Регрессия, которая разрывает границы времени и исцеляет душу
Представьте: вы — талантливый инженер-конструктор 1930‑х годов. Вся ваша жизнь — небо, самолёты, мечта. Но однажды вас обвиняют в измене, отправляют в Сиблаг… и расстреливают на рассвете, в исподнем, на снегу. Последняя мысль — не страх, а вспышка радости: «Наконец-то я снова увижу небо».
Это не вымысел. Это реальная сессия регрессии, проведённая Павлом Гынгазовым на очном семинаре в Красногорске. Участница, никогда не интересовавшаяся авиацией, внезапно «оказалась» в теле Сергея — конструктора, чья жизнь была раздавлена машиной эпохи, но чья душа продолжала искать баланс между «хочу» и «могу».
Приглашаем вас на онлайн и очные семинары с Павлом Гынгазовым!
«Погружение в прошлые воплощения с использованием остановки внутреннего диалога»
− Поехали, А., смотрите, что придёт.
− Полоска светлая.
− Как будто рассвет или закат или как будто щель в двери где-то снизу?
− Открытое пространство и движение. Сейчас оно как-то как будто крутится передо мной.
− Кто крутится?
− Освещение какое-то, как будто два диска, вообще похоже на затмение солнечное больше всего.
− Вы там кто?
− Вообще это не солнце, а что-то техногенное, крутится как какой-то прибор, что-то такое.
− Вы там кто?
− Конструктор − идёт слово. Я от этого далека максимально в этом воплощении.
− Говорите, что есть.
− Смотрю, наблюдаю. Опыты, испытания, истребители, самолеты. Вот эта штука сзади, которая крутится
− Сопло?
− Может быть.
− Вы там кто?
− Инженер-конструктор.
− Прочувствуйте тело, кто вы там?
− Мужчина.
− Молодой, старый?
− Тридцать четыре.
− Что можете о себе сказать?
− Всё, я поняла, куда я попала, мне это снилось как-то. Это 20–30‑е годы.
− Россия, нет?
− Да, СССР, РСФСР.
− И вас даже не посадили?
− Мы сейчас до этого дойдём, подождите. Зовут меня Сергей. Север России, не могу понять, похоже на Мурманск. И я наблюдаю за тем, как проводятся испытания этого истребителя. Огромная, давящая ответственность, по ощущениям как будто сам в этих соплах, там нагрев температуры, у меня нагрев напряжения идёт, колоссальное совершенно! Потому что ответственность огромная.
− Вам удалось выжить в этих соплах?
− Я за ними просто наблюдаю.
− Ну вы наблюдаете за самолётом, но внутри понимаете, что сейчас прилетит не слабо?
− Если что-то пойдёт не так – «да», а похоже, что-то пошло не так.
− Куда вас дели после этого?
− Поезд вижу, еду.
− Я надеюсь, это не купе?
− Нет, совсем не купе. Посадили куда-то, отправили.
− Я даже знаю, куда.
− Это Гулаг, Сиблаг?
− Сиблаг…
− Сибирский?
− Да.
− Внутреннее состояние? Вы говорите, вы Сергей, вам сколько?
− Тридцать четыре было на тот момент.
− Что вы можете рассказать о себе, Сергей? Есть у вас семья, есть у вас дети, есть у вас жена? И как давно вы работаете на работе, что она всё время как Дамоклов меч над вами?
− Всю жизнь, это дело всей жизни, начиная с кружка авиамоделирования. Ни семьи нет, ничего, это просто болезнь небом…
− Фамилия есть у вас?
− Ильченко, Илюхин, Исаев − что-то на Ил… По состоянию здоровья не получилось самому стать испытателем, стал инженером и всю душу в это вкладываю!
− То есть, единственная ваша хорошая сторона − вы одинокий и за вами никого никуда не потянут.
− Да.
− Хорошо, и что, куда вы приехали в Сиблаг?
− Там какие-то срубы деревянные.
− Одноэтажные бараки?
− Да, одноэтажные…
− И как вас встретили, лес валить?
− Строим что-то, и лес валили. Какие-то миски, похлёбки. Полное крушение всего, жизнь закончилась…
− Вы понимаете это?
− Да…
− Это вас совсем убило?
− Абсолютно размазало.
− Сколько вы продержались в лагере?
− Семь лет.
− Ну вам удалось оттуда выйти?
− Зубов нет.
− Выбиты или выпали?
− И выбили, и выпали… Тяжёлый труд…
− Ну ваши мечты о небе, о полётах?
− Всё, как будто меня об землю грохнули, потерял небо − это самое страшное! Остальное неважно, что дальше будет, потому что неба больше не будет…
− А вот семь лет вы говорите, пробыли в Гулаге.
− В Сиблаге!
− Да, вам удалось из него выйти?
− Нет.
− Так и умер?
− Расстреляли…
− Посмотрите.
− Дело долго рассматривали, меня долго пытались реабилитировать, потому что действительно всю жизнь этим занимался на совесть, и характеристика хорошая. Пока шло следствие все эти годы пытались меня вытащить. Ничего не получилось. А мне уже было всё равно.
− Сломался?
− Абсолютно…
− То есть, так вы могли ещё уйти и работать в шарашке, но вы настолько были обижены и раздосадованы?
− Да где бы я потом не работал, я больше не смог бы работать там, где раньше, с такой репутацией… Объявили изменником Родины…
− «Враг народа»?
− Да.
− То есть, для себя понял, что «я враг народа и мне не жить»?
− Да. Потому что обвинили, как будто я специально что-то сделал, чтобы испытания провалились.
− Вас обвинили, когда отвезли в Сиблаг, а потом пытались восстановить, а вы упёрлись: «я на вас обиделся!»?
− Нет, это свои, те, кто меня уважал, пытаются меня восстановить перед следствием, мои заслуги.
− Но они не могли противостоять?
− Да, там была своя статистика и машине этой, системе было всё равно…
− Как вы чисто психологически на это реагировали? Вначале, когда вы ещё не могли понять, что виноваты, когда обида пошла, а потом, когда уже начали зубы выпадать?
− Вначале шок, потом отчаяние, потом принятие, наверное…
− То есть, сам поверил, что «я враг народа»?
− Я поверил, что так должно быть со мной! Раз так, значит, так!
− И вскоре после этого вас расстреляли?
− Да.
− Не поверил бы, живой остался ещё?
− Хорошо, найдите тот момент, когда вас расстреливают. В какое время суток, где?
− Утро, зима, холодно…
− Вас только в исподнем вывели?
− Да.
− Вы понимаете, что всё? − Да…
− Ваши последние мысли? Кому хотите передать? У вас же были какие-то знакомства, дружба, за счёт чего вы держались эти семь лет? Или никого нету?
− Я рад, что всё, мне кажется, что в небо! Рад, что всё закончилось. Просто смотрю на небо…
− То есть, я не боюсь смерти, просто боюсь тех мук, которых я прожил. Повторите ещё раз этот круг.
− «Я не боюсь мук, и смерти не боюсь, уже ни мыслей, ни чувств. Просто на небо смотрю»…
− Вас одного вывели на расстрел?
− Да.
− Сколько человек в вас стреляли?
− Двое.
− Кто попал?
− Слева который.
− Куда попала пуля?
− В грудь.
− В этом месте какие-то боли есть?
− Нет, ну бронхит периодически!
− Теперь не будет. Рубцы какие-то, родинки есть?
− Есть родинка, да.
− Прочувствуйте, когда пуля входит, эти ощущения. Жжёт, разрывает?
− Очень жжёт, горячо очень. И тут как-то всё застревает, горло бурлит, клокочет.
− Кровь пошла, наверное?
− Жарко, такой контраст − снег и жарко очень!
− Падаете сразу? На спину или вначале на колени, а потом на спину или на живот?
− На спину, на бок, на правый.
− Ну попал только один, который слева или второй тоже попал куда-то в горло?
− Второй выше попал.
− Там что у вас есть?
− Горловая чакра, проблемная!
− Посмотрите, откуда у вас эта проблемная горловая чакра. Ещё раз проживите этот момент. Они выстрелили почти одновременно, но левый выстрелил вперёд и пуля попала в грудь?
− Да.
− Но там может быть ещё крови-то не было, а вот второй выстрел?
− Это вот когда заклокотало…
− Это с какой стороны попало?
− С этой.
− Хорошо. И вот тут вы захрипели и кровь пошла?
− Да.
− Проживайте ещё раз этот момент: «Я вышел, я понимаю, что меня сейчас убьют, но у меня нет никакого сопротивления, я уже хочу, я настолько измучился!».
− Да.
— Вот первый выстрел, второй выстрел. Вы эмоционально первый раз прореагировали, сейчас как?
− С секундной задержкой второй от первого и во время второго, буквально одновременно с ним я падаю…
− Хорошо, прожил это?
− Да.
− Давайте ещё раз. Та боль, которая была от первого военного и от второго, она сейчас такая же или слабее стала?
− Слабее, она расползается…
− Проживайте!
− Ну всё, прожил!
− Ещё раз поехали. Если будете что-то новое находить там − скажете, а если всё также, то проживайте ещё раз!
− Радость почему-то, вспышка радости в момент смерти!
− Потому что перестанешь мучиться?
− Мысли нет о том, что «перестанешь мучиться», а вспышка радости в груди есть.
− Легче стало?
− Да!
− Нужно ещё раз?
− Нет, нормально.
− Ну ещё раз проживите, ощущайте. Первый раз это было жутко и страшно, а сейчас?
− Хорошо. Тело отмучилось, хорошо…
− Как себя чувствуете?
− Отлично!
− Опишите мне своё тело, которое лежит в исподнем на белом снегу.
− Тело со впалыми щеками, небритое, ввалившиеся глаза, практически лысый.
− В гроб кладут краше?
− Да…
− Получается, не сорок лет, а все девяносто?
− По факту сорок три получается, а на вид в два раза старше…
− Ваше отношение к этому телу?
− Обидно хотел сказать, но не то, что обидно, – досадно! Потому что не реализованы до конца задачи по жизни.
− Скажите, пожалуйста, с какой целью Душа будущего мальчика Сергея пошла в это тяжёлое воплощение?
− Научиться принимать обстоятельства, слишком самоуверенный, что такой план, такая задача! Не всё от меня зависит, научиться принимать это!
− И следующий вопрос: из какого воплощения вы тащите эту свою «индивидуальность»? Поехали, кто вы, что вокруг вас?
− Не могу понять, Восток это или Питер.
− Ну если там опахала и пальмы — значит, Восток.
− Нет, опахал и пальм нет, голубое с золотом всё, камень красивый, интерьер такой дворцовый…
− Вы там кто?
− Какая-то аристократическая особа.
− Я правильно понимаю, что вы говорите о себе в женском поле?
− Я смотрю туфли дамские, но нет, всё-таки мужчина. Это что-то из эпохи Возрождения. И это Франция…
− И что вы за мужчина, состоятельный?
− Состоятельный, но при этом не состоявшийся, просто наследник…
− Ваше имя?
− Луи.
− Вот вы сказали, что «я несостоявшийся наследник».
− Потому что цели нет, задачи нет!
− Просто бью баклуши?
− Скучно, ничего делать не надо, добиваться ничего не надо, всё есть…
− И вот тут вы решили, что в следующем воплощении я буду всего добиваться?
− Наверное…
− Я хочу, чтобы вы поняли, что любая инициатива наказуема!
− Однозначно! Не было достаточного влияния в обществе, да и идеи не было, чтобы что-то изменить, куда-то вложить правильно состояние. В итоге какое-то болтание ни туда ни сюда, всерьёз никто не воспринимает особо…
− И как заканчивается ваша жизнь? Вы смогли создать свою семью, наследников, передать кому-то своё богатство или вам кто-то всё-таки лапшу на уши навешал, и вы отдали всё?
− Меня закололи.
− За что?
− То ли ограбили, то ли что-то типа дуэли было. Какая-то драка скорее в переулке, защищался…
− Вас выследили? Помните, какие у вас были ботиночки, то ли женские, то ли мужские?
− Да, скорее женские.
− Эти ботиночки о многом говорят для наблюдателей.
− Да, но это не были разбойники, это кто-то примерно того же статуса. До дуэли дело не дошло, просто возникла стычка на ровном месте практически…
− Как вас закололи? Это была рапира?
− Это даже не рапира, это какой-то короткий клинок. Опять же в шею!
− Умираете сразу?
− Я долго лежу.
− То есть, вас там оставили?
− Да, никого нет. И где-то под утро умираю.
− Ну вы же знаете, кто вас убил?
− Да, только не пойму, знакомый или родственник дальний. Идёт слово кузен…
− Хорошо. Какие у вас мысли пролетают, пока вы ещё в уме?
− Глупо как-то всё, бесцельно, было всего лет двадцать семь, ничего не оставил, ничего не успел, ничего не хотел. Какое-то бесполезное существо.
− И вы себе наметили исполнение цели в следующем воплощении?
− Наверное. Пользу хотелось приносить!
− Принёс пользу?
− Да.
− Поняли эту маленькую хитрость, между Сергеем и Луи?
− Что-то не до конца поняла. Я понимаю, что тут он имел возможности, имел какой-то статус.
− Имел всё, но ничего не стал делать! А Сергей не имел ничего, но инициатива наказуема! И безынициативность тоже наказуема, получается! Вообще замкнутый круг получается…
− Вот, я не могу понять, какой вывод.
− Вы просто не знали, что и инициативность, и безынициативность наказуемы, поэтому в следующем воплощении вы решили, что будете добиваться всего сами. Добились, но не в том месте!
− И не в то время! Я не могу отследить вывод! Возможно, искать баланс, получается?
− Да!
− Между идейным и материальным?
− Между «хочу» и «могу»!
− Да, это хромает. Ясно. Учусь.
− Чего учитесь, идти надо!
− Как-то более практично подходить к решению задач и не лениться, не останавливаться!
− Это Луи?
− Это я!
− Ну из Луи?
− Нет, из Луи ничего не вышло хорошего.
− Ну он имел возможности, но был ленивый.
− Да, потерял…
− А Сергей?
− А у Сергея ничего не было, у него была идея, энтузиазм, вера…
− И мозги!
− И мозги, и трудолюбие!
− И какие выводы делает Т. для себя?
− Во-первых, действовать, двигаться!
− В отличие от бездействия Луи?
− Да, но в то же время понимать, что не всё от меня зависит!
− Можно попасть в другие жернова?
− Да, уметь принимать происходящее, чувствовать этот баланс, эту грань, где не нужно лезть на рожон.
− А это трудно чувствовать?
− Я этому научилась!
− То есть, это открытие для себя сможете обернуть в свою пользу?
− Да, сейчас важно сбалансировать все направления деятельности и тело.
− Хорошо, мы закончим на этом сегодня сессию?
− Да.
− Вы сделали для себя выборы?
− Да.
− Отлично. Спасибо большое.
− Страх очень большой оттуда вытащили, из Сергея! Что «не получится, какое-то внешнее обвинение будет довлеть, наказание за инициативу»! Это очень важно!
− Молодец. Ауру будем делать?
− Нет, я её делаю, нормально!
− Тогда заканчиваем работу?
− Да.
− Возвращайтесь в тело, пошевелите руками, ногами, снимайте маску.
− Спасибо огромное! Мне как раз недавно момент снился, как меня расстреливали. Тридцать две минуты, а казалось, что часа два работали!
