Жизнь Альбатроса / Павел Гынгазов. Фрагмент сеанса регрессии

Фрагмент сеанса регрессии П.С. Гынгазова

Автор соб­ствен­но­го метода

«Тех­ни­ка погру­же­ния в про­шлые вопло­ще­ния с исполь­зо­ва­ни­ем оста­нов­ки внут­рен­не­го диалога» 

*************

Онлайн курс обучения у Мастера уже завтра !!! – 22–23 октября 2022 г 

*************

«- Что за тело?
– Очень на пти­цу похоже.
– На пти­цу похо­же или на кого-то, кто летит в аппарате?
– Птица.
– Какая? Боль­шая, малень­кая? Может ласточка?
– Большая.
– Боль­шая. Про­чув­ствуй­те, как вы дер­жи­тесь на воз­ду­хе. Кры­лья рас­про­стер­ты, рас­ки­ну­ты? Почув­ствуй­те, насколь­ко это при­ят­но или неприятно?
– Это привычно.
– При­выч­но. Хоро­шо. Но тогда мне непо­нят­но, что там све­тит­ся сни­зу. Если солн­це, то оно долж­но быть свер­ху. Или там море отра­жа­ет­ся. Что там такое?
– Све­то­вые лучи так пре­лом­ле­ны, что полу­ча­ет­ся, что свет­лее вни­зу, чем вверху.
– Насколь­ко высо­ко вы летите?
– Высо­ко, прям высоко.
– Не опасно?
– Привычно.
– Вто­рой раз уже гово­ри­те это сло­во. Это хоро­шо. А как дав­но вы так лети­те в этом при­выч­ном состо­я­нии? Мину­ту, день, вечность?
– Давно.
– Хоро­шо. Цвет крыльев?
– Темный.
– Тем­ный как у орлов?
– Нет.
– Чер­ный какой-то.
– А грудь там не белая?
– Не вижу. Не могу посмотреть.
– Кры­лья узкие?
– Я вот вижу кон­чи­ки – они черные.
– Пони­ма­е­те, к чему я вас подвел?
– Нет.
– К аль­ба­тро­су. У него как раз будет свер­ху не так ярко, как снизу.
– Он силь­но высо­ко под­ни­ма­ет­ся наверх?
– Он под­ни­мать­ся может, но не на километр.
– Я вот вижу вни­зу как-то преломляется.
– Хоро­шо. А где вы были до это­го? Сколь­ко вы уже лета­е­те? Час, день, сут­ки, месяц?
– Я посто­ян­но летаю.
– То есть вы все­гда в воздухе?
– Да. Поче­му-то посто­ян­но дви­же­ние впе­ред и посто­ян­но пере­ле­ты. Нет опре­де­лен­ной лока­ции, нет дома.
– Есть у вас кто-то похо­жий на вас там?
– Рядом нет.
– Како­го вы пола?
– Мальчик.
– Хоро­шо. А сколь­ко вам лет?
– Я взрослый.
– Давай­те загля­нем назад. У вас уже был брач­ный пери­од? Посмот­ри­те, вы выби­ра­ли или выби­ра­ли вас?
– Тут мно­го птенцов!
– А вы какой?
– Есть белые вкрап­ле­ния на птен­цах, их мно­го. Вижу похо­жую на меня птицу.
– Похо­же на альбатроса?
– Я не знаю, как они выглядят.
– Аль­ба­тро­сы как боль­шие чай­ки. У них похо­жие клю­вы, толь­ко раз­мах кры­льев у аль­ба­тро­са 1,5−2 метра.
– Надо будет потом посмот­реть. Вот сто­ит рядом со мной пти­ца, с кото­рой я завел птенцов.
– Давай­те к нача­лу. Это то корот­кое вре­мя, когда вы нахо­ди­тесь на зем­ле. Где это вы выбра­ли себе такое место? Тут нико­го кро­ме ваших нет.
– Тут какие-то ска­лы, там гнез­до. Тут нас много.
– Ну вы там соби­ра­е­тесь раз в году. А как раз­ле­та­е­тесь, так и лета­е­те почти весь год.
– Ну да: встре­ти­лись, созда­ли что-то и сва­ли­ли дальше!
– Про­чув­ствуй­те то ощу­ще­ние сво­бо­ды, что вы испы­ты­вай­те, кото­рым вы наслаждаетесь!
– Так наобо­рот чув­ству­ет­ся оди­но­че­ство, но оно приятное!
– Оно не тяго­тит вас?
– Нет!
– Это срод­ни ваше­му оди­но­че­ству здесь?
– Да. Оно меня устраивает!
– Рас­ска­жи­те еще о себе – сам­це аль­ба­тро­се. Могу я вас так назы­вать? На воду вы прак­ти­че­ски не сади­тесь никогда?
– Нет!
– Вы толь­ко в воз­ду­хе. Толь­ко един­ствен­ное место, куда вы при­зем­ля­е­тесь – эта ска­ла. А вот ска­жи­те, свою сам­ку, мать сво­их птен­цов вы выби­ра­ли? Или кто кого? Или никто нико­го не выбирал.
– Это про­сто инстинкт к раз­мно­же­нию. Нет каких-то эмо­ций к ней.
– Про­сто надо про­длить род?
– Да.
– Хоро­шо. То есть, когда вы уже все сде­ла­ли… Как вы птен­цов под­ни­ма­е­те? Они же могут упасть и раз­бить­ся. Как вы их учи­те летать?
– Я их не учу. Их учит мать!
– Как?
– Ну она с ними зани­ма­ет­ся, что-то с ними дела­ет. Ты мак­си­мум еду им при­но­сишь и все!
– Как лови­те еду?
– Она на поверх­но­сти пла­ва­ет, ты ныр­нул, достал, при­нес. Точечно.
– Отлич­но. Есть ощу­ще­ния, что «я счастлив!»?
– Нет.
– А поче­му? Что тяго­тит вас?
– Меня ниче­го не тяго­тит. Про­дол­же­ние рода – это инстинк­ты. Нет ника­ких чувств!
– Но я про дру­гое спра­ши­ваю. Вы живе­те в гар­мо­нии с собой?
– У меня все есть. У меня есть силы, у меня есть хват­ка, я могу размножаться.
– Я – умный?
– Да, я умный! Я знаю, как пой­мать эту рыбу, я не голод­ный, я не патологичный!
– То есть я самодостаточный?
– Ну да!
– Про­чув­ствуй­те. То есть – я ни от кого не зави­шу, но могу помо­гать. Я могу быть зави­сим толь­ко от рав­но­прав­но­го, да?
– Угу.
– Вы с женой друг дру­га сто­и­те. У вас у каж­до­го есть свои дела, своя рабо­та, свое пред­на­зна­че­ние. Даже в близ­ких отно­ше­ни­ях вы не пере­се­ка­е­тесь. Так?
– Ну да! Она сво­и­ми дела­ли зани­ма­ет­ся, я сво­и­ми. Я при­нес пищу, она птен­цов накор­ми­ла, она выта­щи­ла учить их летать, она сле­дит за ними. Я пери­о­ди­че­ски с ними оста­юсь, но это крат­ко­вре­мен­ная исто­рия. Она быст­ро возвращается.
– То есть, когда она уле­та­ет, оста­е­тесь вы?
– Да.
– Хоро­шо. Я понял. Как дол­го вы так живете?
– Не дол­го. Как толь­ко они начи­на­ют сами дви­гать­ся, а это быст­ро насту­па­ет. Вот они роди­лись, нача­ли летать и все. Моя зада­ча выполнена!
– То есть, когда птен­цы вста­ли на кры­ло, они сами по себе?
– Да!
– Хоро­шо. Вот такой доста­точ­но гар­мо­нич­ной жиз­нью как дол­го вы живете?
– Долго.
– Этот ост­ров, на кото­ром вы соби­ра­е­тесь, это один и тот же ост­ров? Эта скала?
– Эта ска­ла в каком-то оке­ане. Такое чув­ство, что ты лета­ешь где-то в оке­ане, а потом туда. Но сам­ки все­гда разные.
– Ну вы же не лета­е­те где-то рядом. Вы сде­ла­ли свое дело… Мавр сде­лал свое дело – покор­мил, и пошел даль­ше. Что интересного?
– Инте­рес­но толь­ко тогда, когда ты лета­ешь. А лета­ешь ты постоянно.
– А что интересного-то?
– Мир инте­рес­ный. Я прям вос­хи­ща­юсь эти­ми крас­ка­ми, солн­цем. Един­ствен­ное, кры­лья болят, когда дол­го летаешь…
– Но мож­но про­сто их дер­жать распростертыми.
– Нет, вот в этой части болит.
– А посмот­ри­те, аль­ба­трос, что рань­ше слу­чи­лось с вашим пра­вым крылом?
– Может повре­дил­ся где-то о поток воз­ду­ха, может о ска­лу долбанулся…
– Посмот­ри­те, посмот­ри­те! Не гадайте!
– Да это мелочь какая-то, хотя я уже несколь­ко минут эту боль чувствую.
– Так про­жи­ви­те, про­чув­ствуй­те, осо­знай­те, что­бы эта боль ушла у вас, и у Н..

- Все эле­мен­тар­но. Там силь­ный порыв вет­ра был? Вы не успе­ли про­сто кры­лья собрать?
– Да. О ска­лу уда­рил­ся. Но я к уда­рам так спо­кой­но отношусь!
– Отно­си­тесь-то спо­кой­но, но боль-то есть. Еще раз про­чув­ствуй­те, как вы уда­ри­лись пра­вым пле­чом о скалу!.
– У меня и сей­час, в жиз­ни Н. есть про­бле­мы с пра­вым плечом!
– А вы про­жи­вай­те как сле­ду­ет эту ситу­а­цию, что­бы про­бле­ма исчез­ла. Вы буде­те знать, отку­да она у вас. И не пото­му, что вы что-то рукой не так сде­ла­ли. Это отголоски…
– Не опас­но Вам заны­ри­вать за рыбой?
– Это вооб­ще спо­кой­но. Это моя…
– Я пони­маю. Из-под воды нет ника­кой опас­но­сти? Аку­ла там выскочит.
– Не-е-е‑т. Меня никто не может. Я быст­рый очень. Я чет­кий, быст­рый, я знаю свое дело. Я очень мощ­ный охот­ник, у кото­ро­го очень силь­но выра­бо­тан­ные рефлек­сы. Даже с уче­том боль­но­го плеча-крыла!
– Вот эту вашу уве­рен­ность в рефлек­сах про­чув­ствуй­те как сле­ду­ет. Про­чув­ствуй­те и пой­ми­те, как их мож­но соот­не­сти с Н. жиз­нью, с её рефлексами!
– Я рабо­таю толь­ко в кри­зис. Когда все хоро­шо, мне неин­те­рес­но рабо­тать. Как толь­ко начи­на­ет­ся какая-то кри­зис­ная рабо­та, когда вооб­ще все пло­хо, я начи­наю рабо­тать, под­ни­мать. Меня надо ста­вить в кри­зис­ные ситу­а­ции. Я, конеч­но, пани­кую, но я из них выхо­жу очень быстро.
– Смот­ри­те, как это дела­ют аль­ба­тро­сы. Вот кри­зис­ная ситу­а­ция с пле­чом – вот вышел. По памя­ти жалость к себе оста­ет­ся, ее невоз­мож­но совсем убрать. Она выле­за­ет пери­о­ди­че­ски. Вот и пле­чо пери­о­ди­че­ски болит у Н.
– Ну на физи­ку ты не обра­ща­ешь вни­ма­ния. Если бы ты давал воз­мож­ность себе поси­деть и побо­леть, то…
– Ну это будет совсем пло­хо, пере­ста­вать работать.
– А тут у тебя нет воз­мож­но­сти обра­щать вни­ма­ния на физи­ку, на болез­нен­ные ситу­а­ции. Да, болит, кры­ло пери­о­ди­че­ски ведет себя не так, но ты из этой ситу­а­ции можешь выру­лить. Ты зна­ешь, как, куда под­вер­нуть, ком­пен­си­ро­вать трав­му, выров­нять поло­же­ние, ском­пен­си­ро­вать эту боль поле­том. И это боль­шой плюс, что, несмот­ря на ситу­а­цию, ты можешь вырулить.
– Да. Я хочу, что­бы вы взя­ли это себе. Это у вас есть, но нуж­но более точеч­ное, чет­кое осо­зна­ние. Вы лета­е­те… Смот­ри­те, как кра­си­во. Вни­зу все свер­ка­ет, отра­жа­ет­ся море, поверх­ность оке­а­на. Вы лета­е­те, вы взрос­лее, у вас уже мно­го раз были птен­цы. Как закан­чи­ва­ет­ся ваша жизнь? Ваша жизнь закан­чи­ва­ет­ся в поле­те? Или вы все-таки при­шли, покрях­те­ли… умерли?
– Я вот сей­час сижу, смот­рю. У меня такой закат кра­си­вый очень. Я прям на горе.
– То есть я так хоро­шо уми­раю или про­сто вижу кра­си­вый закат?
– Пока про­сто смот­рю на закат, не вижу, что уми­раю. Вижу море, закат впе­ре­ди. Я сижу на ска­ле. Кай­фую, смот­рю на все. Не вижу, как умираю.
– Най­ди­те тот момент, как «я кай­фую, что я счаст­лив, что я в этой жиз­ни есть, что я оста­вил после себя след»!
– Я вот про след вооб­ще не думаю. Не про…
– А это мои чело­ве­че­ские чисто догад­ки. То есть я полу­чил удо­воль­ствие от жизни.
– Все ров­но. У меня есть всё! Есть я, мой мир, в кото­ром есть раз­мно­же­ние, но это толь­ко инстинкт! Он меня никак не тяго­тит! Я в пол­ной сво­бо­де! Я могу добыть еду! Я вижу эти зака­ты! Я вижу эту сво­бо­ду, ветер и всё! Я в этом про­цес­се не отя­го­щен ника­ки­ми заботами!
– Хорошо!
– То есть для меня охо­тить­ся, это не какая-то забо­та. Это мне интересно!
– Вы про­сто дела­е­те это не для того, что­бы пожрать. Это назы­ва­ет­ся «здесь и теперь». Я полу­чаю удо­воль­ствие от того, что вокруг, и не пыта­юсь полу­чить золо­тые горы. И при этом вы не чув­ствуй­те себя дефек­тив­ным! Хоро­шо. Вот най­ди­те момент смер­ти. Это какой у вас воз­раст сейчас?
– Это я прям ста­рень­кий уже…
– Ста­рень­кий. Это трид­цать? Двадцать?
– Бли­же к трид­ца­ти. Или сколь­ко там они живут.
– Ну это­го я не знаю, потом посмот­ри­те. Опи­ши­те мне, пожа­луй­ста, этот момент. Вот вы сиди­те или вы уже поле­те­ли куда-то?
– Я так и остался.
– Най­ди­те момент, когда вы нача­ли видеть свое тело на этой ска­ле, в этой ямоч­ке, где толь­ко что сиде­ли. Какое тело вы толь­ко что оставили?
– Птичье!
– Я понимаю!
– Я не поня­ла вопрос?
– Опи­ши­те мне тело, кото­рое вы толь­ко что оста­ви­ли. Оно сидит, лежит?
– Оно сто­я­ло, а потом рез­ко завалилось!
– Ваше отно­ше­ние к телу?
– Спокойное.
– Вы пони­ма­е­те, что тело умерло?
– Угу.
– Мой стан­дарт­ный вопрос: где смерть, кото­рую мы все так боим­ся? Холод, тлен, чернота…
– Да нет такого!..»

Павел Сер­ге­е­вич Гынгазов

Врач-сексолог, регрессолог.
Автор методики и ведущий обучающего курса
«Техника погружения в прошлые воплощения через «Остановку внутреннего диалога». 

Запись на сеан­сы и обучение