Регрессантка в сегодняшней жизни – профессиональная доула, психолог, сопровождает беременность и роды. По запросу «попасть в свою прошлую жизнь в Латинской Америке» погружается в жизнь индейской девушки, чью деревню сжигают белые люди. Она выходит замуж за мужчину из соседней деревни и подробно рассказывает о быте, рецептах какао с приправами и домашних родах тех времён.
Профессиональные знания и интерес позволяют регрессантке сравнить современные подходы к родам и их сопровождению с обычаями тех времён. Подход к естественным родам без отрезания пуповины и сейчас практикуется в некоторых культурах и носит название «лотосовых родов».
Текстовая цитата из регрессии регрессантки приводится без изменений. Регрессолог Диана Орлан.
- Полыхает, всё горит. И я слышу, как лопаются нитки на станке.
- На твоём ткацком станке? Как тебе кажется, где сейчас твои родители, и у тебя ещё был брат. Где они?
- Я не понимаю, что происходит.
- Сейчас смотри только со стороны, выйди из неё. Просто факты. Есть ли хоть одна живая душа в округе?
- Собака, она тоже со мной сидит (плачет). Низкая такая бело-чёрная собака.
- Давай ты переместишься чуть-чуть вперёд, когда становится понятна судьба этой девушки. Она уже не может вернуться домой, дома нет. Перемещайся вперёд. Куда она пойдёт дальше, чем она будет заниматься?
- Я стою. Стою. Ощущение горя.
- Да, конечно, горе.
- Я не у себя в деревне. Дома немножко отличаются. Мужчина рядом со мной есть.
- Знакомый тебе мужчина?
- Муж мой, видимо.
- А прошло много времени?
- Мне кажется, немного, полгода всего лишь. Деревня сгорела, а людей угнали куда-то, как скот. Она одна осталась.
- Как скот. Ты можешь найти тех, кто начал всё это, кто-то вас согнал с вашего привычного места.
- Это какая-то группа белых людей.
- Вы сильно от них отличаетесь?
- Конечно, они нас выше. Да, мы поменьше их. Они выше нас на две головы.
- Ты женщина этого рода, племени или национальности, сколько в тебе роста, если смотреть сегодняшними глазами Маши?
- Метр пятьдесят максимум. Мама может 1,58, папа 1,63 и тот парень примерно ростом с папу.
- А белые сильно выше?
- Да.
- А как они вынудили вас сойти с места? У них есть что-то ещё, давление, оружие?
- Они на лошадях. Я знаю, что такое лошадь, мне папа показывал, мы сидели в поле. В поле. Он показал мне, как выглядит лошадь, я знаю, что это лошадь.
- А так ты не знала?
- Нет.
- Белые на лошадях. У них есть какое-то оружие? Ты понимаешь, что такое оружие?
- Я знаю, что этим убивают людей. Это как ножи и как меч, острые. У них шапки такие интересные, от солнца, неудобные, и одежда неудобная, много-много пуговиц и видно, что им жарко.
- А вы как одеты обычно?
- Рубахи, юбки и босиком. Мужчины – брюки, рубахи. Да, одежда хлопковая, очень простая.
- Как вас называют, кто вы?
- Не знаю, просто племя… нет, не то слово…
- А есть у вас кто-то старший?
- Вот эта женщина, та, которая была на свадьбе, она старшая, у нас женщины главные.
- А сейчас женщина, уже в новом месте твоего жительства, есть?
- Да, но она другая. Это соседняя деревня, я знаю этих людей, потому что мы с ними торгуем, но до неё идти, до этой деревни, день и ночь.
- И там есть старшая женщина?
- Да.
- А остальные люди равны?
- Мужчины выполняют свою работу, а женщины свою.
- А ты по-прежнему будешь ткать, создавать что-то красивое?
- Я очень уставшая, очень грустная, я не у себя дома. И я замужем, чтобы не остаться одной.
- А чем твой муж занят?
- Работает в поле.
- Давай переместимся в поле, очень интересно, что у вас в поле.
- Это какая-то… похоже на овёс, рожь, пшеницу.
- Колоски?
- Да, колоски, из него потом хлеб делают.
- Сейчас какое время года у тебя?
- Сейчас лето.
- И когда он в поле, в чём его задача, как он работает?
- Он рубит косой, коса, которая в руке, – серп. Собирает с другими мужчинами. Женщины складывают. Вяжут как снопы.
- А чем связывают?
- Такой… как бечёвка, тоже сделана из чего-то… это хлопковая нить, очень-очень толстая.
- Скажи, ты будешь в поле работать или у тебя другие задачи?
- Нет, я в поле работать не могу, я чужая.
- Ты чужая и тебе нельзя?
- Мне нельзя.
- Хорошо. Как проходит твой день?
- Я готовлю еду.
- А источник огня у тебя какой?
- Такая печка, похожа на матку. Она стоит на широкой своей части, в ней есть дверка, туда кладутся угли, а сверху плита.
- Плоскость?
- Да, плоская штука, тоже длинная, камни. Камни сверху, они нагреваются и котелки я ставлю на неё. Котелки как чугун. И очень-очень много в доме кувшинов глиняных. Вино в них хранится, бобы какао, я вижу, что это какао, я знаю.
- А ты умеешь готовить какао?
- Да, конечно. Сначала перемалываю бобы.
- А чем ты их перемалываешь?
- Руками. Ступка. Дроблю. Размалываю.
- Из чего сделана ступка?
- Ступка каменная. Поджарила, а потом ещё раз перемолола.
- Попробуй, запах есть?
- Очень вкусно пахнет.
- Это ярче, чем сегодняшняя современная Маша знает про какао?
- Я думаю, да. Хотя и современная Маша знает, что такое настоящие какао бобы. У меня много разных травушек зелёных сушёных.
- Что возьмёшь в этот раз для какао?
- На удивление розмарин, да, чили беру, конечно. Коровье молоко.
- У вас есть коровы?
- Мне кажется, это коровье молоко… нет, козье.
- У вас есть козы?
- Да, коза. Запах специфический. Его сначала надо прокипятить. Ещё какие-то травки, не знаю, что это такое, но очень ароматно пахнет, я знаю, что их надо туда накрошить. Я перемалываю бобы, остатки того, что я поджарила, перемалываю вместе с травами сушёными и заливаю горячей водой, кипятком, и варю. И молоко добавляю. И варю, пока в глазах щипать не станет от чили, а потом переливаю в глиняный кувшин с крышкой. И сажусь пить какао как-то и смотрю в окно. Я горюю, мне дали время горевать.
- То есть ты из другой местности, тебя взяли в жёны и поскольку там случилось горе, тебе дали время горевать.
- Мне горевать ещё полгода. И я каждый день делаю ритуал, какао пью.
- А почему ты называешь это ритуалом?
- Потому что мне так сказала та женщина, мне надо так делать.
- Всего год ты держишь траур?
- Да, и нельзя мне с мужем ложиться в одну кровать.
- И каждый день ты варишь себе какао, садишься и что дальше делаешь?
- Пью и смотрю в окно…не в окно… Я сажусь на пороге и смотрю. Дверь, открытая дверь. Пью, пока весь кувшин не выпью.
- Что скажешь про вкус какао?
- Он очень пряный и от него слёзы течь начинают.
- А если бы он не был таким пряным, ты бы нашла в течении дня время поплакать.
- Не знаю, не пробовала. Мне очень грустно, я хочу к маме.
- А мама есть?
- Мамы нет, никого нет. Я одна.
- Каждый день вспоминаешь?
- Да, каждый день вспоминаю.
- И невольно плачешь, потому что щипет чили?
- Да.
- Спасибо тебе за такую подсказку и давай переместимся туда, когда уже прошёл год, она отгоревала.
- Полегче стало.
- Как меняется жизнь?
- Я теперь знаю, что такое любовь.
- Расскажи, что такое любовь.
- Прошёл год, и главная женщина всё разрешила. Повязала мне красный платок на бёдра, это значит, я могу принести ребёнка в этот мир.
- С мужем у вас поменялись отношения?
- Да. Потому что когда мы поженились, надо было, чтобы я не осталась одна, и мы друг друга совсем не знали. И это свадьба была не такая, как принято. Это была свадьба в горе. Все было так же, как на свадьбе в деревне, но очень тихо.
- И ты знаешь, что такое любовь.
- Мне кажется, да, я смотрю на него и люблю его, и плечи его люблю и глаза, и он целует меня ночью.
- Хорошо, давай переместимся ещё вперёд и посмотрим…
- Да, уже есть.
- Есть дети, отлично. Можно, мы посмотрим, как проводятся роды?
- Да, самое интересное. Есть главная женщина и есть её дочь. Она и ещё несколько её помощниц. Из высоких семей.
- Что такое высокие семьи?
- Это те семьи, которые самые главные в деревне, самые главные в роду.
- Только женщины у вас, да?
- Женщины, да, они принимают роды.
- А муж твой где в этот момент?
- Он рядом со мной сидит.
- Будет наблюдать?
- Нет, его выгонят в какой-то момент, но начало – он должен быть со мной, помогать, держать за руку, и волосы держать. Меня тошнит.
- Дальше? Давай пойдём поэтапно. Схватки?
- Ой, да, давненько я не вспоминала… ощущение. Мне очень страшно, я боюсь, хотя я уверена в муже, в себе, я уверена в женщине, которая пришла ко мне в дом. Она сидит на полу и мнёт мне ноги, а муж мнёт мне руки. Я сижу.
- Мы можем чуть-чуть ускориться. И когда проходит этот этап схваток, что дальше?
- Я пью какао. Я всё время пью какао. И причём чем дальше, тем он становится острее, тем меньше боль.
- Так это у вас специальное вещество, как анестезия?
- По сути, да, я чувствую запах трав, она заваривает травы, и я сажусь над ними и мне становится легче. Но что-то идёт не так, ребёнок идёт не так.
- А она опытная, она понимает, что бывает по-разному в родах?
- Да. Она абсолютно спокойна, она смотрит на меня, она распускает мне волосы, шепчет что-то и мажет мне живот маслом.
- И что же пошло не так, как вы это выправили, если что-то меняли?
- Да. Она ставит меня на четвереньки, и ребёнок идёт попой, да. И она видит, что он идёт попой, и я вишу.
- На чём?
- На шарфе. Это похоже на ребозо.
- Расскажи про шарф. Цвет, фактура.
- Цвет красный с чёрным, очень длинный, наверное, метра 3–4, не меньше, 4 скорее. Вешают над дверью. Я, получается, в проёме вишу на шарфе.
- Ты знаешь, что он прочный, он тебя выдержит?
- Да.
- Хорошо, а что за технология создания шарфов тогда, как вы так делали, что они выдерживали вес человека?
- Как плетётся коврик, так и шарф плетётся, то есть он не тянется. Это плотная нитка и она не может порваться. Плотная хлопковая вязка.
- И вот ты висишь, и ребёнок рождается. Давай пойдём в момент родов.
- Идёт он не очень.
- Силы есть? Как реагируют те женщины, кто принимают роды?
- Греют воду. И нож греет в воде.
- А зачем?
- Будет что-то делать.
- Сегодняшним взглядом профессиональным посмотри?
- Вряд ли в это время делали кесарево, это скорее всего похоже на эпизиотомию.
- То есть она так будет помогать родиться ребёнку?
- Да.
- Это не опасно для мамы?
- Это не самая приятная история.
- Давай перенесёмся туда, смотри с двух точек внимания. Что ещё можно сделать?
- Она его по типу прокипятила и отложила в сторону и что-то говорит и живот маслом сверху поливает и начинает давить, но не больно, и говорит дыши, дыши.
- А на каком языке, слышишь?
- Вообще не понимаю, но я понимаю, что она говорит. Это похоже на какой-то птичий певучий… толкай-толкай, дыши, она говорит.
- И дальше, помогают ли такие действия чуть-чуть можешь ускориться, чем всё закончилось?
- Всё хорошо, выходит, это девочка. Булками вперёд.
- Посмотри, сразу после родов что происходит?
- Я сижу.
- А ребёнок?
- Она лежит на полотенце таком расшитом.
- А само полотенце где?
- На полу, и ребёнок на полу, она кричит.
- А ты рядом?
- Да, и женщина что-то над ней говорит и трогает её руками, немножко потряхивает, умиляется и как будто что-то говорит, как наговор.
- Это что-то хорошее?
- Да, хорошее, я понимаю, что это осмотр такой.
- Здоровенький ребёнок?
- Все в порядке.
- А ты сама как?
- Устала.
- Скажи, а что-то дают сразу после родов, как-то помогают тебе прийти в себя?
- Да, отвар, я его пью. И как будто прямо туда что-то… Плацента ещё там и мне надо её родить, но меня никто не торопит. Я сижу, пью. Уставшая, но довольная.
- Как это на вкус ‑то, что ты пьёшь?
- Как тысячелистник, крапива, какой-то сбор, горький, сладкий, чувствую, что как вино там, какой-то сироп. И я так понимаю, что это прозрачная жидкость типа текилы, отдельно она мне его даёт и я его пью, мне становится легче.
- А давай найдём момент, когда отец ребёнка узнаёт о рождении.
Там целая толпа на улице и все радуются.
- Все ждали?
- Да, и она ему не разрешает заходить. Я перед порогом, но дверь закрыта. Она берёт эту девочку, закутывает её в шарф и даёт её мне, закрывает меня. Но ребенок на пуповине висит, очень чинно-благородно.
- То есть вы пока не собираетесь резать пуповину?
- Похоже, её вообще не собираются перерезать. Я бы назвала это со своей точки зрения лотосовыми родами. То есть когда плацента отойдёт, само всё отсохнет.
- То есть всё очень естественно?
- Максимально. Да, ему дают зайти, и он заходит. Сначала он благодарит её и даёт ей какой-то дар.
- На что похож дар?
- Это какая-то шкатулка, деревянная, вырезанная, я понимаю, что он сам делал. Я не знаю, что внутри, он просто даёт ей. Она принимает, у неё руки все в кровище, она вся в кровище. Она принимает и разрешает ему пройти дальше. А на полу что-то растелено, как я делаю, когда делаю я делаю, когда закрываю пеленание. Важно перешагнуть порог. Да, он перешагивает и встаёт на колени, и я даю ему эту девочку. И вот мы сидим, и он гладит меня по плечу и говорит, что я молодец. Очень красивый такой певучий язык. Он прижимается ко мне лбом, лоб ко лбу, и я понимаю, что это высшее, это проявление любви.
- Вы как-то назовёте свою дочь?
- Только не сейчас, сейчас ещё рано через 40 дней, что ли.
- А у вас уже готово имя?
- Нет, имя дадут. Имя даёт та главная женщина. Но ребёнка никто не должен видит. И в дом приходит его мать, она будет мне помогать.
- А ребёнка никто не должен видеть сколько времени?
- Вот 40 дней.
- Ты хотела ещё посмотреть про плаценту.
- Да, я быстренько…всё естественно, она сама отходит, и акушерка берёт кусок плаценты и засовывает мне за щеку.
- Зачем?
- Это профилактика кровотечения. Я просто знаю это и сейчас.
- А саму плаценту как-то сохранят?
- Мы её зароем, да. Какая-то часть плаценты используется, для того же самого какао, а что-то зароется.
- А где будешь зарывать?
- За домом надо обязательно зарыть. Не растёт ничего такого, нет деревьев.
- Это такой обычай, так всегда делается?
- Похоже, что да, на грядочке прикопать.
- Пойдём туда, где прошло 40 дней, уже ребёнок освоился и уже можно показывать дочку.
- Вот я выхожу с ней из дома и стоит целая толпа людей. И все к ней прикасаются, вся деревня здесь, и маленькие детки, и старики, все её трогают, одним пальцем прикасаются к руке, к ноге.
- Как ты думаешь, почему так?
- Благословляют её. Типа благословения.
- На жизнь?
- На жизнь, да. И эта женщина берёт её на руки.
- Вся деревня – кто-то родственники, а остальные соседи? И все благословляют ребёнка?
- Берёт на руки, смотрит на неё.
- Может быть она даст имя?
- Да, она говорит что-то, что я не понимаю, но я очень довольная.
- Почувствуй, пожалуйста, смысл.
- Это что-то связанное с цветами. Я довольна, мне нравится, и для меня это означает, что меня приняли наконец-то.
- Сейчас почувствуй, что ещё хочешь посмотреть из той жизни и мы туда переместимся.
- Мне интересно, как оно потом, сколько детей.
- Последний год жизни посмотришь?
- Видать, не очень долго я жила.
- Примерно сколько?
- Мне кажется, лет 40.
- Хорошо, что успела за 40 лет? Теперь иди в последний год жизни и в последний день жизни. Смотри со стороны, не надо внутрь влетать. Мы не пойдём в смерть, посмотри последний день на земле и в целом, как она довольна тем, что успела за 40 лет?
- Довольна, да, четверо детей точно есть.
- Может быть, к этому времени ещё кто-то появился, кроме детей?
- Коза только одна появилась. Это уже другая коза.
- С мужем как дела?
- С мужем всё хорошо.
- Интересно, почему она в 40 лет уже умирает?
- Мне кажется, тут то ли с беременностью связано, то ли какая-то болезнь. Болезнь, связанная с детородными органами. Болеет она долго, несколько лет. И пьёт всё время это.
- Что пьёт? Текилу?
- Да, травяной настой на текиле, чтобы не больно было. И курит какую-то дрянь.
- Я не поняла, чем она болеет?
- Это типа опухоли.
- Гинекология?
- Да, что-то нехорошо. У неё жизнь простая была, сначала надежды, подростковые мечты, потом сожгли всю деревню, а людей увели, потом принятие другой деревни, потом замужество, год горевания, и после этого дети, быт, ткачество и тоже какие-то роды даже она принимала. В основном ткала на всю деревню и ткала… на экспорт. В целом для неё это, она считала, что всё, у неё всё хорошо.