Княжна Елена…/ Фрагмент из сессии П.С. Гынгазова

Материал редакции

Дру­зья, сего­дня мы пуб­ли­ку­ем фраг­мент необык­но­вен­но кра­си­вой и гар­мо­нич­ной сес­сии. Паци­ент­ка, погру­зив­шись в мир сво­е­го про­шло­го, откры­ла для себя пози­тив­ные при­ме­ры, кото­рые, как руди­мен­ты, неви­ди­мым отго­лос­ком про­шлой жиз­ни, сохра­ни­лись и …

Дру­зья, сего­дня мы пуб­ли­ку­ем фраг­мент необык­но­вен­но кра­си­вой и гар­мо­нич­ной сес­сии. Паци­ент­ка, погру­зив­шись в мир сво­е­го про­шло­го, откры­ла для себя пози­тив­ные при­ме­ры, кото­рые, как руди­мен­ты, неви­ди­мым отго­лос­ком про­шлой жиз­ни, сохра­ни­лись и исполь­зу­ют­ся в жиз­ни текущей.

Регрес­сия — это уди­ви­тель­ное путе­ше­ствие, где каж­дый из вас может обна­ру­жить силь­ные сто­ро­ны сво­е­го харак­те­ра, а так­же понять, отку­да они берут свое нача­ло. Вы смо­же­те загля­нуть в свои про­шлые жиз­ни, и уви­деть в них те луч­шие каче­ства, кото­рые когда-то помог­ли вам доби­вать­ся успе­ха и пре­одо­ле­вать труд­но­сти. Это не про­сто сеанс, это ключ к ваше­му внут­рен­не­му потен­ци­а­лу, кото­рый все­гда ждет, что­бы быть раскрытым.

Дру­зья! Напо­ми­на­ем вам, что 13 фев­ра­ля – это послед­ний день, когда вы може­те подать заяв­ку на уча­стие в един­ствен­ном онлайн-семи­на­ре Пав­ла Гын­га­зо­ва запла­ни­ро­ван­ном в 2025 году. Не упу­сти­те воз­мож­ность полу­чить зна­ния от масте­ра, кото­рый зна­ет о Бес­со­зна­тель­ном почти все и рас­кро­ет вам свои сек­ре­ты. Этот семи­нар ста­нет для вас насто­я­щим собы­ти­ем, пол­ным уди­ви­тель­ных откры­тий и полез­ной информации!

Почув­ствуй­те тело, кото­рое испы­ты­ва­ет радостное 
состо­я­ние на сол­неч­ной поляне, лето, это раз­гар лета?
− Это раз­гар, моло­дая девушка.
− «Я»?
− Да. В рус­ском сарафане.
− То есть, это исто­ри­че­ский пери­од какой примерно?
− Может, бли­же к XIV веку примерно.
− Хоро­шо, ваше имя?
− Поче­му-то Лена.
− Хоро­шо, Лена. И что, моло­дая девуш­ка, сколь­ко вам лет, Лена? Я 
буду так назы­вать, если не будет ложить­ся − скажете.
− Моло­дая, до трид­ца­ти лет точ­но, может, два­дца­ти пяти.
− Хоро­шо. Что вы може­те рас­ска­зать о себе? Сара­фан какой у вас,
рус­ский?
− Он тоже празд­нич­ный, такой кра­си­вый, ярко-крас­ный, с какими-то 
узо­ра­ми.
− А кокош­ник-то есть?
− Не то, что кокош­ник, а венок, из тех цве­тов, кото­рые на поляне.
− Отлич­но. Сама пле­ла? Давай­те вер­нем­ся назад, когда вы рвё­те эти 
цве­ты и пле­тё­те. Вы уме­е­те вен­ки плести?
− Вы зна­е­те, как буд­то какой-то язы­че­ский празд­ник и там много 
деву­шек кра­си­вых, эти веноч­ки плетут.
− Цве­ток папо­рот­ни­ка буде­те искать?
− Может быть даже и так…
− Ска­жи­те, пожа­луй­ста, Лен, вот вы моло­дая кра­си­вая девуш­ка, очень 
хоро­шо оде­тая, сами себе нра­ви­лись? Коса-то русая огромная?
− Коса тём­ная, да, шикар­ная и дей­стви­тель­но, там весё­лое такое 
настро­е­ние у всех, мно­го сме­ха, мно­го радо­сти, солнца.
− А какие у вас сей­час есть надеж­ды перед этим праздником?
− А ника­ких надежд, как-то уве­ре­на в себе, спо­кой­ная такая, 
совер­шен­но радост­ная. Пар­ней не вижу там, толь­ко девушки.
− Ну пар­ни, навер­ное, на дру­гой полян­ке. Хоро­шо, мы потом 
посмот­рим это раз­ви­тие. А теперь давай­те вер­нем­ся, Лена, назад, по вашей 
жиз­ни. Давай­те вер­нем­ся − вам все­го четы­ре года, есть у вас родительская 
семья?
− Да.
− Есть у вас какой-то дом? Насколь­ко вы счаст­ли­вы в этой семье?
− Боль­шой очень дом, очень большой!
− Пяти­сте­нок пря­мо. Но одно­этаж­ный? Как же это назы­ва­ет­ся, терем?
− Да, очень похо­же на терем, пото­му что рас­пис­ные такие сте­ны, всё 
очень кра­си­вое. Семья пол­ная, детей много.
− Роди­те­ли какие? Мама какая? Она успе­ва­ет за все­ми детьми следить? 
Вы же носи­тесь, как бло­хи туда-сюда, того и гля­ди куда-нибудь выпадешь?
− Мама русая, но поче­му-то боль­ше вижу папу, он такой высокий, 
тем­но­во­ло­сый, красивый!
− И что он? «Я боль­ше его вижу, я его боюсь больше»?
− Нет, совер­шен­но нико­го не боюсь, пото­му что даже если дети 
бесят­ся, они так весе­лят­ся, по-доб­ро­му, всё хоро­шо. Дом пол­ный, светлый 
такой!
− А вы содер­жи­те дом, чисто­ту соблю­да­е­те − это вы или у вас там есть 
какие-то люди, кото­рые это дела­ют, или может быть, какие-то родственники 
менее зна­чи­мые?
− Нет, как буд­то у нас мно­го этих людей.
− При­слу­жи­ва­ют?
− Не то, что при­слу­жи­ва­ют, нет тако­го, что кто-то под нами, а просто, 
допу­стим, кре­стьяне зани­ма­ют­ся сво­им делом, в доме зани­ма­ют­ся своим 
делом.
− А эта каста людей зани­ма­ет­ся убор­кой, чист­кой и содержанием 
тере­мов − мож­но так ска­зать или это грубо?
− Не то, что каста, про­сто они есть, они живут сво­ей жизнью, 
помо­га­ют.
− Хоро­шо. Ска­жи­те, пожа­луй­ста, у вас, я так пони­маю, мно­го бра­тьев и 
сестёр, вы стар­шая, млад­шая, средняя?
− Нет, я не стар­шая, есть стар­ше меня, есть млад­ше меня.
− Хоро­шо. Ну вот вы сей­час попа­ли в дом, там весе­ло, там никто 
ника­ких под­ля­нок вам не стро­ит, и вы смеётесь.
− Да, совер­шен­но без­опас­но, все весё­лые. Дети вьют­ся у сто­ла этого 
огром­но­го, длин­но­го стола.
− А на сто­ле что-то есть или нет? Пиро­ги какие-то, бли­ны какие-то?
− На сто­ле про­сто сто­ит кув­шин с водой
− С квасом?
− Да, пиро­ги какие-то есть, не то что какой-то пир, про­сто повседневно.
− И что, мама ино­гда обра­ща­ет на вас вни­ма­ние? Вас там так много, 
она успе­ва­ет ска­зать: «Лена, я тебя люб­лю, ты моя голу­буш­ка, ты моя 
кра­са­ви­ца, ты у меня самая луч­шая»? И вот когда она вас при­жи­ма­ет к себе, 
най­ди­те этот момент, почув­ствуй­те, насколь­ко это при­ят­но вам, маленькой 
девоч­ке, кото­рую любит такая боль­шая и кра­си­вая мама, сильная.
− Как буд­то всё вокруг папы вьёт­ся, и мама бли­же к папе, у мамы 
при­мер­но так, что она детей не упус­ка­ет из вида, но она вся к папе!
− Ну пра­виль­но, если вы хоти­те, что­бы ваша семья была хоро­шей − у 
жен­щи­ны на пер­вом месте муж­чи­на, муж, у муж­чи­ны на пер­вом месте жена, 
тогда всё осталь­ное будет собра­но в куче и дети ухо­же­ны. А папа как на вас? 
Или мама толь­ко его бого­тво­рит, а он вооб­ще вас не зна­ет, он даже не знает, 
что у него такая Лен­ка есть?
− Нет, всё хоро­шо, папа смот­рит за все­ми, но он смот­рит с такой 
любо­вью, такие доб­рые очень гла­за тём­ные, очень добрые!
− Он хоть когда-то вас на руки берёт?
− Да.
− При­ят­но это?
− Конеч­но, он боль­шой и сильный!
− Чем папа пахнет?
− Тра­вой.
− Вот этот запах до сих пор вам приятен?
− Да, я толь­ко сей­час поня­ла, откуда!
− А мама, она вас обни­ма­ет тоже? Она гово­рит: ах ты, моя доченька? 
При­ят­но это? Чем мама пахнет?
− Мама такая доб­рая, свет­лая, очень свет­лая, в ней прям чувствуется 
это теп­ло!
− А пах­нет чем? Или она вооб­ще к вам бли­же, чем на два мет­ра не 
под­хо­дит?
− У меня нет ощу­ще­ния, что она меня всё вре­мя обнимает.
− Ну хоть раз-то обни­ма­ла? Это же сра­зу запоминается!
− Зна­е­те, как выгля­дит? Она очень свет­лая, доб­рое лицо, но как буд­то у 
неё не хва­та­ет вре­ме­ни на всех, каж­до­го обнять, при­жать. Но тем не менее, 
от неё как солн­цем светит!
− Ну, это ведь приятно?
− Да.
− Вы же все это впи­ты­ва­е­те и ста­но­ви­тесь таки­ми же солнечными, 
радост­ны­ми детьми, так?
− Да!
− То есть, это глав­ное в этом вос­пи­та­нии вашем?
− Да.
− То есть, нет ника­ких гувер­нан­ток, никто вас не нака­зы­ва­ет, вы просто 
види­те любовь?
− Нико­го нет, да…
Вы живё­те в этой люб­ви и начи­на­е­те сами её потом воспроизводить, 
эту любовь, вос­ста­нав­ли­вать, вос­со­зда­вать. Може­те пере­ве­сти это на 
осо­знан­ный уро­вень Е. и на свою семью?
− Да!
− Делай­те!
− Мне кажет­ся, я так и живу.
− Очень хоро­шо. У вас есть при­мер, кото­рый вы не забыли.
− Да, отту­да всё.
− Про­сто ино­гда вы сомне­ва­лись, пра­виль­но ли делаю, а тут вы не 
буде­те сомне­вать­ся, так ведь?
− Очень при­ят­ное ощущение!
− Хоро­шо. Вот смот­ри­те, живё­те, рас­тё­те, раду­е­тесь, сози­да­е­те, а вот 
давай­те лет в десять вер­нём­ся, ваше люби­мое занятие?
− Выши­ваю сижу.
− Выши­ва­е­те кре­стом, гладью?
− Выши­ваю-таки кра­си­вые кар­тин­ки, какие-то радуж­ные − про птиц, 
про рас­те­ния, какие-то цветочки.
− А выши­ва­е­те-то гла­дью или как?
− Да, боль­ше похо­же на гладь. Очень кра­си­вые такие, насыщенные.
− В этой жиз­ни уме­е­те вышивать?
− Да, я рань­ше выши­ва­ла, сей­час уже неко­гда, конечно.
− Я понял, ну такие же красивые?
− Там очень красивые!
− Вот най­ди­те тот момент, когда вы выши­ва­е­те − гла­за рабо­та­ют, руки 
рабо­та­ют, а мысль сама по себе живет, вы что-то стро­и­те, о чем-то мечтаете. 
Насколь­ко это при­ят­но? Вы стро­и­те какие-то пла­ны. В десять лет, наверное, 
рано, но всё рав­но, может быть, дума­е­те о том, что у вас будет семья?
− Маль­чиш­ку како­го-то избила.
− Он за косу дер­гал, наверное?
− Не знаю, что-то я ему там сильно…
− Ну зубы-то не сломала?
− Нет, но фонарь точ­но был. Пере­жи­ваю из-за того, что с ним 
подра­лась, что его обидела.
− Ну не пошла извиняться?
− Да нет конечно!
− Моло­дец, зна­чит, не переживала!
− Попе­ре­жи­ва­ла, да и успокоилась…
− Хоро­шо. Какие-то про­бле­мы в это вре­мя у вас есть? В душе, в семье, 
с роди­те­ля­ми или всё нормально?
− В этом воз­расте нет, я ниче­го не чув­ствую, всё как-то спокойно.
− Хоро­шо, а поеха­ли в пубер­тат, в это вре­мя, в XIV веке, был, 
навер­ное, чуть попоз­же. Давай­те лет в две­на­дцать или четыр­на­дцать, какая 
вы в четыр­на­дцать лет, Лена, кра­са­ви­ца писаная?
− Ну уже такой под­ро­сток, ещё не кра­са­ви­ца… У меня очень много 
дев­чо­нок-подру­жек, они вьют­ся око­ло меня, как-то всё так весело, 
без­за­бот­но!
− Они вьют­ся воз­ле вас, пото­му что вы всё вре­мя гене­ри­ру­е­те какие-то 
мыс­ли, какие-то идеи, дей­ствия инте­рес­ные, радостные?
− Ну похо­же, что у меня харак­тер-то ещё тот!
− Ну посмот­ри­те, что за харак­тер у вас там. Как дам по сто­лу − стол 
рас­ко­лет­ся? Посмот­ри­те, есть какие-то оскол­ки это­го харак­те­ра у Л.
совре­мен­ной?
− Очень похоже.
− Хоро­шо. А сколь­ко вам было лет, когда вы на празд­ни­ке были?
− Там я была стар­ше, лет два­дцать пять-два­дцать семь − что-то такое.
− Ну, это уже взрос­лая. И всё ещё в девуш­ках, что ли?
− Я не вижу нико­го там рядом почему-то.
− Ну, мало их, про­сто мужи­ков на дру­гое поле пере­гна­ли, вы же 
гово­ри­ли − здесь нету муж­чин. Хоро­шо. А давай­те посмот­рим, вот вам 
восем­на­дцать лет, вы же уже кра­си­вая девуш­ка, вы же уже теперь лебедь?
− Да.
− На вас обра­ща­ют паруб­ки внимание?
− Вот тут как раз что-то появи­лось. Я сижу око­ло зеркала, 
рас­чё­сы­ва­юсь, дей­стви­тель­но хоро­шо выгля­жу, но у меня какая-то жуткая 
печаль прям. То ли замуж хотят выдать − что-то такое.
− А давай­те чуть-чуть назад, нака­нуне этой печа­ли. Вот я счаст­ли­вая, а 
потом вдруг раз − и печаль. Насколь­ко нам надо вер­нуть­ся назад − на 
неде­лю, на месяц, на год? Что такое узнали?
− Буд­то нить поте­ря­на. Там всё хоро­шо, ярко, а сей­час раз – потеряла…
− Хоро­шо, давай­те еще раз. Четыр­на­дцать лет, там картинка 
сохра­ня­ет­ся? В семье всё хорошо?
− Да!
− С мамой всё хоро­шо, с папой?
− Да!
− А даль­ше, дви­га­ем­ся впе­рёд, в шест­на­дцать лет тоже всё хоро­шо или 
какая-то непри­ят­ность, неожиданность?
− Вдруг как буд­то тём­ная туча и это не что-то, не лич­ная про­бле­ма, а 
вид­но какое-то большое…
− Вой­на?
− Да, что-то такое, гло­баль­ная катастрофа…
− Заво­е­ва­ние какое-то?
− Сей­час посмотрим.
XIV век, кто там есть?
− Прям враг такой, чёр­ная туча такая огромная!
− Что эта туча сде­ла­ла с вами, с вашим домом, с вашим тере­мом, с 
вашей семьей? Вам уда­лось, муж­чи­нам вашим, отбить­ся от тучи?
− Не вижу в это вре­мя ни семьи, нико­го из род­ствен­ни­ков. Как буд­то я 
вооб­ще одна.
− А най­ди­те тот момент, когда вы поте­ря­ли семью и родственников. 
Сколь­ко лет вам было − пят­на­дцать, шестнадцать?
− Сем­на­дцать.
− Что слу­чи­лось? Вот эта туча чёр­ная, кото­рая была, она 
при­бли­зи­лась?
− Как буд­то дом этот горит, терем и как буд­то эти стре­лы, это 
дей­стви­тель­но война.
− Как вам уда­лось спастись?
− Такое ощу­ще­ние, что я попа­ла в плен, за это­го вра­га, что ли, должна 
была вый­ти, не понимаю…
− То есть, вас тогда пой­ма­ли, вас тогда пле­ни­ли, так я понимаю?
− Полу­ча­ет­ся, так, пото­му что потом как буд­то про­вал в памя­ти, потом 
я сижу воз­ле это­го зеркала…
− Это не про­вал в памя­ти, посмот­ри­те, насколь­ко мно­го уни­же­ния вы 
пере­жи­ли?
− Поэто­му я не хочу смотреть!
− Посмот­ри­те, это уже было, мы про­сто сей­час перепросматриваем. 
Как-то над вами над­ру­га­лись, или когда они пони­ма­ли, кто вы, что вы там 
высо­ко­го сосло­вия, то вас не тро­га­ли никак?
− Они не над­ру­га­лись, про­сто всё вре­мя в тем­ни­це. Ещё же харак­тер и 
они со мной не могут спра­вить­ся, из-за это­го не зна­ют, как нака­зать, как 
добить­ся сво­е­го. Так полу­ча­ет­ся. То есть, то, что они хотят − они не 
полу­ча­ют…
− А кто заме­тил вас, что вы вооб­ще-то кра­си­вая девуш­ка? Кто-то из 
тех, кто вас охра­нял, и они могут на вас женить­ся, или какой-то начальник, 
их хозя­ин?
− Как буд­то да, их гла­варь, самый глав­ный. Поче­му-то похож на 
мон­го­ло-тата­ри­на. Но он ниче­го не может сде­лать, он злит­ся, но ниче­го не 
может сде­лать. Поэто­му при­хо­дит­ся дер­жать меня в темнице.
− То есть, может быть, вы буде­те подат­ли­вее и посго­вор­чи­вее. Как вам 
уда­лось сбе­жать оттуда?
− Какой-то свет­лый высо­кий моло­дой, рус­ско­го вида человек. 
Появ­ля­ет­ся он…
− Он появ­ля­ет­ся спе­ци­аль­но для того, что­бы спа­сти вас из этого 
поло­на?
− Нет, но как буд­то спа­се­ние при­но­сит он.
− То есть, вас из этой тем­ни­цы выкрали?
− Ну вот каким-то обра­зом он тут…
— Ну это не суть важ­но, про­сто вы после этой тем­ни­цы смогли 
убе­жать.
− Я вижу, что как буд­то он за руку меня отту­да уво­дит, а потом уже на 
поляне его тоже нет. Он сде­лал своё дело и опять его нет!
− И вы сто­и­те там посре­ди поляны?
− Не то, что стою, я сижу на ней, но там его близ­ко нет. Он как будто 
спас, непо­нят­но…
− Посмот­ри­те.
− Он как буд­то спас и погиб после этого.
− То есть, его убили?
− Ско­рее всего.
− Ну смот­ри­те, если его уби­ли, вас же мог­ли схва­тить и притащить 
обрат­но?
− Нет. Погиб он, но я оста­лась свободной.
− Ну вас раз­ве не догна­ли, не схватили?
− Нет, он сде­лал всё, он увёл меня в дру­гое место совер­шен­но, а после 
это­го погиб.
− Как вы при­шли к сво­им, как вы при­шли к сла­вя­нам, к русским?
− Он при­вёл туда меня к ним.
− А потом его убили?
− Да, он погиб!
− Потом он опять пошёл вое­вать, на защи­ту, а его убили?
− Да.
− А давай­те, сколь­ко вам пона­до­би­лось вре­ме­ни, Лен для того, чтобы
хоть как-то прий­ти в свой ум, в свою веру, пове­рить в то, что вооб­ще-то я 
счаст­ли­ва, мне опять повез­ло, я опять сре­ди своих?
− Вот когда он при­вёл, они так рады были, встре­ча­ли, как буд­то ждали 
очень дол­го, лико­ва­ли как буд­то! И всё опять нала­жи­вать­ся начало, 
ста­но­ви­лось сво­им чере­дом и как буд­то так мно­го рабо­ты, но она вся 
лади­лась!
− Конеч­но, пото­му что она шла с любовью.
− И потом жизнь нала­жи­ва­лась. Как буд­то после этой вой­ны всё 
нача­ло нала­жи­вать­ся и всё хоро­шо опять ста­но­вит­ся. Но я поче­му-то всё 
вре­мя одна, я не вижу, что у меня там муж есть или семья.
− Да Бог с ним, ну вы же кра­си­вая, вам же нуж­но отой­ти от этого 
ужа­са, в кото­рый вы влипли!
− И прям людей как буд­то всё боль­ше и боль­ше вокруг меня 
ста­но­вит­ся.
− Ну, пото­му что ваши роди­те­ли были высо­ко­го рода, я так пони­маю, и 
вас на такую же высо­ту поставили.
− Они сами вокруг меня, идут.
− Ну есте­ствен­но. Ну вы мудрая?
− Мне кажет­ся, что да, очень муд­рая и тру­до­лю­би­вая какая-то, и они 
дове­ря­ют.
− Цель­ная вы, пото­му что, так ведь? Мож­но ска­зать, что Еле­на мудрая?
− Да, я это чувствую!
− Хоро­шо.
− Свя­зи нала­жи­ва­ют­ся, как буд­то даже с сосе­дя­ми и даже 
меж­ду­на­род­ные какие-то, очень мно­го всего.
− Хоро­шо, то есть, это через вас всё идет?
− Да.
− Вы какие-то Рюри­ко­ви­чи, что ли?
− Когда был пер­вый терем, как буд­то это ста­рин­ное, всё это очень 
кра­си­вое, яркое, точ­но мог­ли только…
− Цар­ские особы?
− Да, хоро­мы царские!
− Хоро­шо.
− И люди при­чём, как буд­то это есте­ствен­но всё, что они подходят.
− Что они вас ува­жа­ют и вы не зазнаётесь!
− Нет, как буд­то через меня про­ис­хо­дит объ­еди­не­ние их.
− Хоро­шо, я понял вас. Пони­ма­е­те, каких высо­ких вы кро­вей, Елена 
там? Помни­те, когда вы есть Е. здесь. Помни­те эту поля­ну? Поля­ну, на 
кото­рой вы счаст­ли­вы, народ весь раду­ет­ся и лику­ет. А у вас к этому 
воз­рас­ту появи­лись какие-то, вам же гово­рят, что надо про­дол­жать, должен 
быть наслед­ник?
− Тут как-то пусто, я одна…
− Про­сто не попал­ся чело­век, кото­рый бы мог быть силь­нее вас 
пси­хо­ло­ги­че­ски, так ведь?
− Ну да, полу­ча­ет­ся, что я‑то пони­маю, что мне надо.
− Силь­но­го муж­чи­ну, на кото­ро­го мож­но положиться?
− На кото­ро­го не то, что я могу поло­жить­ся, а всё, что вокруг меня.
− Всё мое госу­дар­ство может положиться?
− Да, от это­го зави­сит очень много!
− Ну нашли вы тако­го мужчину?
− Его нет в дан­ное вре­мя, до трид­ца­ти семи точ­но его нет. И это 
настоль­ко меня не забо­тит, пото­му что ско­рее все­го я про­сто заня­та, как это 
сей­час, допу­стим, про­ис­хо­дит и я на это даже со сто­ро­ны, что ли, смотрю, 
как буд­то это не проблема.
− И когда эта не про­бле­ма про­бле­мой ста­ла? Что вы нико­го после себя 
не остав­ля­е­те?
− Все же погиб­ли, не на кого переложить…
− Ну всё уже, на сво­их пле­чах всё тащи­те. Что это за муж­чи­на, который 
кап­лю вни­ма­ния на себя обратил?
− Те, кто при­хо­дят, хотят женить­ся, смеш­ные такие, пакост­ные какие-то!
− Я поэто­му и гово­рю. Кто всё-таки, где вы его нашли? Те, кто к вам в 
хоро­мы при­хо­дит цар­ские, это на самом деле не самое луч­шее место. Они 
могут быть самые бога­тые, но не самые луч­шие. Где вы нашли себе 
муж­чи­ну, кото­рый будет надёж­ным и для вас, и для ваше­го государства?
− Он появ­ля­ет­ся, он тоже очень стат­ный, он высо­кий, похож на папу 
очень внешне. Это, при­мер­но, уже бли­же к сорока.
− Ну ещё не всё потеряно…
− Он при­хо­дит и как буд­то он все­гда был!
− То есть, я поня­ла, что это имен­но то, что я всю жизнь ждала?
− Да, он такой цель­ный, как надо. Он не слаб душой, он такой, как 
дол­жен быть, с боль­шим таким потен­ци­а­лом. И я ста­нов­люсь спо­кой­ной, за 
то, что я не одна…
− Сколь­ко детей вы успе­ли ему родить?
− Тро­их. Забро­си­ла, похо­же, государство…
− Ну так он-то взял в свои руки?
− Нет, всё в поряд­ке, всё хорошо!
− Как его при­ня­ли, он же не цар­ских кровей?
− Может быть, он и не цар­ских, но тоже знат­ный. Он бла­го­род­ный. Он 
не про­сто­лю­дин.
− Хоро­шо. Вот смот­ри­те, когда он появил­ся, когда вы роди­ли ему, кого 
роди­ли-то, маль­чи­шек, девчонок?
− Стар­шая девоч­ка, такая кра­си­вая и два паца­на таких, оторванных 
прям, класс­ные!
− То есть, им палец в рот не клади?
− Да.
− Хоро­шо. Но они очень пра­виль­ные, я так понимаю?
− Да.
− До како­го воз­рас­та вам уда­лось дожить, Лен?
− Пяти­де­ся­ти восьми.
− Хоро­шо. Муж-то ещё жив или нет?
− Пять­де­сят восемь сей­час кажет­ся мало, но в то вре­мя это было 
нор­маль­но, мне хва­ти­ло этого!
− В то вре­мя это уже ста­рич­ки. Муж-то жив? Кто ухо­дит рань­ше, вы 
или он?
− Стран­но, что он сидит око­ло меня, я уже такая сла­бая, а он сидит 
око­ло меня и горю­ет, он рядом со мной, пере­жи­ва­ет вме­сте со мной всё.
− Понят­но. Так вы-то сла­бая, вы пере­жи­ли сколь­ко мно­го − и плен, и 
вот опять новое созда­ние сво­е­го госу­дар­ства, и поис­ки. А что у вас болит, 
поче­му вы умираете-то?
− Оно не болит, про­сто сла­бость какая-то, как буд­то про­сто таю и всё. 
Про­сто лёг­кая ста­нов­люсь, сла­бая совер­шен­но. И вот этот был всё время 
внут­рен­ний дух, я была всё вре­мя силь­ная, уве­рен­ная в себе, гар­мо­нич­ная, а 
тут про­сто перыш­ком ста­нов­люсь и одно­вре­мен­но ухо­дит как буд­то и вес, и 
внут­рен­няя сила, про­сто исче­заю… Нет ни отрав­ле­ния ника­ко­го, про­сто как 
буд­то само по себе, есте­ствен­ное такое. И горе­сти ника­кой тоже нет, обиды 
ника­кой нет ни на кого.
− Ниче­го не болит в теле?
− Нет, я чув­ствую, что он рядом, он под­дер­жи­ва­ет, но это как бы 
есте­ствен­ный процесс…
− Хоро­шо, ну умри­те уже наконец-то.
− Свет такой яркий, солнечный.
− А перед тем, как уме­реть, ника­ких непри­ят­ных ощу­ще­ний в теле не 
было?
− Про­сто лёг­кая ста­ла и всё…
− Посмот­ри­те, какое тело вы толь­ко что оставили?
− Я уже такая малень­кая, на ста­руш­ку похожа.
− Ну ста­руш­ка-то ухо­жен­ная или кол­тун в волосах?
− Да, очень ухоженная.
− Гла­за откры­ты, закрыты?
− Ну уми­ро­тво­рен­ная такая, хоро­шая старушка.
− В пять­де­сят восемь лет − хоро­шая ста­руш­ка. Хоро­шо, поехали 
даль­ше. Когда вы толь­ко что оста­ви­ли тело, фор­ма и цвет ваш?
− Такой яркий свет и как буд­то золо­тые лучи вверх, и они меня туда 
тянут.
− Эти золо­тые лучи от вас?
− Они как буд­то и вокруг меня собираются.…

Расписание курсов обучения регрессионной терапии с Павлом Гынгазовым