Неандерталец / Павел Гынгазов. Фрагмент сеанса регрессии

Фрагмент сеанса регрессии П.С. Гынгазова

Автор соб­ствен­но­го метода

«Техника погружения в прошлые воплощения с использованием остановки внутреннего диалога» 

*************

Онлайн курс обучения у Мастера уже скоро!!! – 18 – 19 марта 2023 г (открыто бронирование)

*************
- Ну и что тогда, рас­ска­зы­вай­те, что там не так? Это тело чело­ве­ка или нет? Моло­дой, пожилой?
- Моло­дой.
- Моло­дой это сколь­ко получается?
- Два­дцать три – два­дцать пять.
- Как вы оде­ты вот лежи­те? И что бы я лежал? Меня рани­ли что ли?
- Нет, насла­жда­юсь просто.
- Пона­сла­ждай­тесь еще. А что насла­жда­е­тесь? Не холод­но лежать?
- Нет, очень комфортно.
- На чем лежите?
- На тра­ве. Песок, тра­ва, вот такое.
- Песок-то не лезет в рубашку?
- Нет.
- Почув­ствуй­те, насколь­ко… Вот вы отлич­но зна­е­те тело Е.. Это тело чем отли­ча­ет­ся? То есть это муж­ское тело?
- Да муж­ское, но может быть шерсть какая-то, я не знаю там, ну комфортно.
- Шерсть? Подо­жди­те, ну я пони­маю, что ком­форт­но. Шерсть име­ет­ся вви­ду на гру­ди воло­сы или шерсть это име­ет­ся вви­ду зверушкина?
- Зве­руш­ки­на.
- Хоро­шо. Как вы лежи­те, про­чув­ствуй­те. Запом­ни­те, любое тело, в кото­ром жила Душа – мое тело. И при­хо­дит­ся здесь все вре­мя лави­ро­вать, пони­мать, чем отли­ча­ет­ся тело – мое тело Е. от мое­го тела, кото­рое в вопло­ще­ние попа­да­ет. Хоро­шо, а что за зверь? Как вы лежите?
- Не знаю.
- Ну про­чув­ствуй­те, ну что вы не знаете?
- Либо кош­ка, либо обе­зья­на, может чело­век даже совсем.
- Но весь шер­стя­ной? То есть, может быть, это может быть чело­век, как это назы­ва­ет­ся – Йети, Снеж­ный чело­век? Может быть обе­зья­на. А может быть кошка?
- Да.
- Как дав­но вы там лежи­те? Послу­шай­те, как пах­нет степь. У вас очень хоро­ший нюх. Что вы там вынюхиваете?
- Пах­нет обыч­но. Горь­ко. Полынью.
- Сытый сам?
- Да.
- А когда ел-то?
- Да не знаю – часа 3 назад.
- А давай­те вер­нем­ся по жиз­ни вашей, не то кош­ка, не то Йети, не то чело­век, не то обе­зья­на. Давай­те вер­нем­ся на пять часов назад. Вот вы голод­ны. Как вы, что там дела­е­те? Ходи­те на четы­рёх лапах?
- Нет, на двух.
- И что? Есть ощу­ще­ние, что пожрать бы не мешало?
- Есть ощу­ще­ние, да!
- То есть вы сей­час ищи­те сто­ло­вую и смот­ри­те, есть ли в кар­мане день­ги или как?
- Нет. Я ско­рее все­го ищу какие-то съе­доб­ные коре­нья там, какое-то там…
- Ищи­те, ищи­те. Дак это какие-то типа прерии?

- Трав­ки, что-то такое.
- А поче­му на зад­них лапах ходи­те, то есть на двух ногах? Или вы все-таки чело­век? Ну поче­му тогда лохматый?
- Лох­ма­тый – пото­му что ком­форт­но. Такое ощу­ще­ние шер­сти по все­му телу.
- Ну вы же пони­ма­е­те, что южные люди име­ют шерсть толь­ко на голо­ве. А по все­му телу у них совсем нет.
- Ну я не совсем южный. Это там ско­рее все­го такие сте­пи Кал­мы­кии, возможно.
- Хоро­шо. Ну вот я не знаю, в Кал­мы­кии жили такие люди. Хоро­шо. И что, что вы ищи­те-то? Чем вы пита­е­тесь? Сколь­ко вам лет вы говорите-то?
- Два­дцать три – два­дцать пять. Полон сил. Пита­юсь в основ­ном… Ну как урав­но­ве­шен, спо­ко­ен. Пита­юсь в основ­ном – какие-то коре­нья, листоч­ки там.
- А имя есть у вас? Или это вооб­ще не суть важно?
- Вооб­ще не важ­но. Нет имени.
- Вы вот это суще­ство оди­но­кое? Тра­во­яд­ное. Нико­гда не еди­те ниче­го с кро­вью, ника­кую бел­ко­вую пищу? 

- Нет, поче­му ем. Но это доста­точ­но тяже­ло добы­вать – догнать там. Если яич­ко где-
то съесть, где-то может подкараулить. 

- Ну рас­ска­жи­те мне про себя немно­жеч­ко. Како­го пола-то вы?
- Муж­ско­го.
- Муж­ско­го. Вы взрос­лое уже существо?
- Да.
- У вас есть своя семья?
- Нет.
- А как? Вы живе­те один или вы живе­те в каком-то, я не знаю, табуне, стае?
- Нет, один, один!
- Рас­ска­жи­те, пожа­луй­ста, у вас есть какое-то опре­де­лен­ное место житель­ства? Апартаменты?
- Нет, апар­та­мен­тов нет, но вот эта степь и есть, там, где-то там, может быть, и есть место.
- Ну пред­став­ля­е­те, снег, дождь. Что же вы буде­те лежать в степи?
- Неболь­шая пеще­ре в горе.
- А… Это ваш дом?
- Да.
- С кем вы дели­те её еще?
- Ни с кем.
- То есть вы один там?
- Да.
- И зве­ри туда не заходят?
- Нет, никто не заходит.
- Ну а зве­ри-то какие-нибудь есть, кото­рые были бы для вас опасны?
- Нет.
- Ору­дия охо­ты или как там, или тру­да, или жиз­не­де­я­тель­но­сти какие у вас есть? Ору­дия или оружие.
- Дере­вян­ная пал­ка, плос­кая с одно­го конца.
- А поче­му она с одно­го кон­ца плос­кая, для чего? 

- Для того, что­бы копать.
- То есть широкая?
- Ну не узкая, она типа как лопата.
- Я понял вас. А что копать-то?
- Ну опять же коре­нья вот эти вот, что­бы их есть.
- Вы как-то оде­ты или того меха, кото­рый есть на вас, достаточно?
- Нет, нет, одеж­ды нет.
- Вы самец, взрос­лый, семьи нет? Ее нет, пото­му что это непри­выч­но и не нуж­но вам или вы еще не дорос­ли до воз­рас­та семьянина?
- Непри­выч­но, не нуж­но, как бы нет такой потребности.
- Ну а быва­ет у вас когда-то, что вы встре­ча­е­те себе подобных?
- Да, да, бывает.
- Как вы с ними встре­ча­е­тесь? Вы пыта­е­тесь избе­гать друг дру­га или може­те сказать:
«При­вет, как ты там живешь?»
- Имен­но так – ска­зать: «При­вет, как ты живешь?», как-то пооб­щать­ся, обме­нять­ся мнениями.
- Хоро­шо. А детей у вас нету, семьи нету. Или вы вооб­ще не созда­ё­те семьи? Был у вас пери­од, когда у вас был кто-то жен­ско­го пола?
- Нет, не было.
- То есть вы еще нико­гда не были отцом.
- Да, отцом не был, потреб­но­стей нету и каких-то пере­жи­ва­ний по это­му вопро­су тоже нет.
- А до сколь­ких лет вы живете?
- Трид­цать два – трид­цать пять.
- Вы уж там ско­ро дедом буде­те. А нико­го нет. Вы же не оста­ви­те после себя никого.
- Мне два­дцать три – два­дцать пять.
- Хоро­шо, извините.
- Нет, живу семь­де­сят – восемь­де­сят, может сто двадцать.
- Не слабо!
- Ну более семи­де­ся­ти это точ­но. Пото­му что сей­час нет забо­ты о воз­расте, такое может даже чуть дет­ское отно­ше­ние к жиз­ни. Такое какое-то счастье!
- Про­чув­ствуй­те!
- Вот оно такое близ­кое к дет­ско­му счастье!
- При­ят­но это?
- Да!
- Отлич­но. И давай­те по это­му при­ят­но­му ощу­ще­нию вер­нем­ся на самом деле в ваше дет­ское сча­стье. Когда вот этот чело­век, кото­ро­го я не знаю, как вас, может неан­дер­та­лец, может так быть?
- Может вполне.
- Вполне, да? Ну хоро­шо. Что я рань­ше-то не дога­дал­ся. Хоро­шо. Давай­те вер­нем­ся. Вы – малень­кий ребе­нок. Вы не може­те еще себе все нахо­дить, про­пи­та­ние какое-то. А кто еще быва­ет? Неан­дер­таль­цы, кро­ма­ньон­цы, а кто еще? Кто из них вам ближе?
- Да не знаю, неан­дер­та­лец, наверно.
- Хоро­шо. Вот давай­те посмот­рим. Вам все­го 3 года. Вы живе­те с каким-то пле­ме­нем вме­сте? Вас же не могут в 3 года отпра­вить – вас же сожрут тут же. 

- Д‑а-а‑а. Име­ет­ся мать.
- Какая она?
- Лох­ма­тая, чер­ная, большая.
- Или это горилла?
- Нет, это не горил­ла, пото­му что это степь, это не лес. Чер­но­го цве­та шерсть.
- Хоро­шо, лад­но, давай­те будем раз неан­дер­та­лец, зна­чит, неан­дер­та­лец. Как она к вам отно­сить­ся, как она смот­рит на вас? Вооб­ще она пони­ма­ет, что вы ее продолжение?
- Да, да, заботится!
- Есть ощу­ще­ние любви?
- Да, есть!
- Или вам все вре­мя под зад­ни­цу дают и подзатыльники?
- Нет, есть ощу­ще­ние люб­ви, ощу­ще­ние забо­ты, ощу­ще­ние безопасности.
- Почув­ствуй­те, при­ят­но это?
- Да, приятно!
- Гру­дью-то кормит?
- Да.
- При­ят­но это?
- Да.
- Когда она кор­мит, у вас есть ощу­ще­ние сча­стья, «я там, где я дол­жен быть»?
- Да, да!
- Вот это ощу­ще­ние сча­стья пере­ве­ди­те, пожа­луй­ста, на осо­знан­ный уро­вень Е..
- Ну это теп­ло, комфортно…
- Не рас­ска­зы­вай­те мне, про­сто пере­ве­ди­те, лад­но? Что­бы у Е. чаще было это ощу­ще­ние теп­ла, комфорта.
- Как перевести?
- На осо­знан­ный уро­вень. Вот вы сей­час как пони­ма­е­те – вот вы неан­дер­та­лец, да? Как пони­ма­е­те любовь и сча­стье, да? Вот эти поня­тия пере­ве­ди­те на осо­знан­ный уро­вень. То есть вы уже пере­ве­ли, пото­му что вы это уви­де­ли у Е., пото­му что там не надо ниче­го пере­во­дить там ксе­рок­сом или еще чем-то таким. Про­сто эти при­ят­ные ощу­ще­ния пере­ве­ди­те себе, запом­ни­те их.
- А‑а-а, запомнить!
- Хоро­шо. И что еще рас­ска­же­те? Что там у вас за устрой­ство, соци­аль­ный быт как устроен?
- Соци­аль­ный быт устро­ен при­мер­но так же, как и у меня, оди­но­ко­го. Соответственно…
- То есть «каж­дый сам за себя»?
- Мать обо мне забо­тит­ся, соби­ра­ет там какую-то еду, фрук­ты, что-то там. Это все при­но­сит, сама есть и кор­мит меня. Абсо­лют­но счаст­ли­ва, без­за­бот­на, без каких-то напрягов.
- При­ят­но это?
- Да, вполне.
- Хоро­шо. Ска­жи­те, пожа­луй­ста, вот вы рас­те­те поти­хо­неч­ку, что застав­ля­ет вас ухо­дить от матери? 
- Да, по боль­шо­му сче­ту, то, что я вырос и могу само­сто­я­тель­но обес­пе­чи­вать себя. То есть я ухо­жу пото­му, что это есте­ствен­но. Вот так мож­но сказать.
- Я ухо­жу, пото­му что меня выгна­ли или это есте­ствен­но? Я ухо­жу, и мне ниче­го не страшно?
- Нет, мне ниче­го не страш­но. Я ухо­жу, пото­му что я вырос, а не пото­му, что меня выгна­ли, пото­му что я даль­ше не нуж­да­юсь в этой заботе.
- Да, забо­те и опе­ке. Хорошо.
- Да. Я само­сто­я­тель­но могу все это добывать.
- А вот эту лопа­ту-то сам сде­лал из чего? Как сде­лал один край плос­кий? Он не будет такой широ­кий, но все рав­но будет плос­кий. Чем делал? Кам­ня­ми выдалб­ли­вал или как?
- Нет. Это я про­сто нашел под­хо­дя­щую пал­ку, она была чуть-чуть такой фор­мы, немнож­ко обто­чил о песок, землю.
- Обта­чи­вал на дисках?
- Нет, нет, имен­но об землю!
- Хоро­шо. Дово­лен тем, что сде­лал сам, дово­лен тем, что смог сде­лать? Это уже ору­дие про­из­вод­ства, это помощь какая!
- Да, да. Гря­зи нет, ног­ти не заби­ва­ют­ся, мож­но более глу­бо­ко рыть, более ком­форт­но добывать!
- И фами­лия у вас ста­ла Неан­дер­та­лец Чистоплюйкин.
- Навер­но…
- Хоро­шо, лад­но, это я шучу, не переживайте.
- Да и не думал.
- Хоро­шо, отлич­но. Вот смот­ри­те, вы живе­те, вы доста­точ­но хоро­шо уже при­спо­со­би­лись к жиз­ни в этой дикой при­ро­де, как вы избе­га­е­те хищников?
- Да нет осо­бо хищников.
- То есть самый хищ­ный – это я?
- Да. Ну там по сути дела какие-то вол­ки воз­мож­но есть, но они мень­ше меня.
- Так если пять напа­дет, вы же не успе­е­те отбиться.
- Нет, они как-то с ува­же­ни­ем рас­хо­дят­ся. Даже может быть со стра­хом. Не под­хо­дят ко мне.
- Хоро­шо.
- Есть какие-то боль­шие пти­цы, кото­рые вызы­ва­ют некую насто­ро­жен­ность, но…
- Они боль­ше, чем орлы? Или это какие-то дино­зав­ры летающие?
- Нет, нет. Это орлы уже такие с перья­ми, типа беркута.
- Но они могут схва­тить вас? Вы мелкий?
- Нет, схва­тить не могут. Могут навре­дить, или, когда ранен… в таком состоянии.
- Я понял. А вы часто быва­ли раненым?
- Нет. Сла­ва богу, ни разу! 

- А раны от того, что упал, от того, что камень сва­лил­ся, от того, что подрал­ся с кем- то?

- Да нету ника­ких ран, про­сто внут­рен­нее ощущение.
- Но вы ска­за­ли «ране­ны», я и спра­ши­ваю поче­му, отку­да у вас там раны.

- … если буду ранен, если буду без сил. Насто­ро­жен­ность от этих птиц имен­но из-за воз­мож­ной сла­бо­сти. Не име­ю­щей­ся, а воз­мож­ной! 7
- Хоро­шо. Вот смот­ри­те, вы взрос­ле­е­те, вам, вы ска­за­ли, два­дцать три – два­дцать пять, да? Гор­мо­ны начи­на­ют рабо­тать. Как вы ище­те себе пару?
- Да по боль­шо­му сче­ту гор­мо­ны еще не играют.
- В какой воз­расте начи­на­ют работать?
- Еще не дает в голо­ву, но начи­на­ет рабо­тать, я думаю, лет через пять.
- Давай­те подвинемся.
- Да. Эле­мен­тар­но про­сто ходишь в тех же пре­ри­ях и встречаешь.
- Кого?
- Пару.
- Пару пре­ри­я­нок, да?
- Да, пре­ри­я­нок, ну подоб­ных особей.
- Ну давай­те, встреть­те, пожа­луй­ста, встреть­те. Вот смот­ри­те, вы сей­час за счет ваших гор­мо­нов начи­на­е­те по-дру­го­му вос­при­ни­мать мир. Вы по-дру­го­му начи­на­е­те вос­при­ни­мать запа­хи. Вы ста­но­ви­тесь, по всей види­мо­сти, более воз­бу­ди­мым и агрес­сив­ным. Вот вы ходи­те там по пре­ри­ям, ходи­те, и вдруг раз вам по носу как дал запах такой, что вы аж оста­но­ви­лись и подпрыгнули.
- Ну немнож­ко рез­кий и сладковатый.
- Поче­му он вас воз­бу­дил так сильно?
- Пото­му что он силь­ный такой запах.
- И что вы пошли и ста­ли искать по запаху?
- Нет, визу­аль­но уви­дел – сидит, копа­ет такая же неан­дер­та­лец, как и я.
- Неан­дер­тал­ка?
- Да, неан­дер­тал­ка похо­жая на мою маму, кото­рая меня взрас­ти­ла, кормила.
- Боже, я думал у неан­дер­таль­цев тако­го нет «похо­жая на маму». Хоро­шо, как вы к ней подошли?
- Да про­сто подошел.
- И она ска­за­ла: «Да иди ты. Вон там за тобой еще деся­ток неан­дер­таль­цев стоит».
- Нет. С инте­ре­сом смот­рит на меня.
- Посмот­ри­те в гла­за ее, в этот интерес.
- Ну доб­рые, лас­ко­вые глаза.
- Теп­ло в гла­зах есть, да?
- Есть!
- Как она про­ре­а­ги­ро­ва­ла на вас? Отдать ей еще кусо­чек корня?
- Нет, просто…
- Ну про­жи­ви­те это, проживите…
- Про­яви­ла какую-то застен­чи­вость, не отторжение.
- Хоро­шо. Застен­чи­вость еще со вре­мен неан­дер­таль­цев у чело­ве­че­ских жен­щин есть. Хоро­шо. Как даль­ше раз­ви­ва­лись ваши отношения?
- Да нор­маль­но нача­ли развиваться.
- Зна­ки вни­ма­ния какие-то? Вот вы гово­ри­те теп­ло к ней есть. Хочет­ся, я не знаю, поте­реть­ся об нее, блох половить?
- Да, при­об­нять там, прижаться.
- Про­жи­ви­те это, проживите.
- Подер­жать за руки, за лапы.
- При­ят­но это? За ладо­шки, какие там лапы. 

- Да, при­ят­но. Чер­ные такие лап­ки, ладошки.
- А она как-то про­яв­ля­ет к вам зна­ки внимания?
- Да, да, да!
- Как дол­го дли­лись эти ваши игры? Ну не игры, я не знаю, любовь. Я хочу, что­бы вы про­жи­ли тот момент, когда вы ста­но­ви­тесь муж­чи­ной-неан­дер­таль­цем. Вот вы зна­е­те уже это в испол­не­нии пост-неан­дер­таль­ца – чело­ве­ка. Вот тут в чем-то есть раз­ни­ца? В ощу­ще­ни­ях, в про­ве­де­нии, в самом действии.
- Да, есть раз­ни­ца. В том, что мы как-то встре­ча­ем­ся, живем рядом, даже может быть где-то вме­сте. Пол­го­да, год, может даже чуть боль­ше. После это­го во вполне себе ком­форт­ных усло­ви­ях совокупляемся.
- Про­чув­ствуй­те это сово­куп­ле­ние, про­жи­ви­те. Вы буде­те пер­вым чело­ве­ком, кто про­жил сово­куп­ле­ние в теле неан­дер­таль­ца. Пред­став­ля­е­те? О какая будет честь и почёт. Силь­но отли­ча­ет­ся от того, что мы испы­ты­ва­ем в муж­ских телах чело­ве­че­ских? Или там нежнее?
- Я бы ска­зал неж­нее, более уми­ро­тво­рен­но, более спо­кой­но, без каких-то сума­сше­ствий, каких-то там всплес­ков гормонов!
- Ну учи­тесь, раз у вас такие всплес­ки гор­мо­нов. Учи­тесь, как делать мяг­ко, хоро­шо и чтоб запо­ми­на­лось на всю остав­шу­ю­ся жизнь!
- Да, да. Уми­ро­тво­рен­но, без каких-то там…
- Когда все закон­чи­лось, вы поня­ли, что у вас могут быть дети? Или это еще непонятно?
- Это понят­но было и до начала.
- И сколь­ко вы зна­ли, что у вас будет детей?
- Один.
- Один. Хоро­шо. Вот когда она забе­ре­ме­не­ла, когда все это закон­чи­лось, я не знаю, неан­дер­таль­цы моно­гам­ны? Они остав­ля­ют этот брак на всю остав­шу­ю­ся жизнь? Или они как «мавр сде­лал свое дело – пошел даль­ше кор­ни копать».
- Нет. Оста­юсь. Я оста­юсь до рож­де­ния ребенка.
- Кого роди­ли-то? Обли­зы­ва­е­те его?
- Нет.
- А она облизывает?
- Она да!
- А вам не раз­ре­ша­ет? А то еще съедите?
- Нет. Про­сто у меня нет такой потреб­но­сти. И это обо­юд­ное решение.
- Я понял. Не оправ­ды­вай­тесь нико­гда. Вы един­ствен­ный на Зем­ле гово­ря­щий неандерталец.
- Я так-то не оправ­ды­ва­юсь. Про­сто это настоль­ко есте­ствен­но, что даже вот…
- Хоро­шо. Как она к вам относится?
- Так же.
- Вы помо­га­е­те им обоим?
- Да, да, помогаю.
- То есть вы носи­те пищу?
- Да, я защищаю.
- А кого роди­ли-то? Маль­чиш­ку или девчонку? 
- По-мое­му маль­чиш­ку. Я об этом поду­мал и пер­вое что при­шло – маль­чиш­ка. Инте­рес­но, поче­му не девчонка?
- Ну пото­му что мальчишка!
- И здесь в боль­шей сте­пе­ни это защи­та в плане под­держ­ки. То есть я чув­ствую, что я ей нужен на этом эта­пе, пока ребе­нок очень слаб. Где-то там до 3 лет, пока кор­мит гру­дью, ей ком­форт­но, что­бы я был рядом. Я в общем нахо­жусь рядом, хотя она само­сто­я­тель­но вполне может о себе поза­бо­тить­ся, о ребен­ке, но я тоже это с удо­воль­стви­ем делаю, помо­гаю, поддерживаю.
- Про­чув­ствуй­те вот эту вот при­ят­ную обя­зан­ность! Обя­за­тель­ство при­ят­ное, кото­рое не явля­ет­ся кам­нем, что тащит на дно, а при­ят­но очень. Зна­ки вни­ма­ния, зна­ки люб­ви ребен­ку-то какие-то оказывайте?
- Да!
- Ребе­нок любит вас или боит­ся? Мол сей­час при­дет отец и всю зад­ни­цу мне изгрызет.
- Нет, нет, любит, как бы ждет.
- Почув­ствуй­те, насколь­ко вы, неан­дер­таль­цы, счаст­ли­вы в сво­ей семье.
- В общем счаст­лив, но менее счаст­лив, чем в жиз­ни человека.
- Ну есте­ствен­но. Вы про­сто бои­тесь допу­стить себя таким же счаст­ли­вым в жиз­ни неан­дер­таль­ца. Ну лад­но, хоро­шо. Ну и что? Вот вы рас­те­те, вер­нее, он рас­тет, ваш сын, вот ему уже испол­ни­лось три года. До сколь­ких лет он был с вами? В каком воз­расте он ушел от вас? Или в каком воз­расте вы все трое разошлись?
- Нет, я ушел в воз­расте там трёх – пяти лет.
- Его?
- Да, его. Ушел так же само­сто­я­тель­но жить.
- И жена ваша тоже пошла в такое само­сто­я­тель­ное плавание?
- Нет, она оста­лась в той пеще­ре, в кото­рой была с ребен­ком. Она, вполне есте­ствен­но, ска­за­ла: «Ну ухо­ди. Мы даль­ше само­сто­я­тель­но в общем ком­форт­но живем». А я пошел даль­ше отдыхать.
- А как она вам ска­за­ла, на каком таком язы­ке, как вы про­ре­ве­ли друг дру­гу? Как вы вооб­ще общаетесь?
- Обща­ем­ся в основ­ном силой мыс­ли. Это про­ис­хо­дит как-то естественно.
- Про­чув­ствуй­те, какую силу вы в мысль вкла­ды­вай­те, что она улав­ли­ва­ет её. Мысль, гово­рит, с кир­пи­чом была. Бабах, я ее пой­мал. Попро­буй­те, мож­но в этой жиз­ни вам, Е., про­во­дить такие эксперименты?
- Ну экс­пе­ри­мен­ты мож­но, но навряд ли получится.
- А вы попро­буй­те, толь­ко не гово­ри­те, с кем буде­те про­во­дить. Потом посмот­ри­те, что вам отве­тят на ваш запрос. Понят­на малень­кая хит­рость, кото­рую я вам сей­час предлагаю?
- Да, да, да!
- Хоро­шо. И что, сколь­ко у вас еще было с ней детей?
- С этой нет, уже не было.
- А сколь­ко еще вооб­ще было детей? Вот вы гово­ри­те, до семи­де­ся­ти дожили…
- Трое – пятеро.
- Там все так же спо­кой­но и нор­маль­но? Или какой-то из этих, мож­но так ска­зать, бра­ков был неудачный? 

- Один был неудач­ный – не родил­ся ребенок.
- Не полу­чил­ся ребенок?
- Да. То ли мерт­во­рож­ден­ный на ран­них стадиях…
- Выки­дыш?
- Да, выки­дыш на ран­них стадиях.
- Может быть.
- Один из этих.
- А чего испу­га­лась ваша супруга?
- Да ниче­го не испу­га­лась. Про­сто как расстроилась.
- Из-за чего она расстроилась?
- Ну из-за того, что ребе­нок мерт­вый был.
- Для того, что­бы она рас­стро­и­лась… В нача­ле она долж­на была рас­стро­ить­ся, а потом мерт­вый ребе­нок. Или она живет в раю, маг­но­лии нюха­ет, и вдруг мерт­вый ребе­нок, и она рас­стра­и­ва­ет­ся? Нет при­чин­но-след­ствен­ной связи.
- Нет, маг­но­лий нет.
- Я знаю. Я вас провоцирую.
- Про­сто вот выки­дыш и она из-за это­го очень силь­но расстроилась.
- И вы с ней расстались?
- Через неболь­шое вре­мя, не сра­зу сию секун­ду, а через неко­то­рое вре­мя, пока она не успокоилась.
- То есть вы вот такой, как это назы­ва­ет­ся, аль­тру­ист – всех пока не дове­де­те до хоро­ше­го, да, пока вам не ска­жут, что «Всё, мой милый». Пока вам мысль такую не допу­стят: «Иди, гуляй. Сво­бо­ден. Я в тебе не нуж­да­юсь. Я тебя очень люб­лю. Я тебя отпус­каю с миром».
- Да.
- В этой жиз­ни такой же?
- Ну плюс-минус.
- Хоро­шо. Узна­вай­те себя. Хоро­шо, отлич­но. До сколь­ких лет вы дожи­ли, неан­дер­та­лец? Слу­шай­те, нас же учи­ли, что у неан­дер­таль­цев все общее, все друг дру­гу… А у вас же полу­ча­ет­ся семья?
- Ну это вре­мен­ная семья.
- Ну хоть какая она же все рав­но! Вы не в куче живе­те все вме­сте, детей рожа­е­те. И не зна­е­те, где ваш, где не ваш.
- Нет. Это абсо­лют­но осознанно.
- Конеч­но. Я к тому, что врут нам наши исто­ри­ки ино­гда… Хоро­шо. Ну и что, рас­ска­жи­те, пожалуйста.
- До девя­но­ста – девя­но­ста пяти…
- Хоро­шо. Как вы умираете?
- …там спо­кой­но дожил.
- Ну пото­му, что вы не ели там каких-то кур с гор­мо­на­ми. Вы ели кор­ни, вы ели зве­рю­шек, кото­рых ино­гда уда­ва­лось пой­мать. Мерт­вую-то дичь тоже ели?
- Мерт­вую – нет. Кровь – да, но не что-то там такое с рез­ким запа­хом полуразложившееся!
- Там, кста­ти, орлы или эти самые гри­фы летали.
- Падаль­щи­ки. 

- Ну да. Ну рас­ска­жи­те мне о сво­ей смерти.
- Смерть про­стая, спо­кой­ная. При­сел воз­ле камуш­ка, закрыл глаз­ки и всё.
- Сел зна­чит в позу лотоса?
- Ну сла­ва богу не в позу лотоса!
- Обло­ко­тил­ся о камень?
- Да.
- Как вы реши­ли, что вот этот камень будет мой над­гроб­ный? Иду и думаю, где бы мне най­ти камень в прерии?
- Да нет, уже какая-то сла­бость, удо­вле­тво­рен­ность сво­ей, ска­жем так, жиз­нью. Она исчер­па­на, вполне спо­кой­на. В некой сте­пе­ни уже шерсть поче­му-то белая.
- Конеч­но. Осо­бен­но на бры­лах, там, где лицо. Но вы ее не уви­ди­те, кро­ме как в отра­же­нии в воде.
- Не вижу, в воду не смот­рюсь как бы.
- Ну пить-то пьете?
- Воду да. При­чем воду и при­но­шу в пещеру.
- В чем?
- В таких вот каких-то кустар­ных, выдолб­лен­ных из кам­ня вещах.
- То есть ума на это хватает?
- Да. Я бы даже ска­зал вполне осо­знан­но. И не ска­зать, что я там какое-то живот­ное. Нет, вполне осо­знан­ный такой индивид!
- Про­сто у нас нету инфор­ма­ции, поэто­му для чело­ве­че­ства про­ще счи­тать, что они самые луч­шие, а все осталь­ные были так себе.
- Нет, нет. Вполне ком­форт­ный, осо­знан­ный! Я это сей­час пони­маю, да.
- И для того, что­бы это было ком­форт­но и не бегать дале­ко за водой, при­но­шу ино­гда воду. Это тяже­ло. Пото­му что в камне вода – это…
- Кап­ля воды в кило­грам­ме кам­ня. Я понял.
- Да. А вот смерть – вот тоже спо­кой­но сел.
- А мож­но же в скор­луп­ках боль­ших или не быва­ет такого?
- Скор­лу­пок нет. Есть камни.
- Толь­ко кам­ни. Хоро­шо. Моло­дец. Не собьешь вас с той логи­ки, в кото­рой вы сей­час. Хоро­шо. Ну и что? Как вы уми­ра­е­те? Сел, обло­ко­тил­ся спи­ной на камень?
- Да. Где-то руки сло­жил на коле­ни, коле­ни подобрал.
- Не подо­брал, а чуть-чуть согнул ноги в коленях?
- Да, чуть-чуть согнул.
- То есть вот как люди сидят, мужи­ки сидят ноги на рас­ко­ря­ку немножко?
- Да. Их рука­ми чуть собрал.
- Ну давай­те уже, умри­те. Сколь­ко вы мне може­те уже рас­ска­зы­вать, как вы умираете.
- Ну спо­кой­но – голо­ву опустил.
- Она упа­ла на грудь, на пле­чо? Куда?
- Нет, на грудь.
- Хоро­шо…
- Да, что-то такое, как засы­паю. Заснул и всё.
- Стра­ха смер­ти нет?
- Нет. 
- Вот я хочу, что­бы вы нашли тот момент, когда вы начи­на­е­те видеть себя, неан­дер­таль­ца, со сто­ро­ны. Какое тело вы толь­ко что оставили?
- Ну вот то же самое – белое, лохматое.
- Седое?
- Седое, да.
- Вооб­ще неухо­жен­ный, кол­ту­ны везде?
- Нет. Кол­ту­нов нет, все рас­че­са­но, как у чистюли. Все ком­форт­но, хоро­шо ухо­жен­ный, при­чем силы…
- Вы пони­ма­е­те, что тело умерло?
- Да. Силы физи­че­ские как таковые…
- Закон­чи­лись?
- …оста­лись. Физи­че­ски еще мож­но шлять­ся там, но сил духов­ных уже нету. И самое глав­ное, это вот опять же так есте­ствен­но, нету смыс­ла даль­ше шара­хать­ся в этом теле!
- Хоро­шо. Пони­ма­е­те, что тело умерло?
- Да.
- А где смерть? Та смерть, кото­рую мы все боим­ся – холод, тлен, чернота?
- Да нету ничего.
- Еще раз про­жи­ви­те, может про­пу­сти­ли. Вот я иду, немно­жеч­ко устал, вот сел к кам­ню, обло­ко­тил­ся на него, да. Лопат­ка­ми, спи­ной, чем, поясницей?
- Лопат­ка­ми, спи­ной, пояс­ни­цей. Лопат­ки чуть ото­шли. Камень теп­лый, песок теп­лый. Ком­форт­но. Попой сижу на песоч­ке, коле­ноч­ки подо­брал, к камуш­ку… Доста­точ­но комфортно.
- Хоро­шо. Ну, где она, смерть-то? Где то, что пре­ры­ва­ет жизнь?
- Нету, ниче­го не прерывается.
- Хоро­шо. А фор­ма и цвет того, что вышло из тела и смот­рит за ним сей­час? Как бы сказали?
- Ну свет­лое облач­ко, сизое.
- Сизое свет­лое облач­ко. Ваше отно­ше­ние к толь­ко что остав­лен­но­му телу?
- Бла­го­дар­ность.

*******

Павел Сер­ге­е­вич Гынгазов

Врач-сексолог, регрессолог.

Автор методики и ведущий обучающего курса

«Техника погружения в прошлые воплощения через «Остановку внутреннего диалога». 

Запись на сеан­сы и обучение