Плавники счастья / Павел Гынгазов. Фрагмент сеанса регрессии

− Хоро­шо. Лена, это какая при­мер­но часть зем­но­го шара и какой при­мер­но исто­ри­че­ский период? 

− Наше время.

− Прям XXI‑й век?
− Я не вижу ниче­го, кро­ме поля. Про­сто поле, степь.
− Ну вы как-то оде­ты? У вас же память есть.
− Поче­му-то я вижу пра­вое голое колено.
− Пото­му что там порва­на одежда?
− Про­сто нет одежды.
− Вооб­ще нет одежды?
− Про­сто пра­вое голое колено.
− А как дав­но вы иде­те уста­лая? И босые ноги?
− Да.
− Тра­ва силь­но режет?
− Нет, мягкая.
− Внут­рен­нее состо­я­ние, Лена?
− Про­сто пла­кать хочется…
− Я понял. Как дав­но вы так иде­те? Мину­ту, час, какие-то уже сут­ки? Голод­ная сильно? 

− Нет.

− Или это не суть важ­но, надо уйти?
− Надо уйти…
− То есть, вы гово­ри­те, вам трид­цать шесть лет, что вы може­те рас­ска­зать о себе, Лена? Отку­да вы тут сейчас ока­за­лись? У вас есть своя семья?

− Как буд­то нико­го нет.

− Хоро­шо. А давайте по этим ощу­ще­ни­ям, не очень при­ят­ным, то есть, у вас идет безыс­ход­ность, так?

− Да.

− Давайте вер­нем­ся в ваши два­дцать лет, в то вре­мя, когда у вас еще не было безыс­ход­но­сти. Какая вы, Лена, что вокруг вас?

− Люди.
− Как одеты?

− Ста­ро­мод­но.
− Ну вот я про то и гово­рю. Ста­ро­мод­но − это как понять?
− Вось­ми­де­ся­тый год, что ли…
− Тыся­ча девятьсот?
− Да.
− И что они? Это город, дерев­ня какая-то?
− Дерев­ня, дис­ко­те­ка какая-то.
− Как вы пля­ше­те, рас­ска­жи­те. Давайте посмот­рим, как в вось­ми­де­ся­том Лена тан­це­ва­ла, радостно? 

− Да!

− Вы тан­цу­е­те парами?
− Одна.
− А почему?
− Все тан­цу­ют, я смот­рю на себя в зеркало…
− То есть, я тан­цую, но смот­рю на себя в зер­ка­ло? − Да.

− Нра­ви­тесь вы себе?
− Да.
− Какая вы, Лена? Высо­кая, стройная? Что нерв­ни­ча­е­те? Или «булоч­ка пухлая»?
− Сред­не­го тело­сло­же­ния, куд­ря­вые воло­сы пышные.
− Цвет-то какой?
− Белые.
− Куд­ря­вые − они насто­я­щие куд­ря­вые или кудёрки завиваете?
− Зави­ваю.
− Как одеты-то?
− Пла­тье лео­пар­до­вое корич­не­вое, тем­ное, разрез.
− Ну так стройняшка? Раз­рез сза­ди на юбке?
− На гру­ди разрез.
− И все отту­да выпадает?
− Нет.
− Ну эффект­но смотритесь?
− Скром­нень­ко, со вкусом!
− Моло­дец, хоро­шо ска­за­ла. А что, кто-нибудь обра­ща­ет на вас внимание?
− Как буд­то нет, я толь­ко сама на себя в зер­ка­ло смот­рю, там все пары танцуют.
− А зачем вы при­шли на эти тан­цы, что­бы на себя смот­реть в зер­ка­ло? − Посмотреть.
− На что?
− На других.
− Или себя показать?
− И себя показать!

− Ну уда­лось вам пока­зать себя? Посмот­ри­те, лео­пар­до­вое пла­тье с раз­ре­зом, фигу­ра стройная.

− Им как буд­то бы всё рав­но на меня, они там все тан­цу­ют, не смотрят.

− А что вы може­те ска­зать, вот вам два­дцать лет, есть у вас семья родительская?

− Не знаю, нет…
− Бра­тья, сест­ры ещё есть, Лен?
− Не знаю.
− Ну какая есть инфор­ма­ция? Или я одна-оди­не­шень­ка и живу я где-то в дет­ском доме?
− Толь­ко сейчас себя ощу­щаю, а так не понимаю…
− Толь­ко сейчас, во вре­мя танца?
− Да.
− Хоро­шо. Ну вот во вре­мя тан­ца вы смот­ри­те, как вы тан­цу­е­те, вы себе нравитесь? 

− Нет.

− Поче­му?
− Заком­плек­со­ван­ная!
− А поче­му, какие ком­плек­сы? Вы тан­цу­е­те, вро­де музы­ка весе­лая, а вы что-то шеве­ли­тесь, но око­ло зер­ка­ла и смот­ри­те, насколь­ко вы хоро­ши? То есть, вы все вре­мя себя оцениваете?

− Да!

− Прочувствуйте это – «я себя оце­ни­ваю всё вре­мя», не очень при­ят­ное это ощущение?

− Да.

− Вот давайте по это­му непри­ят­но­му ощу­ще­нию вер­нем­ся назад, в то вопло­ще­ние, где оно было впер­вые вами узна­но, при­ня­то, про­жи­то. Поеха­ли назад, кто вы, что вокруг вас? Гово­ри­те, вы уже там где-то есть.

− Как буд­то малень­кая какая-то, как гад­кий уте­нок. − Име­ет­ся в виду, чело­век маленький?
− Некра­си­вая.
− Посмот­ри­те, какая некра­си­вая, сколь­ко это вам? − Шесть-семь.

− Вы живе­те с роди­те­ля­ми? А что некра­си­во­го в вас? − Какая-то бабуш­ка гово­рит это.
− Вам?
− Да.

− Давайте посмот­рим, это бабуш­ка ваша?
− Да.
− И что она, как гово­рит? Какое чув­ство она вам пыта­ет­ся этим – «ты некра­си­вая» − сейчас вну­шить? Я попро­сил, давайте найдем то вопло­ще­ние. Неуве­рен­ность, получается?

− Да!
− А эта бабуш­ка, она ваша или какая-то пришлая?

− Моя.
− Чья она мама?
− Мами­на.
− Это какой при­мер­но исто­ри­че­ский пери­од, силь­но давно?
− Какой-то дом дере­вян­ный, печка…
− По одеж­де это какой при­мер­но период?
− Семи­де­ся­тые, наверное.
− Тыся­ча девятьсот?
− Да.
− Хоро­шо, и что она гово­рит? Это же не жизнь К., это жизнь Лены, я так понимаю?
− Навер­ное, да…

− Что она гово­рит, бабушка?
− Некра­си­вая, зубастая.
− Как понять?
− Зубы некра­си­вые, наверное.
− Или зуба­стая − за сло­вом в кар­ман не полезешь? 

− Зуба­стая, некрасивая.

− Почувствуйте, насколь­ко это неприятно!
− Хочет­ся плакать…
− Ну плачь­те, кто вам не дает. Вы же смот­ре­ли на себя в зер­ка­ло, вы же не зубастая.
− Чуть-чуть.

− Ну как чуть-чуть, у всех оди­на­ко­вые зубы, или они у вас кри­вые все? − Вперед.
− А мама-то есть?
− Не знаю, бабуш­ка есть…

− То есть, она вас вос­пи­ты­ва­ет. Дедуш­ки нету? Еще каких-то дядю­шек- тету­шек нету?

− Нет, толь­ко я.
− И как дав­но вы с ней?
− С рождения.
− Хоро­шо. То есть, маму и папу вооб­ще не зна­е­те, так?
− Да.
− Хоро­шо. Мы потом раз­бе­рем­ся с этим. Давайте по этим ощу­ще­ни­ям вер­нем­ся совсем дале­ко и глу­бо­ко, поеха­ли в ваше зача­тие. Ска­жи­те, пожалуйста, с какой целью Душа буду­щей девоч­ки Лены идёт в это вопло­ще­ние? Что она долж­на сде­лать, понять, осо­знать, про­жить, испытать?

− Боль.
− Зачем?
− Как буд­то научить кого-то должна.
− Чему?
− Не знаю, как буд­то тем, что она страдает… 

− «Я!».

− Я стра­даю и им долж­но быть пло­хо от этого.
− Кому долж­но быть плохо?
− Роди­те­лям.
− То есть, это у вас оби­да, вы иде­те для того, что­бы как-то реа­ли­зо­вать свою обиду? 

− Да!

− Хоро­шо. Вот смот­ри­те, ещё ска­жи­те, пожалуйста: вот сейчас на Зем­ле, когда выби­ра­е­те себе пару, где вы буде­те жить, на Зем­ле сейчас десят­ки тысяч пар, кото­рые это дела­ют, поче­му выбра­ли имен­но эту жен­щи­ну и это­го мужчину?

− Любовь, страсть!
− У них?
− Да.
− То есть, этот поло­вой акт, бла­го­да­ря кото­ро­му вы потом полу­чи­тесь − это любовь и страсть, хоро­шо. Ска­жи­те, пожалуйста, а вот Душа буду­щей девоч­ки Лены к чему при­со­еди­ня­ет­ся, к спер­ма­то­зо­и­ду или к яйцеклетке? Пер­вое, что приходит.

− К сперматозоиду.
− Поче­му так?
− Не знаю.
− Ско­рость есть или нет? Или вы их види­те там, мил­ли­он сто тысяч вокруг носится?
− Бли­же туда.

− Что ближе?

− Бли­же туда, к спер­ма­то­зо­и­ду поче­му-то. Как буд­то посто­ян­но шевелится.

− То есть, есть ощу­ще­ние движения?
− Да!
− Это спер­ма­то­зо­ид. И какая она, яйцеклетка? Вот вы несётесь.
− Такая жел­тая, по ощущениям.
− Сейчас как баш­кой об лед, о яйцеклетку, так и моз­ги рас­те­кут­ся, нет? 

− Чуть-чуть, как буд­то как шар, из чего-то состоит.
− Хоро­шо. Посмот­ри­те, прочувствуйте, вот вы спер­ма­то­зо­ид, таких как вы, там еще две­сти-три­ста мил­ли­о­нов, поче­му вы? − А я первая!

− Яйцеклетка пер­вая, а вы первый!
− Да, я первый!
− А поче­му, отку­да у вас есть эта уве­рен­ность – «я буду и всё тут!», а там еще две­сти мил­ли­о­нов, пус­кай они с носом оста­нут­ся. Прочувствуйте эту уве­рен­ность – «я пер­вый и всё!».

− Да.

− И вот эту уве­рен­ность, абсо­лют­ную уве­рен­ность, пожалуйста, пере­ве­ди­те на осо­знан­ный уро­вень К., мне все по пле­чу, а море вооб­ще по коле­но. Перевела?

− Да.
− При­ят­ное это ощущение?
− Да.
− Будет оно помогать?
− Да.
− Вот смот­ри­те, вот вы несе­тесь к этой жел­той кра­са­ви­це, она вас при­ни­ма­ет. Смот­ри­те, хро­мо­сом­ный набор чело­ве­ка − 46ХХ у жен­щин, 46ХУ у муж­чи­ны. Вы полу­ча­е­тесь девоч­ка, да?

− Да.

− Лена, зна­чит, у вас полу­ча­ет­ся 46ХХ. В поло­вых клет­ках толь­ко поло­вин­ча­тый набор − в яйцеклетке толь­ко 23Х и ниче­го дру­го­го, в сперматозойде может быть 23Х, если девоч­ка и 23У, если маль­чик. Вы девоч­ка, я хочу, что­бы вы сейчас про­чув­ство­ва­ли это сли­я­ние ваших 23Х, кото­рые про­шли сквозь обо­лоч­ку яйцеклетки, с 23Х яйцеклетки. Прочувствуйте, насколь­ко это при­ят­но, страш­но, ужас­но, фее­рич­но, я не знаю, как. Лимон давать? А то улы­ба­е­тесь так. При­ят­но это?

− Да, неплохо!

− Прочувствуйте это хоро­шо и пере­ве­ди­те на осо­знан­ный уро­вень К.. Хоро­шо. Опло­до­тво­ре­ние про­ис­хо­дит в брюш­ной поло­сти воз­ле яич­ни­ка, и даль­ше опло­до­тво­рен­ная яйцеклетка идёт в мат­ку. Вот когда вы при­шли в мат­ку, Лена, как мат­ка встре­ти­ла вас?

− Как буд­то не готова…
− Поче­му?
− Не знаю, внут­рен­нее ощущение…
− «Не гото­ва», но все рав­но, она же вас не выгнала?
− Нет.
− Она сра­зу ста­ла пыль раз­гре­бать − сюда садись, гостем будешь. Есть такое ощущение?
− Пусто было.

− Ей пусто было?
− Мне пусто было. Как буд­то при­шла, а там всё так пусто…
− То есть, не гото­ва была ни мат­ка, ни мама.
− Да!
− Хоро­шо. А вот этот поло­вой акт, бла­го­да­ря кото­ро­му вас выде­ли­ли, это кро­ме того, что любовь, это была даже, навер­ное, не любовь, про­сто страсть, силь­но хотелось?

− Да!

− Но мама-то с этим муж­чи­ной зна­ко­ма дав­но, или про­сто на тан­цах увиделись?

− На тан­цах увиделись.
− После это­го его боль­ше нико­гда не было?
− Нет.
− Мами­на пер­вая мысль, когда она поня­ла, что, кажет­ся, я дотанцевалась?

− «Что с ней делать?», страх!
− Силь­но страш­но вам?
− Да.
− Она пыта­лась как-то изба­вить­ся от это­го? − Да.

− Что дела­ла, тяже­сти под­ни­ма­ла? − Пошла к маме.
− Той бабушке?
− Да.

− Ну хоро­шо, мама что ска­за­ла? Силь­но руга­ла её?
− «Нель­зя», сказала.
− Как понять − нель­зя? Нель­зя остав­лять. Надо удалять?
− Нет, нель­зя уда­лять, надо оставлять!
− То есть, нель­зя пре­ры­вать беременность?
− Да.
− Мама что сказала?
− Не хочет…
− А этот муж­чи­на, кото­рый всё это сде­лал, где он?
− Нету.
− Он даже не в кур­се, гастро­лер заезжий?
− Не знаю, где он.
− Мама не пыта­ет­ся его искать?
− Пыта­ет­ся, ждёт.
− Дожда­лась?
− Нет, вроде.
− Но мама-то все рав­но мыс­ли такие, вдруг что-нибудь случится.
− И он придет.
− При­дет он?
− Не при­дет, она так дума­ет, что придет!
− Ну да, он не при­дет уже. Мавр сде­лал свое дело и ушёл. У мамы боль­ше не было таких мыслей страш­ных, что надо пре­рвать бере­мен­ность? семи­де­ся­тые, в это вре­мя же дела­ли аборт.

− Были.

− Почувствуйте, насколь­ко это страш­но для вас. Вот смот­ри­те, мама дума­ет: я зав­тра-после­зав­тра найду что-то ещё, хотя боит­ся, но все дума­ет, как я от тебя избав­люсь, да ведь? А вы при всем при этом ей кукиш пока­зы­ва­е­те: «фигу, мамоч­ка, буду я у тебя!». Так или нет?

− Да.
− Вот эта настойчивость, она есть у К.?
− Нет.
− Посмот­ри­те. И что?
− Такой силь­ной нет.
− Ну если бы у вас была там не силь­ная настойчивость, вы бы там уже дав­но помер­ли и отту­да бы не вышли.

− Зна­чит, я такая!

− То есть, «я реши­ла!». Вы поста­ви­ли перед собой цель, выйти. «С какой целью вы пошли в Лену», помни­те, вы говорили?

− Нет.

− Ну вы гово­ри­ли вна­ча­ле, помни­те? Гово­рю: давайте в ваше зача­тие, с какой целью Душа буду­щей девоч­ки Лены идёт в это зача­тие? Пото­му что там было мно­го вся­ких в это вре­мя пар. И вы ска­за­ли что?

− Страсть.
− Какая страсть?
− Страсть, любовь я говорила.
− Нет, вы гово­ри­ли, с какой целью вы идёте.
− Я не пом­ню уже, что говорила.
− С какой целью вы иде­те, что вы долж­ны про­ра­бо­тать, понять, сде­лать, пере­жить для того, что­бы себя, Лену, чему научить? − Силь­ной стать!

− Хоро­шо. Вот смот­ри­те, вот ваши пер­вые идут зада­чи – «я тебя уда­лю, я тебя абор­ти­рую!», а Лена что говорит?

− Нет!

− Почувствуйте. И всё, мама ниче­го не может сде­лать! Она, навер­ное, даже ходи­ла куда-то, пыта­лась идти, а Лена гово­ри­ла: «нет!». Было такое?

− Да.

− И что вы мне рас­ска­зы­ва­е­те, что «я оди­но­кая овца»? Вы тиг­ра. Хоро­шо. Смот­ри­те, вот живот начи­на­ет рас­ти, уже позд­но что-то делать, никто уже не возьмётся. Мама как-то реа­ги­ру­ет на то, что вы растёте? Ей теперь нуж­но как-то обма­ны­вать, что я пере­ела, у меня живот стал рас­ти, или ей уже пле­вать на всё − я люб­лю тебя, ребе­но­чек, или она с вами не обща­ет­ся никак?

− Гла­дит.
− Почувствуйте, когда гла­дит, любовь есть?
− Думаю, да…
− Почувствуйте!
− Да.
− Как вы пыта­е­тесь про­ре­а­ги­ро­вать на её любовь?
− При­ят­но, тепло…
− Вы как-то ей любовь посы­ла­е­те тоже?
− Да!
− Она пони­ма­ет, что вы уже одно целое становитесь?
− Не до кон­ца как будто…
− Не до кон­ца, пото­му что она боится?
− Да, страх!
− Пото­му что она без мужа, без всех.
− Да.
− Тем более, что это Рос­сия, косо на это смот­рят все. Хоро­шо, и что, роды-то где про­ис­хо­дят? Она так в деревне этой и рожала?

− В больнице.
− Но ваше­го отца вы так не зна­е­те и ни разу не видели?
− Я не вижу его, мне кажет­ся, что я слы­ша­ла, они обща­лись, но со мной он не общался.
− То есть, мама с ним обща­лась, но она не гово­ри­ла, что вы есть?
− Да.
− А живо­та в это вре­мя еще не было видно.
− Может, он и знал, что я есть, но я его не видела…
− Да нет, мама мог­ла спе­ци­аль­но оста­вить в тайне.
− Да, наверное.
− Быва­ют такие вещи. Может, он был женат, может, еще что-то.

Может, она про­сто реши­ла, что я сама хоте­ла и полу­чи­ла, что хоте­ла, даже в пять раз боль­ше, ещё и ребен­ка. И что, вот смот­ри­те, к момен­ту родов вы как, вниз голо­вой или попой?

− Вниз головой.
− Роды посмот­рим, проживем?
− Да.
− Я могу вас коснуться?
− Да.
− Хоро­шо. Вот смот­ри­те, Лена, шейка закры­та, голов­ка на шейке изнут­ри. И вот она начи­на­ет откры­вать­ся, такое полу­ча­ет­ся идёт как обруч, пол­зет, пол­зет − есть такое ощущение?

− Да.

− Голо­ва туда опус­ка­ет­ся. Мало того, есть ощу­ще­ние дру­гое, что вы пово­ра­чи­ва­е­тесь, либо по часо­вой, либо про­тив часо­вой стрелке!

− Впра­во.

− То есть, по часо­вой стрел­ке. Полу­ча­ет­ся, вы иде­те из вто­рой пози­ции, ваша спин­ка была к лево­му боку. И что, силь­но страш­но перед рода­ми? Обыч­но взрос­лые боят­ся – «ой, не рожу!». У вас есть страх, неуве­рен­ность − мама меня подведет?

− Нет!

− «Я абсо­лют­но уве­ре­на!», хоро­шо. И когда вы роди­лись, закри­ча­ли-то сра­зу или нет?

− Нет.

− А что осмат­ри­ва­лась, или пыта­лась на мами­ных нер­вах чуть-чуть сыграть?

− Нет, осматривалась.
− Ну, пото­му что холод­но, во-пер­вых. − Холодно.
− И ярко.
− И ярко. И мама, и все белое.
− Но вам по зад­ни­це нашлепали?
− Да.
− И заорала?

− Да.

− А когда пер­вый вдох, представляете?
− Да.
− Лег­кие рас­ши­ря­ют­ся, воз­дух попал, это силь­но страш­но, силь­но боль­но, или нет? − Больно.

− Еще гром­че орать начала?
− Да.
− Еще боль­ше раз­вер­ну­ла лег­кие. Хоро­шо, что дал вам этот пер­вый вдох, Лена? − Боль.

− Хоро­шо. Мама-то выжила? 

− Да.
− Она вас покормила?
− Нет.

− Ни разу?
− Нет.
− Я её боль­ше не видела.
− То есть, вас у неё забрали?
− И всё!
− И боль­ше она нико­гда не приходила?
− Нет.
− А кто вас из род­до­ма-то забрал?
− Там была.
− Кто?
− Бабуш­ка.
− Она бабуш­ка ваша, или она про­сто какая-то ста­руш­ка сер­до­боль­ная? − Ста­руш­ка, бабуш­ка. Она не мами­на мама.
− Но она вас забрала?
− Да, злая!
− Посмот­ри­те, когда пер­вый раз вы её увидели.
− Страш­но!
− Что в гла­зах вы ее увидели?
− Злость.
− А для чего она вас брала?
− Дума­ла, что я ей помо­гу с оди­но­че­ством спра­вить­ся, что она со мной будет!
− То есть, она вас бра­ла на буду­щее. А сейчас какое оди­но­че­ство, как может ново­рож­ден­ная справ­лять­ся с этим. У неё сво­их детей не было? 

− Нет!

− Поэто­му она реши­ла так рез­ко поме­нять свою жизнь. Хоро­шо. И с како­го воз­рас­та она нача­ла гово­рить, что ты уродина?

− В четы­ре года. − Помни­те это?

− Да.
− Силь­но мно­го плакали?
− Да, в такой косын­ке была, ходи­ла в косын­ке я белой.
− Она еще боль­ше уро­до­ва­ла вас?
− Нет, хоро­шень­кая, такая у меня шуба, я малень­кая, шуба тяже­лая очень.
− Ну цигейковые шубы рань­ше очень тяже­лые были.
− Косын­ка такая завя­зан­ная и всю доро­гу уточ­ка в руках.
− Како­го цвета?
− Белая.
− Белая или телес­но­го цвета?
− Телес­но­го.
− Цел­лу­ло­ид­ные. Заста­ли такие игрушки?
− Нет.
− Не заста­ли, пото­му что дав­но было. Хоро­шо. Это ваша един­ствен­ная игруш­ка, кото­рая вас пони­ма­ла? − Да!

− Кото­рая вас люби­ла, кото­рой вы все свои тайны говорили?
− Да, дав­но со мной.
− Какую бабуш­ка, кото­рая вас взя­ла вос­пи­ты­вать, выго­ду от это­го полу­чи­ла, или она толь­ко руга­ет­ся, что у меня от тебя ника­ко­го тол­ку нет? Или вы пыта­лись быть ей хорошей?

− Пыта­лась быть хоро­шей, она тоже была хоро­шей ино­гда. Но чаще руга­ла, что я пло­хая, гуляю…

− Пото­му что я не хочу быть дома, или я гуля­щая и хожу, ко всем маль­чи­кам подхожу?

− Гуляю, на ули­цу всё время.
− Ну, пото­му что в доме как, вы же види­те, насколь­ко жест­ко в доме.
− Я уйти хочу, а она нет, ей надо, что­бы я сиде­ла в доме.
− И она бес­по­мощ­на уже или нет?
− Нет, она актив­ная, злая, бега­ет, очень актив­ная. Постоянно.
− До сколь­ки лет вы жили с ней, когда она ушла из жизни?
− До восемнадцати.
− То есть, она умерла?
− Да.
− Насколь­ко это для вас было сча­стье, радость, ужас? Какая-ника­кая, пло­хая, хоро­шая, но она была единственная.
− Было страш­но, горь­ко, пла­ка­ла, а потом вздох­ну­ла, как буд­то так хоро­шо ста­ло – всё рав­но. Жда­ла, что ли. Потом нача­ла гулять, ходить на дис­ко­те­ки. Бусы у неё были на зер­ка­ле, оде­ва­ла их, когда она умер­ла уже. На дис­ко­те­ку. Такие боль­шие, бордовые.

− Вы пыта­лись всем дока­зать, что вы не страш­ная, не уро­ди­на и зубы не впе­ред? Ведь на самом деле, зубы же не вперед?

− Не впе­ред. Но я одна…

− Живу здесь?
− Вооб­ще одна, нет у меня никого.
− Ну есте­ствен­но. А куда мама делась?
− Нету, я не знаю, она не приходила.
− То есть, она отда­ла этой баб­ке вас и успокоилась.
− Сама меня забра­ла бабка.
− Отку­да, из роддома?
− Да, наверное.
− Или она там в род­до­ме работала?
− Не знаю, маму не виде­ла боль­ше, не знаю, где она.
− Хоро­шо. И что, в восем­на­дцать лет, вы ста­ли предо­став­ле­ны себе. У вас какие-то навы­ки есть, баб­ка вас чему-то научи­ла? Хозяйство, дом вести, еду готовить?

− Да.
− Уме­е­те вы всё?
− Да, умею, полы мою. Чем я зани­ма­юсь, хожу куда-то, работаю.
− Как понять − работаю?
− Где-то работаю.
− Кем? То есть, вы нигде не учи­лись на то, что­бы рабо­тать, про­сто рабо­та­е­те, как разнорабочий?
− То ли повар − белый халат, то ли врач.
− Ну для вра­ча вы долж­ны были учиться.
− Да, навер­ное, повар. Белый халат.
− Ну у вра­ча еще фонен­до­скоп на шее висит.
− Нет.
− А у пова­ра там кастрюли большие.
− Кастрюли. Кол­пак, да.
− Ска­жи­те, пожалуйста, вы же смот­ри­те на себя в зер­ка­ло, когда вам пере­ста­ли гово­рить, что вы уро­ди­на, вы пере­ста­ли ощу­щать себя уродкой? 

− Да!

− Гла­за-то под­во­ди­те, красите?
− Да, кра­шу, ярко!
− Ну вам же хочет­ся кому-то нравится!
− Конеч­но!
− Уда­лось?
− Нет, никто не обра­ща­ет внимания.
− Поче­му?
− Не знаю, мимо про­хо­дят, я одна, нико­му не нужна…
− Вот это – «одна» − почувствуйте глу­би­ну – «я одна», это безыс­ход­ность, так? − Да…

***

− И вот по это­му глу­бин­но­му ощу­ще­нию – «я одна!» − давайте ещё рань­ше, ещё глуб­же пойдем, в какой из ваших жиз­ней впер­вые вы поз­во­ли­ли себе быть одной, оде­ли на себя это ярмо оди­но­че­ства. Поеха­ли. Поня­тен вопрос?

− Да.

− Кто вы, что вокруг вас? Не мол­чи­те, вы уже дав­но там, где надо. Что там?

− Куда-то опус­ка­юсь, не понимаю.
− Как понять – «куда-то опускаюсь»?
− Такая тем­но­та, парящая…
− А что за тело?
− Я пыта­юсь это понять, осознать.
− Себя со сто­ро­ны уви­деть нель­зя, мож­но толь­ко почувствовать.
− Да, я пыта­юсь это прочувствовать!
− Ну вот вы отлич­но зна­е­те тело К., это тело чем отличается?
− Никак.
− Нету формы?
− Нече­ло­ве­че­ское!
− Хоро­шо.
− Какие-то, не понимаю…
− Какие догад­ки есть? Не бойтесь, здесь ниче­го страш­но­го нет!
− Как кры­лья, что ли. Как-то вот так, кры­лья дела­ют, в этой темноте.
− То есть, вы лети­те на крыльях?
− Да, плав­ник или кры­ло − что-то такое и оно в этом про­стран­стве в чер­ном вол­на­ми так делает!
− Виде­ли когда-нибудь, вот эти ска­ты огром­ные, ман­ты называются?
− Да.
− Такой примерно?
− Нет.
− А какой?
− Боль­шие кры­лья или плав­ни­ки, а он маленький.
− Или это кит какой-то?
− Нет. Я виде­ла такое, но не знаю, что это. Я поня­ла, что это.
− Что это, кто вы? Это Земля?
− Это – вода!
− Ну пла­не­та Земля?
− Да, но это вода.
− Кто вы там? Или вы меду­за какая?
− Нет, как оно назы­ва­ет­ся, я поня­ла прям, как плав­ни­ки, но они такие, как руки, но плав­ни­ки. − Русал­ка, что ли?

− Нет, какая-то рыба. Живу там!
− Ино­гда може­те выпол­зать на сушу и пол­за­е­те? − Да.
− Пры­гун австралийский или­стый называется.
− Не знаю, навер­ное, я тако­го не видела.

− И что? Поче­му, помни­те, с какой целью я попро­сил ваше Бес­со­зна­тель­ное найти вопло­ще­ние, где вы это ощу­ще­ние впер­вые испы­та­ли: «одна, нико­му не нужна»?

− Да, это оно!
− А поче­му это ощу­ще­ние у этой рыбы-пры­гу­на, или кто она там?
− Я как буд­то люб­лю себя, что ли…
− Ну и хоро­шо, кто себя не любит? Вы, К. себя люби­те или нет?
− Нет, не так силь­но. А он такой.
− «Я люб­лю себя, я нрав­люсь себе, я уве­рен в себе!» − есть эти ощу­ще­ния? − Да!

− Ну пере­ве­ди­те на осо­знан­ный уро­вень К.. Ну нель­зя же быть такой. − «Я люб­лю себя!».
− Не надо вслух гово­рить, про­сто прочувствуйте – «я люб­лю себя», я уве­рен в себе. Насколь­ко это при­ят­но, насколь­ко эту будет действенно помо­гать К., или это про­сто сотря­са­ние воз­ду­ха с моей сто­ро­ны? Вот прочувствуйте – «я люб­лю себя!». Вот вро­де рыба, дура-дурой, да?

− Да.
− Так она же не дура, здесь будет дура как раз К.!
− Да, вот в том-то и дело, поче­му я там люб­лю себя?
− Пото­му что там вы в при­ро­де, а здесь вы чело­век, тут у вас намётки человечьи.

− Да.
− Так­же, как та баб­ка, помни­те, вам гово­ри­ла: «ты уродина!».
− Да.
− А на самом деле вы не уродина!
− Да!
− Вот давайте, по-мое­му, это назы­ва­ет­ся или­стый пры­гун, по-мое­му, они в Австралии.
− Кажет­ся, я на него смот­рю, но я там ещё.
− Ну там и будь­те. Как вы прыгаете-то?
− Про­сто ощу­щаю песок сейчас.
− Влаж­ный он, не сухой?
− Сухой, воз­ле бере­га такой. Кам­ни рядом, боль­шой камень, булыж­ник, гора какая-то…
− Насколь­ко вы счастливы?
− Абсо­лют­но!
− Прочувствуйте это – «я абсо­лют­но счаст­лив!». И вот это ощу­ще­ние абсо­лют­но­го сча­стья, пожалуйста, пере­ве­ди­те на осо­знан­ный уро­вень К.. При­ят­но это?

− Да.

− То есть, я про­сто счаст­лив, не пото­му что я дол­жен кому-то что- то дока­зы­вать, вот это ощу­ще­ние − я про­сто счаст­лив, что я есть, с таки­ми круп­ны­ми глазами?

− Да.

− Ну вы же, если смот­реть по-чело­ве­чьи, вооб­ще урод­ская какая-то рыбина.

− Да.
− Ну вы-то себя не чув­ству­е­те уродкой?
− Да, не чувствую!
− Я абсо­лют­но гар­мо­нич­но сюда вписан?
− Да!
− Вот это − гар­мо­нич­но впи­сан, пожалуйста, пры­гу­на пере­ве­ди­те на осо­знан­ный уро­вень? − Да, перевожу.

− При­ят­но это? − Приятно!
− Помо­жет это? − Да!

− А то буде­те всё вре­мя сто­ять воз­ле зер­ка­ла, изви­вать­ся и думать, что я кра­си­во танцую.

− Про­сто себя люб­лю, про­сто так!
− А то, что до это­го себя не люби­ли, все вре­мя это вам боком шло?
− Да!
− И с муж­чи­на­ми, и со всем остальным?
− Да!
− Поня­ли, какие тут ошиб­ки есть?
− Да.
− Мы не будем их раз­би­рать, пото­му что ваше Бес­со­зна­тель­ное все дав­но поняло. 

− Да.

− Може­те ска­зать, дура я была дурой.
− Я в шоке!
− Сколь­ко вы себе огра­ни­че­ний наста­ви­ли? Из-за них вас-то хоть вид­но или нет?
− Почти.

− Почти вид­но или нет?
− Почти вид­но, чуть-чуть мелькает.
− Выбирайтесь. Вы же пони­ма­е­те, рыб­ка такая простенькая?
− Она не простенькая.
− Убирайте эти про­бле­мы. Смот­ри­те, рыб­ка, про­стень­кая вро­де, смот­ри­те, насколь­ко она счастлива? 

− Да!

− Пото­му что любит себя. Раз я есть на этой зем­ле, воз­ле этой воды, на этом пес­ке, зна­чит, я нуж­на здесь, так ведь?

− Вер­но!

− Вот то же самое про К.. И никто за вами не сле­дит, и никто не гово­рит: «я тебе буду помо­гать, я тебе не буду помогать!».

− Да.
***
− Вот эта баб­ка, кото­рая была у Лены − уро­ди­на, зубы у тебя впе­ред, ещё что-то.
− Она сама уродина!

− Она вас подавляла.
− Да.
− А вы всё рав­но проросли!
− Да!
− «Как бы ты не гово­ри­ла про меня пло­хо, я буду все рав­но такой, какая я есть!», и вы ста­ли такой, какая вы есть. − Да.

− Но преж­де, чем стать такой, какая есть, у вас было ощу­ще­ние – «я уро­ди­на» и мы пошли по это­му ощу­ще­нию и попа­ли в эту рыбу.

− Да.

− Кото­рая совсем не уро­ди­на. Кото­рая, может быть, и в воде, и на суше и чув­ству­ет себя вполне прилично!

− Да.
− Мало того, ещё и бойцовская.
− Да!
− Вот-вот, дерут­ся толь­ко так. Пре­лесть какая!
− Как мы туда дошли-то, как вы меня дове­ли туда, как так-то?
− Вот так, это Бессознательное!
− Как вы поня­ли, куда вести меня?
− Это уже дру­гой вопрос. И что, вот учи­тесь у этой рыбины.
− Любить себя нужно!
− За что? Не надо гром­ко мне гово­рить: у меня кра­си­вые гла­за − я буду

себя любить. Вот все интим­ные, самые обыч­ные, яркие, кото­рые все видят и те, кото­рые никто не видит, но вы зна­е­те свои луч­шие каче­ства, совсем спря­тан­ные от всех, один-два чело­ве­ка видит − прорабатывайте.

− Про себя?
− Про меня-то зачем!?
− Не вслух?
− Зачем вслух? Если бы я застав­лял вас это гово­рить вслух, вас бы не

отпра­ви­ли эти ребя­та ко мне. Получается?
− Да, если бы я была со сто­ро­ны ещё каким-то чело­веч­ком, внутри

меня какая-то лич­ность, я бы очень силь­но еще себя любила.
− Так люби­те, кто вам не дает-то? Вы же сами себе ста­ви­те пал­ки в коле­са, спи­цы лома­е­те, а потом дума­е­те: «что это у меня доро­га трудная?».

Пото­му что пал­ки в коле­сах. − Да, я хорошая!

− Да, белая и пушистая!
− Нет, она вред­ная, но она хоро­шая такая, своя! − То есть, К. вредная?

− Да.
− Так поче­му вред­ная, пото­му что не на том все­гда ста­ви­ла фокус?
− Да!
− Я уро­ди­на, я вооб­ще противная?
− Да.
− А рыба-то, смот­ри­те, пучегла­зая такая, а красавица!
− Да!
− Поня­ла?
− Поня­ла!
− Еще, пожалуйста, нико­гда себя не оценивайте, пото­му что у вас все­гда выс­шая оцен­ка – «я самая луч­шая, самая кра­си­вая и так, как я могу взгля­нуть − никто не может взгля­нуть. Так, как я могу ска­зать неж­ное сло­во ребен­ку или муж­чине на ухо − никто не сможет!».

− Да.

− Пото­му что у каж­до­го из нас свои сте­рео­ти­пы, гор­ди­тесь ими! И чем более я неза­ви­си­ма, тем силь­нее при­вя­зы­ваю к себе муж­чин, пони­ма­е­те это?

− Да!
− Все, наго­во­ри­ли себе?
− Да.
− Всем частям тела? И пят­ки у меня кра­си­вые, как у ново­рож­ден­но­го? − Да, вооб­ще пре­крас­но, ещё хва­лю себя!
− Хва­ли­те, хвалите.
− Подо­жди­те!
− Жду, жду, хвалите.
− Пла­кать охо­та, что не дела­ла так, не хва­ли­ла К. эту.
− Плачь­те. Ну дура была, что сде­ла­ешь, быва­ет вся­ко. Сейчас же вы уже не такая? − Да!

− Отлич­но. Все очень просто!
− Спа­си­бо!
− Пожалуйста.
− Все, что я жда­ла все­гда от дру­гих − это надо было мне от себя самой!