра­ду­сов теп­ла. Пока шло сове­ща­ние, что делать с дель­фи­ном, то есть, как его, глу­по­го, столк­нуть обрат­но в море, касат­ка появи­лась в мет­ре от бере­га. С ее-то весом, на такую мель! Люди не поня­ли ниче­го и пред­по­ло­жи­ли, что дель­фи­ны совсем сду­ре­ли и выбра­сы­ва­ют­ся, как ино­гда киты, на берег.

- А прав­да, она что, сду­ре­ла, что на дель­фи­на кину­лась? – спро­си­ла Юля.
– Он пло­хо себя вел, – ска­зал Гена.
– Как это?
– Он клян­чил рыбу у одно­го рыба­ка. Под­плы­вал к нему и выде­лы­вал вся­кие трю­ки. Рыбак давал ему рыбу, хотя у само­го не густо было, семья едва сво­ди­ла кон­цы с концами.
– Дель­фи­ны часто заиг­ры­ва­ют с людь­ми и ничего.
– Види­мо этот слиш­ком заиг­рал­ся, пере­стал сам ловить рыбу. Кажет­ся, из сетей еще к тому же рыбу воро­вал, сети рвал сво­е­му кор­миль­цу. Не знаю всего.
– Но ведь рыбак ему по доб­рой воле отда­вал, у него никто не отни­мал улов. Может из состра­да­ния или умиления.
– Я не знаю, по каким таким пра­ви­лам живут дель­фи­ны, но нака­зы­вать так зря не будут. Если за него есть кому засту­пить­ся, то будет про­сто урок. Ну, вот, касат­ки ухо­дят. Уго­во­рил пока.

Вда­ле­ке пока­за­лись плав­ни­ки и спин­ки дру­гих дель­фи­нов. Их было око­ло трид­ца­ти и две­на­дца­ти касат­кам пред­сто­я­щее обще­ние мог­ло не понравиться.

Ген­на­дий рас­сла­бил­ся и начал спо­кой­но раз­би­рать­ся в про­бле­ме, насколь­ко мог. Жена при­со­се­ди­лась к нему и насла­жда­лась морем, про­сто­ром. Вода каза­лась не синей, не зеле­но­ва­той, а серой. Они оста­ви­ли неза­дач­ли­во­го дель­фи­на, кото­рый ковар­но вос­поль­зо­вал­ся чув­ства­ми чело­ве­ка, вызвав к себе сим­па­тию. Сво­е­го рода аль­фонс еще лежал на бере­гу. К нему при­бы­ло мно­го зри­те­лей, мно­го помощ­ни­ков, что­бы вер­нуть в море.

Гена и Юля устре­ми­лись вслед за касат­ка­ми. Запах воды, мор­ско­го вет­ра вос­при­ни­мал­ся, как зна­ко­мые ощу­ще­ния, но не совсем. Что-то еще при­ме­ши­ва­лось к этим ощу­ще­ни­ям. А чего-то не хва­та­ло. По край­ней мере, вода в уши не зали­ва­ет­ся, когда ныря­ешь и кувыр­ка­ешь­ся в воде. Не было ощу­ще­ния на коже, зато были вос­хи­ти­тель­ные ощу­ще­ния бли­зо­сти сти­хии воды, един­ства с ней, како­го-то без­мя­теж­но­го спо­кой­ствия и без­вре­ме­нья, и радости.
Они при­бли­зи­лись созна­ни­ем к касат­кам, кос­ну­лись их и им это поз­во­ли­ли. Поз­во­ли­ли настоль­ко, насколь­ко хва­тит чело­ве­че­ско­го созна­ния, что­бы не поте­рять голову.

Гена погла­дил одну из них. Ей это нра­ви­лось. Воз­ник вопрос, как они пла­ва­ют с такой ско­ро­стью. Появил­ся и ответ. Ответ был ощу­ти­мым. Кожа у каса­ток вхо­дит в резо­нанс с водой, как бы дого­ва­ри­ва­ет­ся с водой. Они итак осо­зна­ют себя частью мира, имен­но осо­зна­ют, а не толь­ко чув­ству­ют. Оста­ет­ся толь­ко свои наме­ре­ния пере­дать воде, как живо­му существу.
– Стран­но, но вода кажет­ся мас­ля­ни­стой, упру­гой. Я бы даже ска­за­ла, что она для их кожи вкус­ная. И такая род­ная, как… как для мла­ден­ца у мате­ри в живо­те око­ло­плод­ные воды.
– А еще быст­рее можешь?
Юля пони­ма­ла, что Гена обра­ща­ет­ся к касат­ке. Она боль­ше вни­ма­ния обра­ща­ла на ощу­ще­ния, а ее муж­чи­на соби­рал инфор­ма­цию с азар­том юно­го исследователя.

Касат­ка быст­ро настро­и­лась на опре­де­лен­ную часто­ту коле­ба­ния воды и устре­ми­лась впе­ред. Вода каза­лось, что встре­ча­ясь с кожей, вытал­ки­ва­ет ее впе­ред на каж­дом мил­ли­мет­ре, и в то же вре­мя всю цели­ком. Под­кож­ный слой неболь­ши­ми участ­ка­ми уплот­ня­ет­ся и рез­ко набу­ха­ет, созда­вая дей­ствие. Тем­пе­ра­ту­ра тела внут­ри воз­рас­та­ет до кри­ти­че­ской вели­чи­ны. Сопри­ка­са­ю­ще­е­ся с телом коли­че­ство воды отда­ет столь­ко инфор­ма­ци­он­ной энер­гии, что касат­ка не успе­ва­ет ее усва­и­вать. Эта ситу­а­ция была созда­на чело­ве­ком, по его прось­бе и инфор­ма­ция была нуж­на ему. Он дол­жен ее при­нять и усво­ить, даже если боль­шую часть не осо­зна­ет. Но той малой доли вре­ме­ни на демон­стра­цию ско­ро­сти было доста­точ­но, что­бы понять что-то. Юля полу­чи­ла свою долю зна­ний и удив­ле­ния, а Гена свою.

- Каса­точ­ный народ инте­ре­су­ют­ся: она обе­зу­ме­ла уже или ещё есть надеж­да.., раз так беше­но рва­ну­ла впе­ред, – про­ком­мен­ти­ро­вал Геннадий.
– А она что?
– Отве­ча­ет в тему, что-то тоже очень смешное.

Юля не уме­ла слу­шать живот­ных. Да и не пыта­лась. Как-то раз уже объ­яс­ня­ли ее мужу, чем его мозг отли­ча­ет­ся от дру­гих людей. Но для появ­ле­ния рас­ши­рен­ных спо­соб­но­стей мог быть силь­ный стресс, как у нее, напри­мер. Толь­ко она испу­га­лась этих сво­их новых воз­мож­но­стей-спо­соб­но­стей, а Гена – нет. Зачем спра­ши­вать или пытать­ся самой слы­шать? Есть уди­ви­тель­ный муж-путе­во­ди­тель. Ей хва­тит и того, что она слы­шит зву­ки воды по телу касат­ки, когда та плы­вет на боль­шой скорости.

- Они такие стран­ные… эти звуки.
– А ты попро­буй най­ти сло­ва, что­бы их опи­сать, – пред­ло­жил Гена.
– Я бы ска­за­ла – чмо­ка­ю­щий шлепок.
– Да, похо­же. Это тело виб­ри­ру­ет с таким зву­ком. Чмок + шлёп – как резо­нанс­ная часто­та тур­би­ны Шаубергера.
– А когда она оста­нав­ли­ва­лась, где то на 40 км в час, то начи­ная с живо­та вверх устре­ми­лись малю­сень­кие бусин­ки воз­ду­ха. Пузырь­ки шипят аж со зво­ном. Красиво!
– Девуш­ка чуть не заки­пе­ла, а тебе кра­си­во,- воз­ра­зил Гена.
– Ниче­го себе девушка!
День начал­ся с это­го длин­но­го рас­ска­за, про­шел спо­кой­но, без побоч­ных эффек­тов, то есть без послед­ствий за непра­виль­ные дей­ствия. Так что вече­ром Ген­на­дий смог сде­лать муд­рое заключение:
– Помощь, види­мо уда­лась, если в тече­ние дня по голо­ве не насту­ча­ли за все мои фоку­сы. Аминь.

Он вспом­нил, как его «при­гла­си­ли» на рож­де­ние малень­ко­го кита, когда собра­лась боль­шая стая на этот празд­ник, как он ходил с женой в дель­фи­на­рий и как его при­гла­си­ли к себе в гости сами дельфины.

День был неж­но-теп­лым и рабо­тать воз­ле вер­ста­ка тру­да не состав­ля­ло. Кар­бю­ра­тор ока­зал­ся зако­вы­ри­стым, и отто­го инте­рес­но было разо­брать­ся, как полу­чил­ся такой про­мыш­лен­ный брак. Это в отлив­ке-то! Умуд­рить­ся надо так сде­лать, нароч­но не получится.

Гена при­слу­шал­ся к сво­им ощу­ще­ни­ям: какой-то непо­нят­ный звук отвле­кал его от рабо­ты. Звук слы­шал­ся где-то внут­ри. Он будил пред­чув­ствие чего-то ново­го. Не понят­но толь­ко было с чем это свя­за­но. Еще не про­шло у него тяже­лое состо­я­ние после помо­щи людям во вре­мя цуна­ми в Юго-Восточ­ной Азии. Он был тогда измо­тан нака­нуне пред­чув­стви­ем это­го собы­тия. Да и сама помощь отня­ла нема­ло сил. Но как это свя­за­но с нынеш­ни­ми ощу­ще­ни­я­ми? Был звон дале­ко­го цер­ков­но­го коло­ко­ла, было состо­я­ние покоя вокруг в это весен­нее утро, но было и что-то щемя­щее. И он поз­во­лил это­му посто­рон­не­му чув­ству тос­ки вести его туда, отку­да исхо­дил этот зов.

Пла­не­та была так дале­ко от Солн­ца, что каза­лась звез­дой. Боль­шой, яркой звез­дой нашей сол­неч­ной систе­мы. Она при­бли­жа­лась так, как при­бли­жа­ет­ся всё, к чему стре­мит­ся созна­ние, по сво­им зако­нам ско­ро­сти. Поверх­ность пла­не­ты была покры­та водой пол­но­стью. Созна­ние Гены отож­деств­ля­ло ее с пла­не­той Уран, воз­мож­но так и было, по край­ней мере, он решил их так назы­вать для удоб­ства. То же самое чело­ве­че­ское созна­ние на мгно­ве­ние оста­но­ви­ло его у самой поверх­но­сти воды: «там вода, там не место для чело­ве­ка, а здесь есть хоть и неболь­шая, но атмо­сфе­ра». Мгно­ве­ние заме­ша­тель­ства ушло быст­ро, как и все смут­ные тре­во­ги, сте­рео­ти­пы его мира.
Тело погру­зи­лось в новую атмо­сфе­ру. Это была про­сто вода?! Нет, это было нечто, напо­ми­на­ю­щее воду, пото­му, что все кле­точ­ки и ато­мы его тон­ко­го тела напол­ни­лись отве­та­ми на невы­ска­зан­ные вопро­сы. Всё его суще­ство виб­ри­ро­ва­ло на высо­те тех зву­ков мира, что окру­жал сей­час это­го зем­но­го чело­ве­ка. Сей­час от него не тре­бо­ва­лось каких-то реши­тель­ных дей­ствий по спа­се­нию людей. А были ли здесь люди? То, что пла­не­та очень даже оби­та­е­ма – сомне­ний не воз­ни­ка­ло ни на миг. Это не наша тон­кая полос­ка меж­ду небом и зем­лей, где хозяй­ни­ча­ют люди и мно­же­ство живот­ных. Здесь про­стран­ство для жиз­ни неиз­ме­ри­мо боль­ше. По ощу­ще­ни­ям же гораз­до пол­нее и мно­го­об­раз­нее и доб­рее, что ли.
В под­твер­жде­ние к гостю при­бли­зи­лись жите­ли планеты.
Его жда­ли, о его при­хо­де зна­ли, воз­мож­но, и зва­ли. Оче­вид­ным ста­ло толь­ко то, что в это мгно­ве­ние сво­ей жиз­ни Ген­на­дий готов был ока­зать­ся здесь. Он и ока­зал­ся. Его окру­жи­ли суще­ства, напо­ми­на­ю­щие мор­ских конь­ков с чело­ве­че­ски­ми рука­ми. Не успев появить­ся, вопро­сы в голо­ве Гены полу­ча­ли не про­сто отве­ты, но и под­твер­жде­ния. Он все мог уви­деть сам, ему все мог­ли пока­зать и, по воз­мож­но­сти, рассказать.

Те «мор­ские конь­ки», что встре­ти­ли его с боль­шой радо­стью, пока­за­ли ему свои горо­да. Они были при­спо­соб­ле­ны для стро­и­тель­ства раз­лич­ных соору­же­ний. Осо­бен­ной, при­о­ри­тет­ной рабо­той счи­та­лось стро­и­тель­ство мест для меди­та­ции в уеди­не­нии. Вход в такое поме­ще­ние выгля­дел, как круг­лое отвер­стие в ниж­ней части свое­об­раз­но­го «ласточ­ки­но­го гнез­да». Гене раз­ре­ши­ли вой­ти (или вплыть) в это поме­ще­ние для одно­го жите­ля пла­не­ты. Гля­дя на сте­ны, мож­но было уви­деть лицо каж­до­го, кто участ­во­вал в созда­нии это­го укром­но­го угол­ка. Вот камень, кото­рый при­нес изда­ле­ка задум­чи­вый высо­кий житель. Он поло­жил его в сере­ди­ну сте­ны рядом с кам­ня­ми дру­гих дру­зей, тща­тель­но подо­гнав и укре­пив. А вот этот поло­жил шуст­рый весе­лый малый, люби­тель шуток и раз­ных игр. Но в тот момент он свя­щен­но­дей­ство­вал и был очень серьезен.
Уран­цы обла­да­ют в пол­ной мере непо­роч­ным поня­ти­ем. Мно­гие наши иска­же­ния им не при­су­щи. Напри­мер, у них не было гор­до­сти, с кото­рой зем­ляне пока­зы­ва­ют свои тво­ре­ния. Они не кичи­лись сво­им совер­шен­ством. Им не хоте­лось про­сла­вить­ся, уго­дить ред­ко­му гостю с дру­гой пла­не­ты. Они искренне были рады гостю и пока­зы­ва­ли все, что его инте­ре­со­ва­ло. И если его инте­ре­со­ва­ло свя­щен­ное место, то гость мог понять его зна­чи­мость, а зна­чит и запре­щать вой­ти в такие места неза­чем. Уран­цы пока­зы­ва­ли раз­ные соору­же­ния и объ­яс­ня­ли про­сто, что это вот они сде­ла­ли для это­го, а вот это для того. Мно­го вре­ме­ни и тру­да заня­ло вот это соору­же­ние и теперь всем удоб­но поль­зо­вать­ся им.

Свое­об­раз­ные кельи для меди­та­ций и молитв необ­хо­ди­мы для само­со­вер­шен­ство­ва­ния любо­го жите­ля пла­не­ты, исклю­чая дель­фи­нов. У них дру­гой путь эво­лю­ции. Когда ура­нец дости­га­ет боль­ше­го духов­но­го раз­ви­тия, то ста­но­вит­ся свет­лым. Это зна­чит, что в пря­мом смыс­ле сло­ва начи­на­ет излу­чать свет. Сте­пень све­та зави­сит от даль­ней­ше­го про­дви­же­ния по пути к Твор­цу. Самое свет­лое суще­ство нахо­дит­ся в цен­тре пла­не­ты. Оно огром­но и осве­ща­ет пла­не­ту изнут­ри. Полу­ча­ет­ся, чем глуб­же погру­жа­ешь­ся в воды Ура­на, тем свет­лее ста­но­вит­ся. Бли­же к поверх­но­сти свет посту­па­ет от Солн­ца, потом тем­не­ет. Внут­ри пла­не­ты суще­ству­ет суме­реч­ная зона. А бли­же к цен­тру пла­не­ты ста­но­вит­ся свет­лее. Ген­на­дий не глу­бо­ко погру­жал­ся, но очень свет­лых мест достиг лег­ко. Он был без физи­че­ско­го тела, но его пре­крас­но все виде­ли и общались.

Не обща­лись толь­ко очень свет­лые Уран­цы. Они жили рядом со все­ми, но были погру­же­ны в свой внут­рен­ний мир. Их при­гла­ша­ли все­гда для помо­щи в раз­ных вопро­сах. Напри­мер, в стро­и­тель­стве они были необ­хо­ди­мы, что­бы пере­не­сти и уста­но­вить боль­шой камень для дома. Они мог­ли это делать, уби­рая вес кам­ня. В мгно­ве­ние, поняв замы­сел архи­тек­то­ра, они уста­нав­ли­ва­ли имен­но так и имен­но туда, куда нуж­но. Потом спо­кой­но уда­ля­лись. Они при­ни­ма­ли уча­стие в жиз­ни сво­е­го наро­да, но потреб­но­сти испы­ты­ва­ли гораз­до мень­шие. Мате­ри­а­ли­зо­вать пищу для уран­цев не пред­став­ля­лось про­бле­мой. На более низ­кой сту­пе­ни раз­ви­тия все­гда полу­ча­ли пищу в нуж­ном коли­че­стве от сво­их това­ри­щей. Про­свет­лен­ные Уран­цы в пище уже не нуж­да­лись. Они полу­ча­ли энер­гию в чистом виде от Твор­ца и излу­ча­ли ее окру­жа­ю­щим. Поэто­му там, где нахо­дил­ся «свет­лый», све­тя­щий­ся, все пред­ме­ты вокруг были отчет­ли­во вид­ны, а зна­чит и понят­ны. В тем­но­те, напри­мер, мож­но раз­ли­чить непо­нят­ную глы­бу, встав­шую на пути. Вооб­ра­же­ние, ум начи­на­ет сопо­став­лять ее с чем-то зна­ко­мым. Чело­век, наде­лен­ный чув­ством стра­ха, может пред­по­ло­жить в этом вра­га и убе­дить себя в опас­но­сти, что­бы убе­жать. Но если вклю­чишь свет, то ока­зы­ва­ет­ся, что это про­сто камень. Его даже не счи­та­ют оду­шев­лен­ным пред­ме­том, а зна­чит, при­чи­нить вред по сво­е­му зло­му умыс­лу он не может. Его про­сто нуж­но обой­ти, если он ока­зал­ся на пути, или убрать с доро­ги без опаски.

Полу­ча­ет­ся, что осве­ще­ние – это воз­мож­ность полу­чить инфор­ма­цию об окру­жа­ю­щем мире. Вот таким обра­зом све­тя­щи­е­ся суще­ства, давая инфор­ма­цию о пред­ме­тах мира, поз­во­ля­ют видеть все вокруг. Они долж­ны жить сре­ди жите­лей пла­не­ты, что­бы в каж­дом месте осве­щать для тех, кто не обла­да­ет внут­рен­ним зре­ни­ем, все про­ис­хо­дя­щее и нахо­дя­ще­е­ся вокруг. Это свое­об­раз­ные ходя­чие фона­ри, кото­рые могут к тому же про­из­во­дить раз­ные действия.
На Уране не тех­но­ген­ная циви­ли­за­ция, поэто­му нет подъ­ем­ных кра­нов, авто­мо­би­лей и дру­гих средств пере­дви­же­ния и меха­ни­че­ской состав­ля­ю­щей жиз­ни. Все зна­ют, что помощь тому, кто занят в тяже­лом тру­де дает про­свет­ле­ние. Тогда все под­власт­но, и нет невоз­мож­но­го. Полу­ча­ет­ся нераз­рыв­ная вза­и­мо­вы­год­ная связь. Пока раз­ви­тие кон­крет­но­го уран­ца не достиг­ло уров­ня про­свет­ле­ния, и у него нет даже воз­мож­но­сти теле­пор­та­ции, но он полу­чит помощь от про­свет­лен­ных сограж­дан. Ему под­ска­жут идею усо­вер­шен­ство­ва­ния чего-то в быту, помо­гут реа­ли­зо­вать план. Но не сде­ла­ют боль­ше того, что дол­жен сде­лать сам ура­нец, что­бы не оста­но­вить его развитие.

Итак, све­тя­щи­е­ся нахо­ди­лись все­гда где-то побли­зо­сти, но подой­ти и пого­во­рить с ними Ген­на­дий не мог. Не пото­му, что их вели­чие не дава­ло сме­ло­сти Гене это сде­лать. Про­сто его вопро­сы напо­ми­на­ли бы ситу­а­цию, когда моло­день­кая девуш­ка под­хо­дит к пра­ви­те­лю и гово­рит: – «смот­ри какое у меня новое пла­тьи­це. А как хоро­шо я под­кра­си­ла рес­нич­ки! Что ты дума­ешь обо мне?» Он про­сто улыб­нет­ся и вряд ли нач­нет давать совет, как луч­ше под­кра­ши­вать глаза.
Все жите­ли пла­не­ты, с кото­ры­ми он мог общать­ся, были оза­бо­че­ны состо­я­ни­ем на Зем­ле. То, что про­ис­хо­дит сей­час с людь­ми, отра­жа­ет­ся не толь­ко на самой пла­не­те Зем­ля, но и на них. Это все рав­но, что жить в ком­на­те, где откры­та топ­ка печи. Отту­да все­гда может выпасть горя­щий уголь и сжечь дом. Духов­ное совер­шен­ство жите­лей дру­гих, насе­лен­ных пла­нет нашей Сол­неч­ной систе­мы не поз­во­ля­ет огню раз­го­реть­ся. При­хо­дит­ся все вре­мя всем быть бди­тель­ны­ми. Но «уголь­ки» быва­ют само­воль­ны­ми не толь­ко у нас и норо­вят исхит­рить­ся и при­ле­теть на дру­гие пла­не­ты. Закон сво­бод­ной воли, не поз­во­ля­ет огра­ни­чи­вать в дей­стви­ях эти «уголь­ки». Не все циви­ли­за­ции топят при­ми­тив­ные печи.

На Уране живут и дру­гие суще­ства. Так хочет­ся ска­зать, что они нам всем зна­ко­мы. На самом деле эта пла­не­та – роди­на дель­фи­нов. Хочет­ся, уми­ля­ясь, рас­ска­зать какие они чер­ные и какой у них сереб­ри­стый живо­тик, но глу­би­на здесь вид­на во всем. Чув­ство уми­ле­ния вызы­ва­ет любовь дель­фи­нов ко все­му и ко всем. А глу­би­на чувств и зна­ний не уме­ща­ет­ся в чело­ве­че­ском созна­нии. Язык их понять Гене было труд­но. У них был один язык для мате­ри­аль­но­го мира, но был и дру­гой. Мы назы­ва­ем это теле­па­ти­ей, хотя это про­сто доступ к инфор­ма­ции само­го Созда­те­ля мира. На Зем­ле изу­ча­ют толь­ко про­яв­лен­ную в физи­че­ском мире речь дель­фи­нов. В один звук у дель­фи­нов вкла­ды­ва­ет­ся столь­ко смыс­ла, что нужен целый трак­тат или курс инсти­ту­та, что­бы объ­яс­нить его зна­че­ние. Их зву­ки похо­жи на зву­ки наших дель­фи­нов, пото­му, что они на самом деле состав­ля­ют еди­ное целое, один народ. Один писк или щел­чок мог озна­чать, что вот этот чело­век, кото­ро­го видит дель­фин, нахо­дит­ся на таком-то уровне раз­ви­тия и дол­жен нахо­дить­ся, соглас­но Пла­ну Твор­ца, в стро­го опре­де­лен­ном месте в это вре­мя. Об этом чело­ве­ке мгно­вен­но была ска­за­на такая инфор­ма­ция, что не доступ­на на Зем­ле для пони­ма­ния. У нас име­ет зна­че­ние соци­аль­ный ста­тус, родо­слов­ная, дель­фи­ны мыс­лят в без­вре­мен­ном мас­шта­бе, не в гра­ни­цах какой-то пла­не­ты, вне соци­аль­ной струк­ту­ры. Для них име­ет зна­че­ние сте­пень раз­ви­тия кон­крет­но­го суще­ства после мно­го­чис­лен­ных пере­рож­де­ний в физи­че­ском мире, и где он мог жить рань­ше до рож­де­ния на Зем­ле. Этот чело­век состав­ля­ет в дан­ный момент кру­пи­цу Все­лен­ной, нахо­дя­щу­ю­ся в стро­го опре­де­лен­ном для ее функ­ци­о­наль­ной воз­мож­но­сти, месте.
Неко­то­рые люди вно­сят слиш­ком боль­шой раз­лад в окру­жа­ю­щий мир. Поэто­му дель­фи­ны, такие как касат­ки, у нас на Зем­ле ино­гда напа­да­ют на людей. Но они же и спа­са­ют людей и игра­ют с ними, раз­вле­ка­ют в дель­фи­на­ри­умах. Дель­фи­ны участ­ву­ют в сохра­не­нии рав­но­ве­сия на пла­не­те, не смот­ря на то, что их счи­та­ют про­сто рыбой. Рыбой счи­та­ют у нас и китов, кото­рые на самом деле явля­ют­ся лока­то­ра­ми, при­ем­ни­ка­ми энер­гии и инфор­ма­ции для Зем­ли. Если сокра­ща­ет­ся чис­ло душ све­та, спо­соб­ных при­ни­мать через них Голос Все­лен­ной, то их пре­бы­ва­ние про­сто не нуж­но – они выбра­сы­ва­ют­ся на берег. Это тра­ге­дия для все­го суще­го. Но мы видим толь­ко выбро­сив­ших­ся глу­пых боль­ших рыб. Неко­то­рые люди пыта­ют­ся столк­нуть их обрат­но в оке­ан. Тра­ге­дия гибе­ли китов про­ис­хо­дит не на бере­гу, а сре­ди людей.

А что каса­ет­ся рыбы, то им извест­но, какую рыбу нуж­но съесть, в какое вре­мя. Имен­но для этой рыби­ны при­шло вре­мя. Как ее луч­ше пой­мать, не нару­шая зако­ны, зна­ют все дель­фи­ны. Поэто­му их дви­же­ния так гра­ци­оз­ны и раз­ме­ре­ны. Они живут в пол­ной гар­мо­нии. И на той дале­кой пла­не­те зна­ют обо всем, что про­ис­хо­дит на Зем­ле. Их вол­ну­ет то, что про­ис­хо­дит сей­час у нас.
Ген­на­дий все это понял всем суще­ством и, ста­ра­ясь не рас­плес­кать, поспе­шил доста­вить всю эту инфор­ма­цию домой.

Домой… Дом все еще рос, то есть стро­ил­ся. Каза­лось, что он рас­ши­ря­ет­ся в зави­си­мо­сти от обсто­я­тельств. Или от их рас­ши­ре­ния созна­ния? Раду­ет то, что до мас­шта­бов Галак­ти­ки он все рав­но не дорас­тет. Да и отку­да столь­ко сил взять, если строй­кой зани­ма­ет­ся малень­кая хруп­кая жен­щи­на и не очень ста­рый, но все же астматик?
Строй­ка, рож­да­ю­щая все новые идеи – очень инте­рес­ная шту­ка! Но эти же идеи как-то быст­ро сдер­жи­ва­ет отсут­ствие средств. Не то что­бы совсем отсут­ствие, про­сто нехват­ка необ­хо­ди­мых средств. Что может срав­нить­ся с появ­ле­ни­ем новой ком­на­ты или еще одно­го инте­рес­но­го и пер­спек­тив­но­го про­стран­ства или малень­ко­го уют­но­го угол­ка или бла­го­устрой­ства само­го участ­ка? Ген­ки­ны сны, что же ещё!

Гово­рят, кто не верит снам, тот не верит в Бога. А как в него верить? Вер­нее как про­ве­рить веришь или нет. Что такое уве­рен­ность – Юля зна­ла. Види­мо это и есть вера, если она пере­хо­дит в зна­ние, что он есть. Но Ген­ки­ны рас­ска­зы…?! Это испы­та­ние на веру в них ей уда­ва­лось с тру­дом. Впро­чем, пусть рас­ска­зы­ва­ет что хочет, лишь бы жил, лишь бы был рядом или не рядом, но был на зем­ле, в этом при­выч­ном мире. Хотя черт зна­ет к чему мы при­вык­ли в этом мире!

Редак­ция: Если рас­смат­ри­вать исто­рию – как путе­во­ди­тель, то на что преж­де все­го надо опи­рать­ся совре­мен­но­му чело­ве­ку, что­бы видеть мир в его истин­ном све­те? Как и над чем (в сво­ей вопло­щен­ной сущ­но­сти) надо работать?

Оль­ген: «Я часто стал­ки­ва­юсь с настав­ле­ни­я­ми в плане рабо­ты над собой, углуб­лен­но­стью в духов­ные прак­ти­ки, меди­та­ции. Отве­тить на этот вопрос — зна­чит по сути сде­лать под­коп под фун­да­мент с тру­дом выстро­ен­ных поня­тий ищу­щих. Или Иду­щих. Не риск­ну. Смыс­лом все­го, что я хоте­ла бы напи­сать под общим псев­до­ни­мом было бы имен­но про­жи­ва­ние сво­е­го Пути. Доб­ро­со­вест­ное и тер­пе­ли­вое пото­му, что запла­ни­ро­ва­но было до рож­де­ния и обду­ма­но, про­счи­та­но очень тща­тель­но. Конеч­но схо­дить с доро­ги нико­му не воз­бра­ня­ет­ся, на обо­чине если не застря­нешь, то доро­гу дру­гим сде­ла­ешь шире, кра­соч­нее. И все же гораз­до удоб­нее, когда тебе гово­рят «ты туда не ходи, ты сюда ходи. Снег на шап­ка упа­дет, совсем мерт­вый будешь». Сид­хи при­хо­дят есте­ствен­ным спо­со­бом, когда идешь вер­ной доро­гой, това­рищ. У Эль Мории спро­си­ли, как он достиг воз­не­се­ния. Я про­сто при­нял мил­ли­он пра­виль­ных реше­ний». Что-то как-то так. И еще воз­мож­ность най­ти созвуч­ную соб­ствен­но­му уров­ню инфор­ма­цию — это бес­цен­ный дар с моей точ­ки зре­ния. В свое вре­мя я испу­га­лась необъ­яс­ни­мых спо­соб­но­стей и до сих пор пря­чусь от них. Хоро­шо, что были люди, кото­рые рас­ска­за­ли как отка­зать­ся от ясно­ви­де­ния, вер­нее ясно­зна­ния. А будь боль­ше инфор­ма­ции все было бы ина­че. Навер­ное. Это отча­сти ответ на сле­ду­ю­щий вопрос.»

Глава 4. Бесплотный спасатель.

Поезд мчал­ся по очень кра­си­во­му месту: с одной сто­ро­ны воз­вы­ша­лась гора, а с дру­гой сто­ро­ны обрыв и чуд­ный вид на доли­ну. Неболь­шой обрыв, мет­ров семь, но если поезд сой­дет с рель­сов – это­го будет доста­точ­но для боль­шой про­бле­мы. А про­бле­ма наме­ча­лась. Ина­че зачем бы Ген­на­дию там быть? То ли опол­зень, то ли еще что меша­ло сво­бод­но­му дви­же­нию поез­да – точ­но не понят­но. Нуж­но было оста­но­вить или хотя бы сни­зить скорость.

Гена появил­ся на рель­сах перед поез­дом, пода­вая сиг­нал оста­нов­ки. Маши­нист про­тер гла­за и трях­нул голо­вой. Он пони­мал, что здесь без­люд­ное место, пони­мал, что вне­зап­но люди не появ­ля­ют­ся на пути. Что ж, он был прав. Муж­чи­на исчез так же вне­зап­но. Одно «но»: это­го муж­чи­ну виде­ли оба маши­ни­ста. Оба тряс­ли голо­ва­ми и тихо, про себя, недоумевали.

Гена пред­ста­вил сема­фор так отчет­ли­во, что он появил­ся. Крас­ный свет гово­рил об оста­нов­ке и для маши­ни­ста авто­ма­ти­че­ски слу­жил сим­во­лом опас­но­сти. Одна­ко раци­о­наль­ный склад ума трез­во­мыс­ля­щих муж­чин, управ­ля­ю­щих поез­дом с пас­са­жи­ра­ми, не допус­кал воз­мож­но­сти вне­зап­но­го воз­ник­но­ве­ния сема­фо­ра на зна­ко­мой доро­ге. И из этой затеи у Гены тоже ниче­го не получилось.

- Как-то мне все же стран­но. Чер­тов­щи­на какая-то про­ис­хо­дит на доро­ге, – ска­зал машинист.
– Ты тоже что-то видел? – осме­лел помощ­ник машиниста.
– Мужик на доро­ге кры­лом машет, сема­фор опять же… как-то это не того, не пил я.
– Может, оста­но­вим­ся – Уфу пом­нишь? – нере­ши­тель­но пред­по­ло­жил помощник.
– А гра­фик? Мы чем теперь объ­яс­ним оста­нов­ку? Дис­пет­чер по ..ет, да и началь­ство тоже.
– Да и то. Сол­неч­ная актив­ность. Маг­нит­ные бури.
– Васи­лий Пет­ро­вич, 800 мет­ров впе­ре­ди рель­сов нет! СТОП!!
Гля­ди-ка, разъ­е­ха­лись в раз­ные стороны!
– Да иди ты! А, точ­но! Не зря нам тот мужик при­ви­дел­ся, ой, не зря! Думал, зада­вим, аж дух захва­ти­ло. Сема­фор-то про­еха­ли, но на марш­ру­те его нет, – зна­чит и вправ­ду нет. А чело­век…, а он, видать и не чело­век был, – рас­суж­дал маши­нист, как бы ото­дви­гая реше­ние про­бле­мы до пол­ной оста­нов­ки поезда.

Поезд со скре­же­том оста­но­вил­ся. Маши­ни­сты выско­чи­ли из каби­ны и уви­де­ли…, что рель­сы были на месте и в пол­ном поряд­ке. Тихо наме­ча­лась взбуч­ка от началь­ства. При­шлось идти щупать… рель­сы. Кол­лек­тив­ные глю­ки силь­но поко­ле­ба­ли само­уве­рен­ность дво­их опыт­ных маши­ни­стов, но не зря! Опол­зень был мет­рах в ста от них. Сле­ва от обрыва.

Не хва­ти­ло у Ген­ки в такой экс­трен­ной ситу­а­ции фан­та­зии, что­бы сра­зу и одно­знач­но пока­зать людям про­бле­му. Надо бы еще поучить­ся это­му. Вот он и решил заско­чить в Новую Зелан­дию, где выпал град. Снег, град были про­сто уди­ви­тель­ны в этих местах. Поче­му-то уби­ло несколь­ко кошек. Они, что, не смог­ли спрятаться?

Фер­ме­рам при­шлось не слад­ко, людям достав­ля­ло мно­го про­блем. Тем­пе­ра­ту­ра долж­на была пони­зить­ся до минус 15 гра­ду­сов. Это гибель сель­хоз­куль­тур, да и мно­го­го в этой теп­лой стране. Гена молил­ся, про­сил защи­тить людей и при­ро­ду, смяг­чить кар­му. Что ему уда­лось выпро­сить – будет извест­но из ново­стей по ТВ. Если, конеч­но, сочтут нуж­ным ска­зать об этом. Когда полу­ча­ет­ся предот­вра­тить, смяг­чить удар, то в ново­стях упо­ми­на­ют вскользь. Это про побе­ду на выбо­рах кри­чат дол­го и по всем рос­сий­ским кана­лам, будь то побе­да в Вели­кой Оте­че­ствен­ной или побе­да на выбо­рах той стра­ны, где прой­дут оче­ред­ные Олим­пий­ские игры. А вот жизнь какой-то сек­ре­тар­ши – важ­но. И вре­ме­ни оста­ет­ся на сон совсем немно­го, нуж­но спе­шить дальше.

Моло­дая жен­щи­на была акку­рат­но и скром­но оде­та. Совсем недав­но она вышла на рабо­ту после дол­го­го пере­ры­ва. Совсем недав­но она жила бла­го­по­луч­ной жиз­нью замуж­ней жен­щи­ны со все­ми состав­ля­ю­щи­ми семей­но­го сча­стья. Муж хоро­шо зара­ба­ты­вал, доч­ка рос­ла на радость роди­те­лям и бабуш­ке, в доме было уют­но и спо­кой­но. И вдруг – ава­рия. Муж дол­го лежал в боль­ни­це, а теперь слег­ла и ее мать. Все сбе­ре­же­ния ушли, как буд­то рас­тво­ри­лись в море слез, про­ли­тых украд­кой от малыш­ки. При­шлось искать рабо­ту, срочно.

Быть сек­ре­та­рем у лове­ла­са – тяж­кая ноша. Кому-то это в радость, кому-то в тягость, а кому-то – хоть в пет­лю лезь. Это, конеч­но, не такой уж кри­ти­че­ский слу­чай, но помощь поче­му-то была нужна.

Усло­вия ее рабо­ты были понят­ны. Зар­пла­та тысяч 9–10. Началь­ник обе­щал выпла­тить после неко­то­ро­го вре­ме­ни рабо­ты 25 тысяч. Здо­ро­во! Здо­ро­вей неку­да, ска­жет тот, кто пони­ма­ет в чем дело. Жен­щи­на поня­ла не сра­зу. Усло­вия? Усло­вия опять-таки, понят­ны. Что делать? При­нять усло­вия, при живом люби­мом муже. Невы­но­си­мо даже думать об этом. Уво­лит. При­дет­ся воз­вра­щать «неот­ра­бо­тан­ные» день­ги, искать дру­гую рабо­ту, ждать пер­вой зар­пла­ты… и это тоже невыносимо.

Жен­щи­на маши­наль­но выпол­ня­ла свою рабо­ту, пока у нее было еще вре­мя на раз­ду­мье, и оста­ва­лась надеж­да, что «само рас­со­сет­ся». Посе­ти­тель­ни­ца жда­ла при­е­ма воз­ле каби­не­та началь­ни­ка. Сим­па­тич­ная посе­ти­тель­ни­ца, рас­по­ла­га­ю­щая к себе зре­лая дама. И эта дама рабо­та­ла в … в каком же отде­ле? Навер­ное, не важ­но. При­шла она по дру­го­му вопро­су к началь­ни­ку это­го част­но­го пред­при­я­тия, по бумаж­но­му вопро­су. Ее долж­ность и место рабо­ты здесь нико­го не инте­ре­со­ва­ли и не долж­ны были инте­ре­со­вать – не пере­се­ка­лись. Но долж­ны теперь пере­се­кать­ся. Гена это знал и хотел это­го. Толь­ко как? Что он мог сде­лать в том состо­я­нии, в кото­ром он был сей­час, соблю­дая пра­ви­ла пове­де­ния в мате­ри­аль­ном мире? Как не вылез­ти за рам­ки сте­рео­ти­пов мыш­ле­ния сон­но­го чело­ве­че­ства? Чуде­са в общем-то не воз­бра­ня­ют­ся, но в опре­де­лен­ном месте и в опре­де­лен­ное вре­мя. Да и нет чудес, есть та или иная сте­пень зна­ния, поз­во­ля­ю­щая вый­ти за рам­ки сте­рео­ти­пов пове­де­ния. Толь­ко шоки­ро­вать рабо­та­ю­щую пуб­ли­ку никак нель­зя, хотя ино­гда приходится.

Рас­суж­дай, не рас­суж­дай, а при­дет­ся что-то делать, при­чем в нуж­ном русле.
Сек­ре­тарь ойк­ну­ла и рез­ко обер­ну­лась. Посе­ти­тель­ни­ца обра­ти­ла на нее вни­ма­ние. Сек­ре­тар­ша опять накло­ни­лась над бума­га­ми, стоя у сто­ла. Опять рез­ко выпря­ми­лась и густо покрас­не­ла. Ози­ра­ясь, села на свое место. Но когда Гена пере­стал щипать ее за мяг­кое место чуть пони­же спи­ны, она успо­ко­и­лась. Может ей и поме­ре­щи­лось, но Ген­на­дию-то – нет. Посе­ти­тель­ни­ца смот­ре­ла на покрас­нев­шую и сму­щен­ную сек­ре­тар­шу – и всё, и ниче­го больше.

– «При­дет­ся поку­сить­ся на свя­тое», – поду­мал Ген­ка. Объ­ек­том вни­ма­ния ста­ла грудь.
И тут сле­зы хлы­ну­ли у бед­ной жен­щи­ны пря­мо на гла­зах у посто­рон­не­го человека.

- «Ну, сла­ва Богу, лёд тро­нул­ся», – кон­ста­ти­ро­вал Гена. Осталь­ное было за той, что мог­ла понять бед­ную сек­ре­тар­шу с ее проблемами.

Будь посе­ти­те­лем муж­чи­на, дело было бы гораз­до труд­нее. Ниче­го не ска­за­ла посе­ти­тель­ни­ца во вре­мя сво­е­го визи­та к началь­ни­ку о пере­жи­ва­ни­ях его сек­ре­тар­ши. Она это сде­ла­ет свер­ху, с того уров­ня, что недо­сту­пен это­му малень­ко­му чинов­ни­ку. Не совсем он был малень­ким с точ­ки зре­ния роста, а очень даже не малень­ким кра­си­вым муж­чи­ной, импо­зант­ной внеш­но­сти, с холе­ны­ми силь­ны­ми рука­ми. Толь­ко силу он при­ла­гал не там и не так. Это поправимо.
Гена проснул­ся с доволь­ным хихи­ка­ньем. Сам ведь был муж­чи­ной. А поче­му – был? Он и сей­час муж­чи­на. Рядом люби­мая жен­щи­на, кото­рой нуж­но все сроч­но рас­ска­зать, пока есть вре­мя. А что если она ока­за­лась бы на месте той секретарши?

А ведь спу­стя вре­мя все же было дока­за­тель­ство прав­ди­во­сти того слу­чая с рель­са­ми. Я вспо­ми­наю, как при­е­хал к нам наш ста­рый зна­ко­мый поде­лить­ся сво­и­ми дости­же­ни­я­ми: не выдер­жал, ушел от жены с ее запро­са­ми и очень непло­хо стал жить само­сто­я­тель­но. Он рабо­тал мно­го лет маши­ни­стом поез­да. У нас с Геной сра­зу воз­ник­ла догад­ка: а вдруг? Вокруг да око­ло, но мы осто­рож­но под­ве­ли это­го зна­ко­мо­го к стран­ным слу­ча­ям в доро­ге. И вот! Оно! То самое! И было имен­но с ним! Ух, до чего же мы с Ген­кой сомни­тель­ные, в смыс­ле сомне­ва­ю­щи­е­ся. Что уж гово­рить о других.

- Ты хочешь, что­бы я все это написала?
– Я? Не хочу, но при­дет­ся, а то не отста­нут, – ска­зал Геннадий.
– Что, силь­но при­ста­ют? – спро­си­ла полу­шут­ли­во Юля, поще­ко­тав Генку.
– Не то, что­бы силь­но, не то что­бы при­ста­ют. А ты сама как дума­ешь: нуж­но все это дер­жать в себе? – задум­чи­во ска­зал он, слег­ка ото­дви­нув­шись он от нее.
– Не знаю, как в тебе, но и в мене дер­жать труд­но. Вдво­ем даже трудно.
– Так что же тебя останавливает?
– А никто не пове­рит во все это. Обыч­но если с тобой это­го не слу­ча­лось, зна­чит и вовсе не быва­ет. – Юля зна­ла это по себе, зна­ла по той себе, когда счи­та­лась «под­ко­ван­ной» атеисткой.
– Если ты рас­счи­ты­ва­ешь на широ­кую пуб­ли­ку, то вся эта «пуб­ли­ка» по-раз­но­му отно­сит­ся к неиз­вест­но­му. Толь­ко душа у всех устро­е­на оди­на­ко­во и она зна­ет, а не про­сто верит.
– Ты прав, дей­стви­тель­но – это спя­щее созна­ние не пус­ка­ет нару­жу веру и соб­ствен­ную память, свои же зна­ния. Зна­чит, мое дело запи­сать, а их дело – про­чи­тать. Пусть отло­жит­ся где-то в памя­ти до поры до времени.

И ей дей­стви­тель­но не при­хо­ди­лось сидеть, гля­дя на чистый лист, изны­вая в твор­че­ских муках. Она едва успе­ва­ла запи­сы­вать все новые и новые исто­рии мужа, кото­рые в свою оче­редь буди­ли и ее соб­ствен­ную память. Порой она не успе­ва­ла понять, что это: то ли про­дол­же­ние преж­не­го вос­по­ми­на­ния, то ли новый кусок жиз­ни. А в пере­ры­вах меж­ду путе­ше­стви­я­ми во вре­ме­ни Ген­на­дий рас­ска­зы­вал то, что еще не появи­лось в ново­стях, но уже про­ис­хо­дит в мире. Ему при­хо­ди­лось раз­гре­бать зава­лы после зем­ле­тря­се­ний, помо­гать нахо­дить людей под зава­ла­ми, спа­сать тех, кого достать не мог­ли подол­гу, обе­ре­гая их от смерти.
Он научил­ся управ­лять той сво­ей тон­кой состав­ля­ю­щей чело­ве­че­ско­го тела, кото­рая не вид­на физи­че­ско­му зре­нию. Управ­лять так, что­бы дей­ствия про­яв­ля­лись в мире фор­мы и мог­ли помочь в физи­че­ском мире. Как он попа­дал туда, где его помощь была необ­хо­ди­мо­стью – он и сам не знал. Он дал согла­сие ТАМ и коман­ди­ров­ки теперь мало зави­се­ли от него. Этим зани­ма­лось Небес­ное МЧС. И как бла­го­дар­ность за помощь для него устра­и­ва­ли супер­от­дых, ультрапутешествия.

Редак­ция: Каков смысл край­ней жиз­ни Гены на Земле?

Оль­ген: «Он это осо­знал в мар­те, за месяц до ухо­да. Само напол­не­ние этой жиз­ни было очень емким на смысл, а вот как он дошел до жиз­ни такой он понял вдруг, на бегу, когда мы были на семи­на­ре в Под­мос­ко­вье. В жиз­ни, когда он был алхи­ми­ком и моим учи­те­лем его «пони­зи­ла» гор­ды­ня, чув­ство пре­вос­ход­ства над тол­пой обы­ва­те­лей. Перед рож­де­ни­ем Геной ему ска­за­ли, что родить­ся он в семье без­род­ных. В Гер­ма­нии он был баро­ном, сыном вла­дель­ца заво­да, про­из­во­див­ше­го тан­ки. В Ростов он вхо­дил во гла­ве тан­ко­вой бри­га­ды и раз­ру­шил здесь коло­коль­ню цен­траль­но­го кафед­раль­но­го собо­ра. Мы с ним выпла­ти­ли долг. Он помо­гал рус­ским, ува­жал и хотел изнут­ри понять рус­скую душу. Вот и родил­ся здесь. Да и мне дол­жок отдал. Не убе­рег тогда, рас­стре­ля­ли меня прак­ти­че­ски на его гла­зах. В Росто­ве он был Хра­ни­те­лем горо­да какое-то вре­мя. Рогож­кин ска­зал о нем, что он мощ­нее атом­ной бом­бы и луч­ше не пере­хо­дить ему дорогу.»

Глава 3. Алхимик.

Мы с Геной пыта­лись ана­ли­зи­ро­вать, как изме­ни­лась со вре­ме­нем его тех­но­ло­гия путе­ше­ствий без тела, и нас это ста­ви­ло в тупик. Домыс­лы и при­тя­ги­ва­ние за уши мало дают уве­рен­но­сти. Да и недо­ста­ток зна­ний огра­ни­чи­ва­ет, хоть мы и полу­чи­ли доступ к такой инфор­ма­ции и в таком боль­шом объ­е­ме, что мог­ли бы доко­пать­ся до исти­ны. Но эта самая исти­на лежит не в плос­ко­сти наше­го мыш­ле­ния, вооб­ще не в плос­ко­сти и даже не в трехмерности.

«Небес­ный ком­пью­тер» рабо­та­ет исправ­но и не зави­сит от пони­ма­ния смерт­ных поль­зо­ва­те­лей, поэто­му про­ще счи­тать, что сама жизнь под­ки­ды­ва­ет новые усло­вия игры или пока­зы­ва­ет кар­ти­ны про­шлых жиз­ней. Оста­ет­ся сде­лать выбор и при­нять или про­пу­стить мимо ушей.

«Исти­на зача­стую кажет­ся необыч­нее вымысла».

Калех любо­вал­ся лазур­ны­ми пере­ли­ва­ми моря. Корабль мяг­ко пока­чи­вал­ся на вол­нах, как и еще шесть таких же кораб­лей, спе­ша­щих с пас­са­жи­ра­ми и гру­зом к месту назначения.

- Сеньор, в это вре­мя года, осе­нью обыч­но силь­но штор­мит и мор­ская болезнь быва­ет с боль­шей веро­ят­но­стью. Мы про­сим всех пас­са­жи­ров кораб­ля воз­дер­жать­ся от при­е­ма пищи какое-то вре­мя. Коман­да кораб­ля при­но­сит свои изви­не­ния за это вре­мен­ное неудоб­ство, – сооб­щил один из чле­нов коман­ды меч­та­тель­но настро­ен­но­му пассажиру.
– Бла­го­да­рю вас, я в пути лег­ко воз­дер­жи­ва­юсь от при­е­ма пищи, – в тон ему отве­тил Калех, едва скры­вая улыб­ку то ли про­стой доб­ро­же­ла­тель­но­сти, то ли снис­хож­де­ния. Калех по-обык­но­ве­нию, в доро­ге не ел. Он не стра­дал мор­ской болез­нью не по этой при­чине, а пото­му, что доро­га тре­бу­ет вни­ма­ния и сосре­до­то­че­ния, даже если ты про­сто пас­са­жир. Так было и в этот раз.

Помощ­ник капи­та­на не смог, вот так сра­зу опре­де­лить с какой высо­ты сво­е­го поло­же­ния смот­рел на него и улы­бал­ся этот гос­по­дин. Костюм на нем был из доро­гой тка­ни с буфа­ми на рука­вах и при­мер­но таки­ми же выше коле­на на шта­нах, как и у всех в те вре­ме­на. Кро­ме этих свое­об­раз­ных «шаров» все осталь­ные части теп­ло­го костю­ма плот­но при­ле­га­ли к телу. Понят­но, что это был дорож­ный костюм, но и в таких костю­мах пред­по­ла­га­лись рос­кош­ные плю­ма­жи из перьев даже на бере­тах, как сим­вол вла­сти и три­ум­фа. У это­го пас­са­жи­ра была толь­ко брошь на рос­кош­ном, боль­шом бере­те. Хотя по цен­но­сти она, кажет­ся, пре­вос­хо­ди­ла все плю­ма­жи, кото­рые пови­дал на сво­ем веку помощ­ник капи­та­на. Боль­шой рубин в цен­тре был окру­жен мел­ки­ми руби­на­ми и алмазами.

- «Инте­рес­но, это гор­дость за обла­да­ние таким рос­кош­ным укра­ше­ни­ем или про­тест про­тив моды?» – поду­мал помощ­ник капитана.
Мыс­ли его лег­ко чита­лись, поэто­му Калех поз­во­лил себе лег­кую улыб­ку. Он дей­стви­тель­но тер­петь не мог перья, пуд­ру, лиш­ние укра­ше­ния. Но отка­зать­ся носить зна­ки отли­чия он не мог, не имел пра­ва. Про­сто нуж­но дать воз­мож­ность встреч­но­му решить, какие поче­сти необ­хо­ди­мо оказывать.

- «Какие еще пого­ны воен­ных? Это еще не те вре­ме­на», – поду­мал Калех. Мыс­ли забе­га­ли впе­ред, отста­ва­ли по вре­ме­ни, что­бы услы­шать отве­ты пас­са­жи­ров, оста­ва­лись в «здесь» и «сей­час». Это было все сра­зу и по отдель­но­сти. Член коман­ды вздох­нул с облег­че­ни­ем, что этот важ­ный гос­по­дин отре­а­ги­ро­вал адекватно.

На кораб­ле было мно­го куп­цов, везу­щих в трю­мах свой товар. Они плот­но поели и теперь мучи­лись мор­ской болез­нью гораз­до боль­ше, чем про­стые пас­са­жи­ры. Бога­тые люди не при­вык­ли отка­зы­вать себе ни в чем, моти­ви­руя, что умрут от голо­да уже за сут­ки воздержания.
Но была бы честь пред­ло­же­на. В резуль­та­те уже с само­го нача­ла кач­ки в каю­тах сто­ял нестер­пи­мый запах. Мат­ро­сы, посме­и­ва­ясь, гово­ри­ли, что теперь пас­са­жи­ры неде­лю будут от еды нос воротить.

После нача­ла штор­ма Калех отка­зал­ся уйти в свою каю­ту не столь­ко из-за запа­ха в жилых поме­ще­ни­ях, сколь­ко от того, что имен­но здесь на откры­той, верх­ней палу­бе вид­на вся кар­ти­на про­ис­хо­дя­ще­го. Еще выше была толь­ко капи­тан­ская руб­ка. Была буря и шторм 8 бал­лов. Капи­тан и его помощ­ник-руле­вой вдво­ем пыта­лись удер­жать руль.

- «Как же не хва­та­ет гид­ро­уси­ли­те­ля руля!» – поду­мал Калех. Эти вне­вре­мен­ные ощу­ще­ния были при­выч­ны­ми. Но в том дале­ком буду­щем, когда гид­ро­уси­ли­те­ли, и мно­гое дру­гое ста­нет обы­ден­ным, эти ощу­ще­ния будут лишь вре­мя от вре­ме­ни вме­ши­вать­ся в жизнь. Но имен­но эти эпи­зо­ди­че­ские момен­ты поз­во­лят вспом­нить все, что про­ис­хо­дит…, про­ис­хо­ди­ло с Калехом.

Зная устрой­ства буду­ще­го нет смыс­ла опи­сы­вать его людям, если нет ни мате­ри­а­лов для это­го, ни инстру­мен­тов. Важ­ны лишь люди, живу­щие в кон­крет­ном вре­ме­ни, их про­бле­мы и устрем­ле­ния. Поэто­му мгно­вен­ная мысль о совер­шен­стве кораб­лей буду­ще­го ушла так же мгно­вен­но. Сей­час мож­но и нуж­но толь­ко сохра­нить этот корабль и этих людей.

Калех про­шел к носу кораб­ля. Мат­ро­сы были отча­ян­но заня­ты, парус был собран и закреп­лен. Пас­са­жи­ров дав­но уве­ли с палуб, удер­жать­ся на кото­рых было труд­но и самим моря­кам. Калех ни за что не дер­жал­ся. Он в этот день, миг и час был на кораб­ле, зна­чит, был един с кораб­лем. Он все­гда сохра­нял един­ство с миром, в кото­ром жил. И мир был внут­ри него. Ему не угро­жа­ла опас­ность, его сохра­ня­ла гар­мо­ния и спо­кой­ствие его внут­рен­не­го мира. Внешне это про­яв­ля­лось в его рав­но­ве­сии на кораб­ле во вре­мя штор­ма и в непри­мет­ном окру­же­нии вокруг, в кото­рое не зале­та­ли брыз­ги воды. Он шел по палу­бе, захле­сты­ва­е­мой вол­на­ми, а вода оги­ба­ла то место, где он был, по край­ней мере, на метр вокруг.

Он подо­шел к носу кораб­ля и залю­бо­вал­ся кра­со­той моря: зеле­но­ва­то-лазур­но­го почти не оста­ва­лось от тем­но­ты опу­стив­ших­ся туч. Брыз­ги, искус­но создан­ные кораб­лем, раз­ле­та­лись жем­чуж­ным вее­ром. На это созер­ца­ние ушло немно­го вре­ме­ни. Боль­ше вре­ме­ни ушло на урав­но­ве­ши­ва­ние сти­хии. И вот нагруз­ка бури на корабль зна­чи­тель­но умень­ши­лась. Когда море вокруг кораб­ля при­ня­ло более и менее миро­лю­би­вый вид, корабль напра­вил­ся к берегу.

Был уже вечер, когда они при­бы­ли в неболь­шой город. При­стань нахо­ди­лась в устье реки, впа­да­ю­щей в море. Река была бур­ной, малень­кой и каме­ни­стой, как и сам берег. Город рас­по­ла­гал­ся высо­ко над морем, к нему нуж­но было под­ни­мать­ся в гору. А сама реч­ка оги­ба­ла город и спус­ка­лась к морю с горы. Она не была судоходной.

Мест­ные жите­ли еще жда­ли кораб­ли днем, наде­ясь на чудо, но сила штор­ма остав­ля­ла мало надежд. Так что при­быв­ший вече­ром корабль уже никто не встре­чал на бере­гу. Изму­чен­ные куп­цы един­ствен­но­го уце­лев­ше­го суд­на пле­лись в город, едва пере­став­ляя ноги.

Калех подо­шел к реке, посмот­рел на ее бур­ля­щие воды, как бы здо­ро­ва­ясь и при­вет­ствуя ее. Мат­ро­сы при­нес­ли ему его вещи. Это была веще­вая сум­ка, кото­рую он лег­ко пове­сил на пле­чо. Коман­да кораб­ля теперь по-дру­го­му смот­ре­ла на это­го мол­ча­ли­во­го пас­са­жи­ра, ведь они вме­сте пере­жи­ли такой шторм!

Они зна­ли, что все кораб­ли зато­ну­ли, а живые не добра­лись до бере­га и на облом­ках. Уве­рен­ность это­го чело­ве­ка, его без­молв­ная помощь дали им такой заряд веры, что все теперь каза­лось воз­мож­ным и выпол­ни­мым. Нуж­но толь­ко хоро­шо делать пред­на­зна­чен­ную тебе рабо­ту и идти впе­ред. Все раз­но­гла­сия были забы­ты. И если кто хотел сме­нить коман­ду, уйти на дру­гой корабль, то отбро­си­ли эту мысль после при­бы­тия в порт.

То, что корабль чудом (или искус­ством коман­ды и капи­та­на?) вер­нул­ся после тако­го штор­ма, а мат­ро­сы ста­ли уве­рен­ны­ми и рез­ко воз­му­жав­ши­ми, при­вле­ка­ло вни­ма­ние мно­гих людей в горо­де. Капи­тан выдал день­ги мат­ро­сам, что­бы они рас­сла­би­лись после напря­жен­но­го рей­са, выпи­ли рома (или какую еще бур­ду они там пьют обыч­но), пове­се­ли­лись. Но мат­ро­сы ска­за­ли, что луч­ше они хоро­шо поедят, да может с дев­ка­ми раз­ве что потан­цу­ют. Капи­тан сна­ча­ла уди­вил­ся, что им не хочет­ся обыч­но­го пор­то­во­го репер­ту­а­ра, но, вспом­нив все толь­ко что пере­жи­тое, понял, что и сам как-то изменился.

Калех одним взгля­дом уви­дел всю эту кар­ти­ну и про себя усмехнулся:
– «Про­сто я сде­лал коман­де кораб­ля про­мо­ушн», – и усмех­нул­ся еще раз, зная, что это мыс­ли «его-буду­ще­го». Глав­ное, что в людях, пере­жив­ших бурю рядом с ним, появил­ся стер­жень. И даже если судь­бой опре­де­ле­но уме­реть в шторм имен­но тогда, то этот стер­жень сохра­нит все навы­ки и харак­тер этих людей в буду­щем, в новых жизнях.

В горо­де не встре­ча­ли не толь­ко куп­цов, но и его, Кале­ха. Он направ­лял­ся на кораб­ле в город, в кото­ром груп­па людей зани­ма­лась алхи­ми­ей. Эта груп­па оста­но­ви­лась в сво­ем духов­ном росте на какой-то сту­пе­ни и никак не мог­ла пере­шаг­нуть на сле­ду­ю­щую сту­пень­ку. Им нуж­на была его помощь. А ему нуж­но было най­ти дом, где соби­ра­лись эти адеп­ты. И про­ще все­го было спро­сить об этом како­го-нибудь горожанина.

- Что вы! Это опас­ный дом. Зачем он вам? – в ужа­се отпря­нул прохожий.
– Мне ска­за­ли, что там хоро­шая гости­ни­ца, – спо­кой­но ска­зал Калех.
– Гости­ни­ца есть рядом, она дей­стви­тель­но самая луч­шая. Вы про­сто ошиб­лись номе­ром дома, – успо­ко­ил­ся горо­жа­нин. Про­хо­жий уже уве­рен­но и с облег­че­ни­ем объ­яс­нил, как прой­ти туда и как зовут хозя­и­на гости­ни­цы. Ему и в голо­ву не при­шло отку­да при­был этот чуже­стра­нец. Да и какая раз­ни­ца кто и как приплыл.

Хозя­ин гости­ни­цы таким рав­но­ду­ши­ем не стра­дал. Уж он-то был в кур­се всех город­ских дел. Поте­рять надеж­ду на при­бы­тие целых семи судов! Какой убы­ток! Удив­лен­ный позд­ним появ­ле­ни­ем путе­ше­ствен­ни­ка, хозя­ин чуть ли не кинул­ся гостю в объятья.

В гости­ни­це Калех пере­одел­ся в обыч­ное город­ское пла­тье. Крой одеж­ды был при­мер­но тот же, но «фона­ри­ки» на рука­вах и шта­нах зна­чи­тель­но мень­ше, пото­му, а костюм не такой теп­лый. Вме­сто бере­та Калех надел что-то вро­де фураж­ки. Она была ему вели­ко­ва­та и съез­жа­ла ино­гда на гла­за. Но ходить без голов­но­го убо­ра по ули­цам все рав­но, что голым.

Хозя­ин уди­вил­ся, уви­дев, что наряд для про­гул­ки по горо­ду гораз­до скром­нее дорож­но­го, но все же охот­но рас­ска­зал о досто­при­ме­ча­тель­но­стях. Как не рас­ска­зать, если гость так спе­шит раз­влечь­ся, что даже и не дума­ет отды­хать, пере­жив такой жут­кий шторм!

- Рядом с гости­ни­цей есть парк, а в нем фон­тан. Прав­да он рабо­та­ет толь­ко днем, ведь ночью он нико­му не нужен. Но фон­тан кра­си­вый! – Судя по моне­те, кото­рую запла­тил гость, то ему нуж­ны и фон­та­ны, и пар­ки, и раз­вле­че­ния. От посе­ще­ния сосед­не­го дома хозя­ин сра­зу отго­во­рил и объяснил:
– Люди туда ходят стран­ные. Их еще назы­ва­ют «свя­то­ши», но луч­ше от них дер­жать­ся подаль­ше. Тор­гу­ют они, да, если нуж­но, но слиш­ком чест­но: так не про­жи­вешь, на нало­ги даже не хва­тит. Взя­ток не берут и не дают, а это под­ры­ва­ет устои обще­ства. И не рабы, но и не гос­по­да. Тре­вож­но от них, не понятно.

Калех побла­го­да­рил за сове­ты и пошел гулять. Когда он «догу­лял» до это­го дома, то обна­ру­жил, что дверь запер­та. Он посту­чал – никто не отве­тил. Он знал, что за две­рью сто­ят люди, что идет вечер­няя служ­ба. Он пони­мал, что эти люди закры­лись от внеш­не­го мира и пус­кать нико­го не соби­ра­ют­ся. Калех уго­во­рил замок открыть­ся и вошел внутрь.

Перед ним был боль­шой зал. В глу­бине воз­вы­ша­лась сце­на, как это при­ня­то назы­вать сей­час. На сцене чита­ли молит­вы двое. Осталь­ное про­стран­ство квад­рат­но­го зала зани­ма­ли лав­ки, на кото­рых сиде­ло чело­век трид­цать. По углам этой боль­шой ком­на­ты сто­я­ли кари­а­ти­ды, под­пи­рая пото­лок. Пото­лок был плос­кий, но слег­ка накло­нен­ные голо­вы ста­туй, с вытя­ну­ты­ми немно­го впе­ред и вверх рука­ми, дер­жа­щи­ми ладо­ня­ми пото­лок, созда­ва­ли ощу­ще­ние сво­да над голо­вой. Гео­мет­рия ком­на­ты зри­тель­но изме­ня­лась от это­го, созда­вая иллю­зию собо­ра с купо­лом. Всё было окра­ше­но оди­на­ко­во при­глу­шен­ны­ми тона­ми. Ниче­го не выде­ля­лось и не отвле­ка­ло от про­ве­де­ния риту­а­лов, служб.

Руко­во­ди­те­ли очень тех­нич­но и быст­ро чита­ли молит­вы, дела­ли при­зы­вы, дава­ли какие-то коман­ды, пове­ле­вая сила­ми При­ро­ды. В зале им вто­рил гул голо­сов, сгла­жи­вая ред­кие под­вы­ва­ния веду­щих. Шла служ­ба по погиб­шим в море. Двое чисто сим­во­ли­че­ски дежу­ри­ли у две­ри, не смот­ря на то, что она была тща­тель­но закры­та. Они со сво­е­го места тоже участ­во­ва­ли в общей служ­бе и ста­ра­тель­но про­из­но­си­ли все молит­вы, ман­тры. Открыв­ша­я­ся вне­зап­но дверь настоль­ко их уди­ви­ла, что труд­но было пере­клю­чить­ся и задать разум­ные вопро­сы незна­ко­мо­му чело­ве­ку. Кому мог­ло в голо­ву прий­ти посе­тить этот дом, да еще вече­ром, да еще во вре­мя служ­бы? А пове­рить, что дверь была откры­та, вооб­ще отка­зы­ва­лись. Калех по боль­шо­му сче­ту не врал: он ее открыл, зна­чит, она и была откры­та, когда он вошел.

Дол­го раз­би­рать­ся не ста­ли, что­бы не мешать дру­гим. Да и самим дежур­ным оправ­ды­вать­ся сей­час не очень хоте­лось. Пока его не обна­ру­жи­ли осталь­ные чле­ны собра­ния и пока шло выяс­не­ние обсто­я­тельств его появ­ле­ния Калех выиг­рал вре­мя, что­бы про­чи­тать молит­вы и настро­ить­ся таким обра­зом на всех при­сут­ству­ю­щих. Он смот­рел в зал и про себя отме­чал тех, с кем нуж­но начать раз­го­вор. Он видел потен­ци­ал каж­до­го из при­сут­ству­ю­щих, знал его имя, судьбу.

Неда­ле­ко от него сто­я­ла жен­щи­на, кото­рая его зна­ла, как учи­те­ля. Она при­ез­жа­ла в тот центр мая­ков Зем­ли, в кото­ром про­во­дил заня­тия Калех. Но как толь­ко она пово­ра­чи­ва­лась в его сто­ро­ну, то есте­ствен­ным обра­зом ему на гла­за пада­ла фураж­ка, не удер­жав­шись на лбу. Служ­ба подо­шла к кон­цу и веду­щие объ­яви­ли, что все могут рас­хо­дить­ся по домам. Жен­щи­на еще раз взгля­ну­ла на опоз­дав­ше­го незна­ком­ца, но на этот раз фураж­ка оста­лась на месте. Она узна­ла его и от удив­ле­ния отшат­ну­лась, издав гром­кий воз­глас и назвав его по име­ни. Для уси­ле­ния эффек­та и устра­не­ния сомне­ний Калех заста­вил фураж­ку пови­сеть над голо­вой. Это было забав­но и раз­ря­ди­ло атмо­сфе­ру замешательства.

- Мож­но, конеч­но под­нять­ся в воз­дух и поле­тать над собрав­ши­ми­ся, про­де­мон­стри­ро­вать так ска­зать чуде­са, но это не цель духов­но­го обу­че­ния, а лишь его побоч­ный эффект, – окон­ча­тель­но раз­ря­дил обста­нов­ку Калех.

В зале воз­ник гул голо­сов. Калех наис­ко­сок пошел к сту­пень­кам, веду­щим на сце­ну. Его узна­ли веду­щие служ­бу. Все ожи­ви­лись и, зная гостя, встре­во­жи­лись. Калех сказал:
– Служ­ба не закон­чи­лась. Закон­чи­лась тео­рия, а теперь будет прак­ти­ка. Тот, кто спе­шил домой – может идти.
Никто не шеве­лил­ся. Калех ука­зал в зале на несколь­ко чело­век и при­ка­зал им идти домой. Эти люди не ста­ли воз­ра­жать, их дей­стви­тель­но очень жда­ли дома. Им нуж­но было спе­шить. Они ушли без коле­ба­ний и сму­ще­ния. Кого-то еще Калех назвал по име­ни и ска­зал, что у него дома воз­ник­ла про­бле­ма и ему нуж­но поспе­шить туда. Муж­чи­на отнес­ся без тени сомне­ния к сло­вам учи­те­ля и тоже поспе­шил уйти.

Потом Калех вызвал на сце­ну тех, кого наме­тил позвать пер­вы­ми. Это была жен­щи­на, чуть поз­же вышел муж­чи­на. Калех мыс­лен­но пред­ста­вил крест, кото­рый очень быст­ро появил­ся в его руке. Крест был рав­но­сто­рон­ний, но не маль­тий­ский. Он был увит зеле­ны­ми листоч­ка­ми. На самом деле вер­ти­каль­ная план­ка «изде­лия» была длин­нее дру­гих, что­бы было удоб­но дер­жать. То, что не скры­ва­лось в руке было рав­но­сто­рон­ним, оди­на­ко­вой дли­ны. Он дал жен­щине рас­смот­реть его, потро­гать, и пред­ло­жил мате­ри­а­ли­зо­вать такой же. В усло­вие зада­чи вхо­ди­ло не при­ме­нять руки. Луч­ше даже спря­тать их за спину.

- Ника­ких вспо­мо­га­тель­ных пред­ме­тов – оставь­те ваши люби­мые косты­ли! – кате­го­рич­но ска­зал он. – Всё в уме создается.
Вос­со­здать такой же у нее не полу­чи­лось. Ведь по пра­ви­лам нуж­на была тем­ная ком­на­та, алта­рик, покры­тый тем­ным бар­ха­том и све­ча, что­бы в уеди­не­нии тво­рить. А вот так, на сцене, при всех и при све­те – не мог­ли себе даже пред­ста­вить. Уж если в уеди­не­нии не полу­ча­лось, то сей­час шан­сов было еще меньше.

Но ведь сей­час рядом был мастер-алхи­мик, учи­тель, настав­ник! Он объ­яс­нил, что для это­го нуж­ны двое: муж­чи­на и жен­щи­на, две поляр­но­сти, аль­фа и оме­га. Они долж­ны дого­во­рить­ся друг с дру­гом о дета­лях, настро­ить­ся друг на дру­га, вой­ти в сона­строй. Потом жен­щи­на долж­на удер­жи­вать образ, а муж­чи­на дол­жен обле­кать этот образ в фор­му. А ведь каза­лось бы долж­но быть наобо­рот. Жен­щи­на – это мате­рия, мате­ри­а­ли­за­ция, а муж­чи­на – дух, идея. Но такая уве­рен­ность в право­те исхо­ди­ла от учи­те­ля, что сомне­ний про­сто не воз­ник­ло. Крест у них полу­чил­ся замечательный!

Теперь при­шла пора этим дво­им выби­рать сле­ду­ю­щих уче­ни­ков, кото­рым теперь уже они ока­жут под­держ­ку. Вышла дру­гая пара, выбран­ная по внут­рен­не­му ощу­ще­нию уче­ни­цы. Калех похва­лил за вер­ный выбор и стал наблюдать.
Новые двое уче­ни­ков посо­ве­то­ва­лись друг с дру­гом, пошу­шу­ка­лись и мате­ри­а­ли­зо­ва­ли заме­ча­тель­ную шка­тул­ку. Она висе­ла в воз­ду­хе мгно­ве­ние, пока муж­чи­на не под­ста­вил ей ладонь и не взял в руки. Сле­ду­ю­щая пара мате­ри­а­ли­зо­ва­ла меч. Теперь мож­но было оста­вить про­цесс обу­че­ния на этих первопроходцев.

- А теперь самое труд­ное, о чем вы еще не чита­ли в учеб­ни­ках. Это дема­те­ри­а­ли­за­ция. Если эти навы­ки при­ме­нить к чело­ве­ку, то отве­чать при­дет­ся в извест­ных вам местах дол­го и мучи­тель­но. Поэто­му людей луч­ше толь­ко пере­ме­щать. Но это тре­тий урок. Пока же – вто­рой. Вы уже сде­ла­ли кра­си­вый меч, крест, шка­тул­ку. Теперь они долж­ны исчезнуть.

Уче­ни­ки пре­вра­ща­ли меч в змею, шка­тул­ку в лягуш­ку, ларец пры­гал, дефор­ми­ро­вал­ся, но не исче­зал. Меня­лись не толь­ко пред­ме­ты, но и лица уче­ни­ков, пооче­ред­но меняя выра­же­ние удив­ле­ния на заме­ша­тель­ство, пере­ме­жая гор­де­ли­вую уве­рен­ность взры­ва­ми сме­ха. Ниче­го не получалось!
– Попро­бо­ва­ли? А теперь объ­яс­няю куда убрать и как.

Всё исчез­ло. Все успо­ко­и­лись. Но крест висеть остал­ся. Калех объ­яс­нил еще раз как уби­рать и пред­ло­жил это сде­лать жен­щине. Крест исчез. Жен­щи­на обрадовалась.

- А теперь про­тя­ни сюда руку.
– Ой, он здесь!
– Да, его не вид­но, но он здесь. Про­сто этот пред­мет создан на уровне учи­те­ля и дема­те­ри­а­ли­зо­вать его будет трудно.
– Почему?
– Меша­ет чино­по­чи­та­ние. Назо­вём это лич­ным пред­взя­тым отно­ше­ни­ем. Луч­ше не тра­тить уси­лий на это. Нуж­но само­му вырас­ти до сле­ду­ю­ще­го уров­ня раз­ви­тия и уже тогда уби­рать такой предмет.

Вре­мя, как поня­тие, оста­лось где-то за пре­де­ла­ми это­го скром­но­го поме­ще­ния, кото­рое как-то неза­мет­но ста­ло хра­мом сокро­вен­но­го зна­ния с появ­ле­ни­ем здесь Учи­те­ля. Отку­да-то бра­лись силы и твор­че­ский азарт у всех при­сут­ству­ю­щих. Хоте­лось сде­лать и то и это и при­ду­мы­ва­лось так мно­го! Ох, как же инте­рес­но жить в этом мире!

Калех тоже насла­ждал­ся твор­че­ским взле­том уче­ни­ков, но что такое вре­мя он все же знал, он пони­мал, что бес­ко­неч­но длить­ся этот урок не может. Один день не может длить­ся бес­ко­неч­но, и его урок не может вме­стить веч­ность, ожи­да­ю­щую за поро­гом жиз­ни. Каж­дая жизнь скла­ды­ва­ет­ся из собы­тий, из эпи­зо­дов Выбо­ра, при­ня­тия Реше­ний и бла­го­дар­но­сти за это даро­ван­ное свы­ше право.

У тро­их креп­ких, слег­ка под­вы­пив­ших пар­ней тоже было пра­во выбо­ра. Они уже сде­ла­ли свой выбор, и им оста­ва­лось толь­ко най­ти ком­на­ту бога­то­го посто­яль­ца и осво­бо­дить его от лиш­ней ноши. Огром­ный рубин, о кото­ром гово­рил хозя­ин гости­ни­цы, вряд ли им уда­лось бы самим при­стро­ить, но даже если там мало что мож­но забрать, хозя­ин все рав­но щед­ро воз­на­гра­дит их за труд. У каж­до­го свой труд, заслу­жи­ва­ю­щий опла­ты. Вот толь­ко номе­ра в этой тре­кля­той гости­ни­це пута­лись и пере­ме­ща­лись сами собой. Уже несколь­ко раз попа­дал­ся один и тот же номер на раз­ных эта­жах, а нуж­ный все вре­мя усколь­зал как сквозь паль­цы. Чер­тов­щи­на какая-то просто!

- Вам хоть что-нибудь мож­но дове­рить? – сдав­лен­ным шепо­том воз­му­щал­ся хозя­ин, про­во­ра­чи­вая как мож­но тише ключ в зам­ке замор­ско­го гостя. – Я что, сам не мог бы зай­ти в номер, если бы это было так про­сто? С вас-то какой спрос, а я… да что я тут рас­су­со­ли­ваю! Быст­ро в номер!

При­вет­ли­вая улыб­ка хозя­и­на, гото­во­го радуш­но встре­тить каж­до­го вхо­дя­ще­го, сполз­ла при виде рас­те­рян­ных детин, спу­стив­ших­ся к нему с пусты­ми руками.
– Ну не мог он взять все с собой! Я же видел в чем он был одет, когда при­е­хал и когда ушел гулять! Не было ниче­го у него в руках, да и не пошел бы он гулять с дорож­ным сак­во­я­жем! Уби­рай­тесь с глаз моих и не упу­сти­те его теперь хотя бы на ули­це. – Он пони­мал, что на бан­ди­тов на ули­це глу­бо­кой ночью упра­вы нет и спро­са с них нет. .

Видел Калех все это или пред­ви­дел – не так уж важ­но. Инте­рес­но, конеч­но, как он сде­лал, что­бы ком­на­та каза­лась пустой даже на ощупь. Инте­рес­но, как три про­трез­вев­ших пар­ня при его появ­ле­нии воз­ле гости­ни­цы так завер­ну­ли за угол, что нале­те­ли на сте­ну и про­сто сполз­ли по ней на булыж­ную мосто­вую. Все это инте­рес­но, но спро­сить неко­му: «Как это?».

- О, сеньор, вы вер­ну­лись! Как вам наш горо­док? Как про­гул­ка? – рас­шар­ки­вал­ся перед Кале­хом хозя­ин гости­ни­цы, уви­дев его в доб­ром здравии.
– У вас чудес­ный горо­док, мне все очень понра­ви­лось. Вы не мог­ли бы поза­бо­тить­ся о тех моло­дых сеньо­рах, что так неудач­но поскольз­ну­лись у ваше­го поро­га? А то такая некра­си­вая кар­ти­на полу­ча­ет­ся пря­мо перед вхо­дом, а мне так хоте­лось бы отдохнуть.
Ах, как же мне хоте­лось думать, что я была уче­ни­цей того масте­ра-алхи­ми­ка! Во мне устро­и­ли про­ти­во­бор­ство два аспек­та: гор­дость, что я была уче­ни­ком-алхи­ми­ком у тако­го вели­ко­го чело­ве­ка, что я достой­на его люб­ви теперь и мысль о фан­та­стич­но­сти такой ситу­а­ции при моей ник­чем­но­сти. Но ведь чаще все­го я ста­нов­люсь ката­ли­за­то­ром вос­по­ми­на­ний Гены и уж тем более долж­на же иметь какое-то отно­ше­ние к это­му рас­ска­зу. Спо­ры внут­ри себя самой ни к чему хоро­ше­му не при­во­дят, они меша­ют про­сто пом­нить, про­сто при­ни­мать инфор­ма­цию. Вот так они поме­ша­ли мне запом­нить одни из послед­них слов Гены, когда он вдруг про­зрел поче­му после такой кра­си­вой и талант­ли­вой судь­бы еще не раз ока­зы­вал­ся на Зем­ле в такой тяже­лой ситу­а­ции, как в этот раз. Он ска­зал что-то про свою гор­ды­ню, про то, что счи­тал тогда себя выше про­стых людей, живу­щих в том горо­де. И это будучи алхи­ми­ком, масте­ром духа!
Задол­го до это­го при­зна­ния Гена рас­ска­зы­вал мне, что перед его рож­де­ни­ем в Рос­сии ему ска­за­ли ТАМ, что буде рож­ден в семье без­род­ных и бед­ных. Но он пом­нил себя в дру­гих ролях, послед­ней из кото­рых был баро­ном и пред­ста­вить что зна­чит без­род­ный про­сто не мог. Да он и не был «про­сто». Его стать и мане­ры… его гор­дость и гор­ды­ня… Его было мно­го, он не был бедным.

Примечания:

Алхи­мик: Внут­рен­ним смыс­лом алхи­мии явля­ет­ся «все-сопря­же­ние», соот­но­ше­ние тво­ре­ния как цело­го с состав­ля­ю­щи­ми его частя­ми. Алхи­мия, как нау­ка, име­ет дело с созна­тель­ной силой, управ­ля­ю­щей мута­ци­я­ми и транс­му­та­ци­я­ми внут­ри Мате­рии, энер­гии и внут­ри самой Жиз­ни. Это нау­ка мисти­ков и само­ре­а­ли­зо­ван­но­го чело­ве­ка, кото­рый после дол­гих поис­ков уви­дел, что он – одно целое с Богом.

Я часто воз­вра­ща­юсь к этой исто­рии пото­му, что имен­но она под­ве­ла итог его жиз­ни. При­чи­на моей уве­рен­но­сти то, с каким видом и вос­тор­гом он мне ска­зал, что все понял поче­му он здесь. Понял свою ошиб­ку тогда. Гово­рил он мне это на бегу, в сума­то­хе, спе­ша на семи­нар, где его жда­ла… в общем одна жен­щи­на. Я до сих пор не могу сло­жит в памя­ти все его сло­ва, тогда я поня­ла толь­ко, что для него откры­ти­ем ста­ло пони­ма­ние или ско­рее даже инфор­ма­ция о том, что он был высо­ко­ме­рен с мест­ны­ми жите­ля­ми. Я тогда была заня­та сбо­ра­ми ручек и тет­ра­док и толь­ко взгля­нув на его све­тя­ще­е­ся от чуда это­го откры­тия лицо, я поня­ла насколь­ко это важ­но. Теперь я пони­ма­нию, что это было реша­ю­щим в даль­ней­шей цепи его рож­де­ний, если тако­вые вооб­ще теперь будут. Он был по-насто­я­ще­му СВО­БО­ДЕН. Оста­ва­лось завер­шить совсем немно­го, все­го пару недель и все. Совсем ВСЁ.

И вот я пере­би­раю все эти цен­но­сти, остав­лен­ные им мне…. Или всем нам?