Парижский воробей / Павел Гынгазов. Фрагмент сеанса регрессии

Фрагмент сеанса регрессии П.С. Гынгазова

Автор соб­ствен­но­го метода

«Техника погружения в прошлые воплощения с использованием остановки внутреннего диалога» 

*************

Онлайн курс обучения у Мастера уже скоро!!! –  18 – 19 марта 2023 г (открыто бронирование)

*************

- Это малень­кое тело!
- Малень­кое тело чело­ве­че­ское или нет?
- Нет.
- Не чело­ве­че­ское. 
- А что вы за зверь такой? По ощу­ще­ни­ям.
- Я пти­ца. Неболь­шая пти­ца.
- А поче­му вы не мог­ли куда-то под навес спря­тать­ся, под листья? Поче­му вы сиди­те под…
- А мне доста­точ­но это­го укры­тия – не капа­ет!
- Там укры­тие есть?
- Это баш­ня какая-то. Метал­ли­че­ская кон­струк­ция. Металл, угол­ки.
- И где вы сиди­те?
- Меж­ду сты­ком там болт.
- Так если вы малень­кая птич­ка – это какая? На башне малень­кая птич­ка. Я думал там вооб­ще орёл сидит.
- Малень­кая птич­ка, совсем малень­кая. Так что по срав­не­нии с бол­том чуть-чуть мень­ше.
- Чуть-чуть мень­ше. Хоро­шо. И что, како­го вы пола птич­ка?
- Муж­ско­го пола.
- Отлич­но. Петь-то уме­е­те? Это какое вре­мя года? Осень что ли?
- Осень.
- Вы пере­лет­ная пти­ца и осед­лая мест­ная?
- Мест­ная. Я все­гда здесь живу!
- Рас­ска­жи­те о себе что вы еще може­те рас­ска­зать? Что за мест­ность? Это какой при­мер­но исто­ри­че­ский пери­од?
- Я не пони­маю, какой пери­од. Баш­ня такая боль­шая метал­ли­че­ская.
- Метал­ли­че­ская. То есть вы хоти­те ска­зать, что это… как она в Москве – то эта баш­ня?
- Может это опо­ра какая-то метал­ли­че­ская?
- Да, это может быть ЛЭП. Хоро­шо. А какая это при­мер­но часть Зем­но­го шара?
- Евро­па.
- Какая Евро­па? Она, смот­ри­те, от Север­но­го моря до Сре­ди­зем­но­го моря.
- Нет, там вни­зу мосто­вая, мосто­вая из кам­ня.
- Брус­чат­ка?
- Типа брус­чат­ка, да.
- Хоро­шо. Ну и что вы може­те рас­ска­зать о себе, птич­ка? Саме­цч вы мой. Взрос­лый или вооб­ще?
- Нет, не взрос­лый.
- Пацан­чик?
- Навер­но это­го года толь­ко!
- Это­го года? О‑о-о‑о, а давай­те-ка вер­нем­ся назад по вашей жиз­ни, когда вы вылу­пи­лись из яйца. Во-пер­вых, как в яйце сидеть – силь­но страш­но или не силь­но страш­но?
- Нет, там доволь­но свет­ло, хоро­шо.
- Слы­ши­те мамин голос? – Да!
- Теп­ло почув­ствуй­те. Как вы чув­ству­е­те теп­ло идет?
- Свер­ху идет теп­ло силь­ное.
- При­ят­но это?
- При­ят­но!
- Что оно дает вам? Вот когда теп­ло идет.
- Как буд­то я боль­ше ста­нов­люсь.
- При­ят­но это?
- Да, очень!
- Про­чув­ствуй­те вот это теп­ло, кото­рое гре­ет, да, вот как буд­то про­ни­ка­ет. Это может быть, как солн­це как буд­то насквозь идет. И вот эти при­ят­ные ощу­ще­ния про­чув­ствуй­те, пожа­луй­ста, и пере­ве­ди­те их на осо­знан­ный уро­вень М. И что? Прокле­вы­вай­тесь? Сами дыр­ку дела­е­те в яйце или вы там уже зады­ха­е­тесь?
- Сам. Но очень тес­но!
- Ну есте­ствен­но. А когда про­клю­ну­лись, чтоб дышать мож­но было, ктото из роди­те­лей помо­га­ет вам?
- Н‑е-а, нико­го нет.
- Вы вооб­ще один вылу­пи­лись?
- Нет, там еще вон мно­го лежит таких же.
- Сколь­ко это в клад­ке? Толь­ко не гово­ри­те, что 50 – тогда это будет инку­ба­тор!
- Пять.
- Пять, да?
- Со мной пять.
- С вами пять, да. Ну они тоже толь­ко нача­ли вылуп­лять­ся?
- Я пер­вый!
- Да? Хоро­шо. А роди­те­ли куда делись?
- Не знаю. При­ле­та­ют, уле­та­ют.
- Ну вот когда вы вылу­пи­лись, вы уже вылез­ли из сво­ей скор­лу­пы, когда роди­те­ли при­ле­те­ли?
- Да. Толь­ко-толь­ко.
- Ну и что, какие они? Или они уже сра­зу при­ле­те­ли с кор­мом?
- Воро­бьи они серые!
- Воро­бьи? Ну отлич­но. То есть вы-то воро­бей дере­вен­ский или город­ской?
- Город­ской!
- Ага, хоро­шо. И что? Давай­те, рас­ска­зы­вай­те!
- Одно яйцо не про­клю­ну­лось.
- Так и оста­лось?
- Так и оста­лось – дру­гое оно. Ну чув­ству­ет­ся, что оно не живое.
- Вот ваше уме­ние чув­ство­вать, да, помни­те, кото­рым вы сей­час поль­зу­е­тесь, как оно соеди­ня­ет­ся с этим уме­ни­ем в вас, в воро­бьиш­ке?
- Ну как-то сра­зу вид­но, что нежи­вое.
- Може­те это пере­ве­сти на осо­знан­ный уро­вень?
- Да!
- Нуж­но это будет для М.?
- Да.
- Если нуж­но – пере­во­ди­те. Хоро­шо. Ну и что, куда его дели? Про­тух­нет же.
- Выки­ну­ли. Мама выки­ды­ва­ет так носом отту­да из гнез­да.
- Хоро­шо. Ну и что, как они кор­мят-то вас?
- В основ­ном мел­кие какие-то чер­вяч­ки, мухи какие-то.
- Вкус­но?
- Вкус­но. Мухи не очень, чер­вя­ки луч­ше.
- Ну ясно. Ну конеч­но, мухи-то жест­кие, вы что. Там же хити­на столь­ко.
- Там кры­лья в гор­ле цеп­ля­ют­ся очень!
- Ну лад­но, вот буде­те знать, тяже­ла жизнь у воро­бья – кры­лья в гор­ле зацеп­ля­ют­ся. Хоро­шо. А как вы нача­ли летать? Слё­ток назы­ва­ет­ся.
- Там высо­ко, страш­но очень.
- Ну дак всё рав­но же поле­тел. Или так и остал­ся на всю остав­шу­ю­ся жизнь.
- Поле­тел.
- Нет, а еще ска­жи­те, это в какой… а это в Евро­пе, да. А люди там быва­ют?
- Да, там мно­го людей вни­зу ходит.
- А какие у вас есть хищ­ни­ки? Какие-то там сап­сан­чи­ки лета­ют. Какие-то зме­иш­ки, кош­ки?
- Боль­ше кошек.
- А у вас, где гнез­до?
- На дере­ве. Рядом дом. Дом двух­этаж­ный. Он зеле­ный такой.
- А люди как оде­ты? Какой это при­мер­но исто­ри­че­ский пери­од?
- Люди оде­ты немнож­ко не так, как сей­час. Костю­мы. Муж­чи­ны все как буд­то в стро­гих костю­мах, паль­то.
- Еще и в котел­ках?
- Нет, кеп­ки.
- То есть это где-то 20‑е годы того века или еще рань­ше?
- Навер­но конец 19, я думаю.
- Конец 19, хоро­шо. Отлич­но. Ну и что? Уда­лось вам выжить? Кого-то из ваших собра­тьев, вер­нее сестер и бра­тьев сожра­ли кош­ки или нет? Все выжи­ли?
- Трое выжи­ло нас.
- А что слу­чи­лось еще с одним?
- Про­сто умер. Болезнь какая-то. Пере­стал есть, пере­стал рас­ти и про­сто умер. Его тоже выки­ну­ли так.
- Выки­ну­ли, да? И что? Как папа, мама? Чув­ству­е­те их забо­ту?
- Да!
- Есть какая-то любовь? Или про­сто тас­ка­ют еду?
- От мамы теп­ло, от папы как бы не очень.
- Папа всё теп­ло с собой носит.
- Ему драть­ся часто очень при­хо­дит­ся.
- Из-за вас?
- Гнез­до защи­щать часто при­хо­дит­ся.
- А кто там на него пре­тен­ду­ет?
- Дру­гие пти­цы.
- То есть не воро­бьи? Про­сто пти­цы.
- Дру­гие. Чёр­ные. Не знаю, кто они. Чёр­ные, тут голу­бой блеск такой.
- Ну это могут быть сквор­цы чёр­ные, но они круп­нее вас.
- Круп­нее, намно­го круп­нее.
- Могут быть сквор­цы, но они обыч­но в скво­реч­ни­ки…
- У одно­го, да, на лапе коль­цо есть.
- Ясно всё. То есть в 19 веке уже коль­це­ва­ли? Лад­но, узна­е­те. Вы всё у меня узна­е­те. Хоро­шо. Ну и что? Как даль­ше? Вот я вас спро­сил, вы как выле­та­е­те-то?
- Сна­ча­ла сижу.
- На краю?
- На краю гнез­да. Такой пру­тик непроч­ный один выби­ва­ет­ся.
- И я на него спе­ци­аль­но сел?
- Не спе­ци­аль­но. Меня подви­ну­ли так!
- А, то есть роди­те­ли умные – они подви­ну­ли так?
- Тут брат. И она нас, мама нас так хоп и подви­ну­ла.
- Кра­си­вы­ми бёд­ра­ми сво­и­ми воро­бьи­ны­ми. И что? Навер­нул­ся?
- Навер­нул­ся…
- Ну давай­те – поле­тел?
- Не сра­зу. Толь­ко ниже вто­ро­го эта­жа уже полу­чи­лось кры­лья открыть. Сна­ча­ла про­сто как пла­ни­ро­вал, потом начал у зем­ли махать.
- Да?
- Кош­ку уви­дел!
- А, ну тут хоть что сде­ла­ешь, да? Уда­лось под­нять­ся?
- Доле­тел до водо­сточ­ной тру­бы. У водо­сточ­ной тру­бы креп­ле­ние – туда сел. Кош­ка не может достать. Страш­но. Серд­це бьет­ся очень силь­но!
- Ну ясно. Есть ощу­ще­ние, что побе­дил я всё-таки?
- Да, теперь есть ощу­ще­ние!
- Пер­вый мой, как ска­зать, жиз­нен­ный…
- Уве­рен­ность есть ощу­ще­ние!
- Вот это ощу­ще­ние уве­рен­но­сти «у меня всё полу­ча­ет­ся» пере­ве­ди­те, пожа­луй­ста, на осо­знан­ный уро­вень М. Нуж­но М будет такое ощу­ще­ние?
- Очень!
- Хоро­шо, делай­те. Отлич­но. Ну и что? А вот тот эпи­зод, с кото­ро­го мы нача­ли, это конец лета?
- Это осень.
- Осень. Ну и что? Вы каки­ми-то ста­я­ми соби­ра­е­тесь? Ведь где-то кор­мить­ся надо.
- В общем да.
- Так неболь­шие, но стай­ки есть какие-то?
- Неболь­шие, непо­сто­ян­ные, могут менять­ся.
- Непо­сто­ян­ные, то есть с кем рядом был. Ну так у вас вооб­ще харак­тер-то не враж­деб­ный к сво­им?
- Нет, не враж­деб­ный. Нам так про­ще, когда стая. Так мень­ше веро­ят­ность, что кто-то схва­тит.
- Хоро­шо. А еще рас­ска­жи­те, есть у вас какая-то в стае воро­бьи­ной иерар­хия?
- Да, есть!
- И что, вы там в самом низу пока?
- Я как буд­то один. Ну да в самом низу. Сна­ча­ла, пока моло­дые, по оди­ноч­ке мы не цен­ные.
- То есть вас вез­де пер­вы­ми пус­ка­ют: выжи­вут – хоро­шо, не выжи­вут – так и не жал­ко.
- Да, силь­но никто не опе­ка­ет.
- А вот мама и папа, кото­рые вас вырас­ти­ли, когда вы выле­те­ли из гнез­да, поки­ну­ли гнез­до, они вооб­ще забы­ли кто вы есть?
- Они никак не инте­ре­су­ют­ся, нет, они сами по себе!
- И вы сами по себе. То есть уже тако­го инте­ре­са нету?
- Как буд­то один и сам за себя. Выжи­ва­ешь в основ­ном.
- Силь­но страш­но?
- Нет. Не страш­но. Даже драйв какой-то!
- Драйв? Вот давай­те про­чув­ствуй­те этот драйв, что один сам выжи­ва­ешь. То есть, когда сам выжи­ва­ешь, есть ощу­ще­ние ува­же­ния к себе?
- Да!
- Такое вот пят­кой в грудь, лап­кой за ухом?
- Да, есть. Ну и, как бы я лов­кий!
- Лов­кий?
- У меня хоро­шо полу­ча­ет­ся себя кор­мить!
- Летать уже научи­лись вся­ко-раз­но?
- Вся­ко-раз­но с пере­во­ро­та­ми!
- Ух что! Были уже такие слу­чаи, когда на вас напа­дал кто-то из лета­ю­щих тоже?
- Да, были!
- Как там умуд­ря­лись спа­стись? Кто вас дого­нял? Соро­ки, воро­ны?
- Нет. Сокол, навер­но, или яст­реб!
- Как вам уда­лось спа­стись? У них же ско­рость быст­рее вашей.
- Я не отле­таю дале­ко от этой баш­ни. Мне хоро­шо тут. Тут мно­го есть где спря­тать­ся.
- То есть, если что – сра­зу раз туда?
- Да. Они не могут – они непо­во­рот­ли­вые. Там очень мно­го углов, этих пере­пле­те­ний, и мне мож­но хоть куда юрк­нуть. Я её изу­чил.
- То есть вы нашли общий язык с этой баш­ней, и она ваш спа­си­тель?
- Да – она мой дом!
- Хоро­шо. Уда­лось пере­жить эту зиму?
- Нет.
- А что слу­чи­лось?
- Раз­бил­ся.
- Обо что? Как это? Я уж так хотел выяс­нить как вы там воро­бьи­ху себе нахо­ди­те, как вы с ней там…
- Не пере­жил…
- А что слу­чи­лось, рас­ска­жи­те мне. Это сколь­ко полу­ча­ет­ся, вам все­го меся­ца три и есть от роду?
- Нет, око­ло шести.
- Око­ло шести. Это по чело­ве­че­ским мер­кам сколь­ко зна­чит?
- По чело­ве­че­ским мер­кам лет шест­на­дцать, навер­но.
- Лет шест­на­дцать. И что? Что слу­чи­лось? Ну рас­ска­жи­те про послед­ние дни воро­бьи­ные!
- Стек­ло какое-то. Стек­ло…
- А вы об него уда­ри­лись? А‑а-а, а давай­те-ка попро­бу­ем. Сра­зу поте­рял созна­ние и кир­дык или нет?
- Сра­зу поте­рял созна­ние.
- И упал?
- Ну толь­ко треск вот и…кость сло­ма­лась.
- Най­ди­те тот момент, когда вы начи­на­е­те видеть свое тело воро­бьи­ное со сто­ро­ны.
- Это капот маши­ны какой-то.
- А как вы об него стук­ну­лись? Вы же гово­ри­те стек­ло.
- Я лежу на капо­те.
- А упал?
- Зеле­ная маши­на, длин­ный такой капот, тут стек­ло. Маши­на такая без кры­ши полу­ча­ет­ся, стек­ло почти вер­ти­каль­ное.
- А ну всё я понял, да. Это назы­ва­ет­ся, сей­час ска­жу, как назы­ва­ет­ся, девуш­ки?… каб­ри­о­лет, ага!
- Один двор­ник есть. Каб­ри­о­лет – это что-то кра­си­вое. А это не очень кра­си­вое.
- Н‑е-е-е‑т, это не спор­тив­ное. Это такие длин­ные, стек­ло впе­ре­ди, один двор­ник будет.
- Она зеле­ная, такое гну­тое кры­ло желез­ное, тут один двор­ник и стек­ло почти вер­ти­каль­но сто­ит у неё.
- Хоро­шо, давай­те ещё про­жи­ви­те этот момент! Ну стек­ло чистое, его хоро­шо помы­ли. И вы его не уви­де­ли.
- Я погнал­ся за мухой, за мухой я погнал­ся…
- Вот так вот, види­те, азарт воро­буш­ка захва­тил!
- Я думал, про­ле­чу быст­ро, и полу­чи­лось, что маши­на тоже дви­га­лась.
- Ну давай­те сей­час хряст­ну­ло что-то где-то в голо­ве. А шея нор­маль­но? Пото­му что тут же сра­зу на весь позво­ноч­ник.
- Не нор­маль­но. Вооб­ще всё тело как-то не нор­маль­но…
- Про­чув­ствуй­те вот эти отго­лос­ки от этой смер­ти, да, от этой гибе­ли, они оста­ют­ся у М?
- Угу.
- Посмот­ри­те, воро­бьиш­ка, когда было, а до сих пор ещё в теле М отго­лос­ки! Про­смот­ри­те, про­чув­ствуй­те, про­жи­ви­те это. Потом мы будем даль­ше смот­реть его. То есть у вас полу­ча­ет­ся, где-то вон там, я не знаю, где-то око­ло клю­ва или где пер­вый пере­лом? Вы же не затыл­ком стук­ну­лись?
- Нет. Вот этим местом.
- Вот так, да? В этом месте болит голо­ва обыч­но?
- Нет, шея болит!
- Шея болит? Ну давай­те, смот­ри­те. Про­чув­ствуй­те как вы сра­зу раз, ткну­лась голо­вой и даль­ше позвон­ки, как поезд, начи­на­ют напол­зать друг на дру­га…
- Неров­но так сло­жи­лось тело…
- То есть ком­прес­си­он­ный пере­лом полу­ча­ет­ся, да?
- Да, и лапа сра­зу так одна отвис­ла.
- Да, пото­му что позво­ноч­ник, спин­ной мозг пере­рвал­ся.
- Одна выпрям­ле­на ниж­няя, а вот это вот так.
- На каком боку, полу­ча­ет­ся, лежи­те?
- На левом.
- Пони­ма­е­те, что тело умер­ло?
- Как бы не хочу пони­мать, что умер­ло.
- Ну вер­ни­тесь, может выжи­ви­те, вы чего? Може­те вер­нуть­ся в него?
- Н‑е-а.
- Поче­му?
- Не пус­ка­ет что-то. Оно как всё рав­но не моё уже. Жал­ко его немнож­ко ну…
- А вот фор­ма и цвет того, что видит ваше тело, Души вашей?
- Такой какой-то серень­кий шарик.
- Сей­час пони­ма­е­те, что умер­ло тело, или нет?
- Да…
- А вот где та смерть, кото­рой все мы боим­ся? Холод, тлен, чер­но­та?
- Нету!
- Нет. Может еще раз про­жи­ви­те, может не заме­ти­ли, как девуш­ка с косой выско­чи­ла из-за… и так кир­дык по баш­ке и всё. Или этой девуш­кой ока­за­лось стек­ло маши­ны?
- Нет, нету такого!

*******

Ком­мен­та­рий регрес­со­ло­га: После сес­сии М. уже дома нашла в интер­не­те и баш­ню, и зелё­ный домик под ней. Ею ока­за­лась Эйфе­ле­ва баш­ня с доми­ком вни­зу. Она нашла фото доми­ка и фото каб­ри­о­ле­та со стек­лом. Это убеж­да­ет меня в оче­ред­ной раз, что Бес­со­зна­тель­ное, на кото­ром мы рабо­та­ем в этой пара­диг­ме, не лжёт, оно фик­си­ру­ет как видеорегистратор!

Павел Сер­ге­е­вич Гынгазов

Врач-сексолог, регрессолог.

Автор методики и ведущий обучающего курса

«Техника погружения в прошлые воплощения через «Остановку внутреннего диалога». 

Запись на сеан­сы и обучение