За гранью: Контракт его души (глава 3)

Редак­ция: Каков смысл край­ней жиз­ни Гены на Земле?

Оль­ген: «Он это осо­знал в мар­те, за месяц до ухо­да. Само напол­не­ние этой жиз­ни было очень емким на смысл, а вот как он дошел до жиз­ни такой он понял вдруг, на бегу, когда мы были на семи­на­ре в Под­мос­ко­вье. В жиз­ни, когда он был алхи­ми­ком и моим учи­те­лем его «пони­зи­ла» гор­ды­ня, чув­ство пре­вос­ход­ства над тол­пой обы­ва­те­лей. Перед рож­де­ни­ем Геной ему ска­за­ли, что родить­ся он в семье без­род­ных. В Гер­ма­нии он был баро­ном, сыном вла­дель­ца заво­да, про­из­во­див­ше­го тан­ки. В Ростов он вхо­дил во гла­ве тан­ко­вой бри­га­ды и раз­ру­шил здесь коло­коль­ню цен­траль­но­го кафед­раль­но­го собо­ра. Мы с ним выпла­ти­ли долг. Он помо­гал рус­ским, ува­жал и хотел изнут­ри понять рус­скую душу. Вот и родил­ся здесь. Да и мне дол­жок отдал. Не убе­рег тогда, рас­стре­ля­ли меня прак­ти­че­ски на его гла­зах. В Росто­ве он был Хра­ни­те­лем горо­да какое-то вре­мя. Рогож­кин ска­зал о нем, что он мощ­нее атом­ной бом­бы и луч­ше не пере­хо­дить ему дорогу.»

Глава 3. Алхимик.

Мы с Геной пыта­лись ана­ли­зи­ро­вать, как изме­ни­лась со вре­ме­нем его тех­но­ло­гия путе­ше­ствий без тела, и нас это ста­ви­ло в тупик. Домыс­лы и при­тя­ги­ва­ние за уши мало дают уве­рен­но­сти. Да и недо­ста­ток зна­ний огра­ни­чи­ва­ет, хоть мы и полу­чи­ли доступ к такой инфор­ма­ции и в таком боль­шом объ­е­ме, что мог­ли бы доко­пать­ся до исти­ны. Но эта самая исти­на лежит не в плос­ко­сти наше­го мыш­ле­ния, вооб­ще не в плос­ко­сти и даже не в трехмерности.

«Небес­ный ком­пью­тер» рабо­та­ет исправ­но и не зави­сит от пони­ма­ния смерт­ных поль­зо­ва­те­лей, поэто­му про­ще счи­тать, что сама жизнь под­ки­ды­ва­ет новые усло­вия игры или пока­зы­ва­ет кар­ти­ны про­шлых жиз­ней. Оста­ет­ся сде­лать выбор и при­нять или про­пу­стить мимо ушей.

«Исти­на зача­стую кажет­ся необыч­нее вымысла».

Калех любо­вал­ся лазур­ны­ми пере­ли­ва­ми моря. Корабль мяг­ко пока­чи­вал­ся на вол­нах, как и еще шесть таких же кораб­лей, спе­ша­щих с пас­са­жи­ра­ми и гру­зом к месту назначения.

- Сеньор, в это вре­мя года, осе­нью обыч­но силь­но штор­мит и мор­ская болезнь быва­ет с боль­шей веро­ят­но­стью. Мы про­сим всех пас­са­жи­ров кораб­ля воз­дер­жать­ся от при­е­ма пищи какое-то вре­мя. Коман­да кораб­ля при­но­сит свои изви­не­ния за это вре­мен­ное неудоб­ство, – сооб­щил один из чле­нов коман­ды меч­та­тель­но настро­ен­но­му пассажиру.
– Бла­го­да­рю вас, я в пути лег­ко воз­дер­жи­ва­юсь от при­е­ма пищи, – в тон ему отве­тил Калех, едва скры­вая улыб­ку то ли про­стой доб­ро­же­ла­тель­но­сти, то ли снис­хож­де­ния. Калех по-обык­но­ве­нию, в доро­ге не ел. Он не стра­дал мор­ской болез­нью не по этой при­чине, а пото­му, что доро­га тре­бу­ет вни­ма­ния и сосре­до­то­че­ния, даже если ты про­сто пас­са­жир. Так было и в этот раз.

Помощ­ник капи­та­на не смог, вот так сра­зу опре­де­лить с какой высо­ты сво­е­го поло­же­ния смот­рел на него и улы­бал­ся этот гос­по­дин. Костюм на нем был из доро­гой тка­ни с буфа­ми на рука­вах и при­мер­но таки­ми же выше коле­на на шта­нах, как и у всех в те вре­ме­на. Кро­ме этих свое­об­раз­ных «шаров» все осталь­ные части теп­ло­го костю­ма плот­но при­ле­га­ли к телу. Понят­но, что это был дорож­ный костюм, но и в таких костю­мах пред­по­ла­га­лись рос­кош­ные плю­ма­жи из перьев даже на бере­тах, как сим­вол вла­сти и три­ум­фа. У это­го пас­са­жи­ра была толь­ко брошь на рос­кош­ном, боль­шом бере­те. Хотя по цен­но­сти она, кажет­ся, пре­вос­хо­ди­ла все плю­ма­жи, кото­рые пови­дал на сво­ем веку помощ­ник капи­та­на. Боль­шой рубин в цен­тре был окру­жен мел­ки­ми руби­на­ми и алмазами.

- «Инте­рес­но, это гор­дость за обла­да­ние таким рос­кош­ным укра­ше­ни­ем или про­тест про­тив моды?» – поду­мал помощ­ник капитана.
Мыс­ли его лег­ко чита­лись, поэто­му Калех поз­во­лил себе лег­кую улыб­ку. Он дей­стви­тель­но тер­петь не мог перья, пуд­ру, лиш­ние укра­ше­ния. Но отка­зать­ся носить зна­ки отли­чия он не мог, не имел пра­ва. Про­сто нуж­но дать воз­мож­ность встреч­но­му решить, какие поче­сти необ­хо­ди­мо оказывать.

- «Какие еще пого­ны воен­ных? Это еще не те вре­ме­на», – поду­мал Калех. Мыс­ли забе­га­ли впе­ред, отста­ва­ли по вре­ме­ни, что­бы услы­шать отве­ты пас­са­жи­ров, оста­ва­лись в «здесь» и «сей­час». Это было все сра­зу и по отдель­но­сти. Член коман­ды вздох­нул с облег­че­ни­ем, что этот важ­ный гос­по­дин отре­а­ги­ро­вал адекватно.

На кораб­ле было мно­го куп­цов, везу­щих в трю­мах свой товар. Они плот­но поели и теперь мучи­лись мор­ской болез­нью гораз­до боль­ше, чем про­стые пас­са­жи­ры. Бога­тые люди не при­вык­ли отка­зы­вать себе ни в чем, моти­ви­руя, что умрут от голо­да уже за сут­ки воздержания.
Но была бы честь пред­ло­же­на. В резуль­та­те уже с само­го нача­ла кач­ки в каю­тах сто­ял нестер­пи­мый запах. Мат­ро­сы, посме­и­ва­ясь, гово­ри­ли, что теперь пас­са­жи­ры неде­лю будут от еды нос воротить.

После нача­ла штор­ма Калех отка­зал­ся уйти в свою каю­ту не столь­ко из-за запа­ха в жилых поме­ще­ни­ях, сколь­ко от того, что имен­но здесь на откры­той, верх­ней палу­бе вид­на вся кар­ти­на про­ис­хо­дя­ще­го. Еще выше была толь­ко капи­тан­ская руб­ка. Была буря и шторм 8 бал­лов. Капи­тан и его помощ­ник-руле­вой вдво­ем пыта­лись удер­жать руль.

- «Как же не хва­та­ет гид­ро­уси­ли­те­ля руля!» – поду­мал Калех. Эти вне­вре­мен­ные ощу­ще­ния были при­выч­ны­ми. Но в том дале­ком буду­щем, когда гид­ро­уси­ли­те­ли, и мно­гое дру­гое ста­нет обы­ден­ным, эти ощу­ще­ния будут лишь вре­мя от вре­ме­ни вме­ши­вать­ся в жизнь. Но имен­но эти эпи­зо­ди­че­ские момен­ты поз­во­лят вспом­нить все, что про­ис­хо­дит…, про­ис­хо­ди­ло с Калехом.

Зная устрой­ства буду­ще­го нет смыс­ла опи­сы­вать его людям, если нет ни мате­ри­а­лов для это­го, ни инстру­мен­тов. Важ­ны лишь люди, живу­щие в кон­крет­ном вре­ме­ни, их про­бле­мы и устрем­ле­ния. Поэто­му мгно­вен­ная мысль о совер­шен­стве кораб­лей буду­ще­го ушла так же мгно­вен­но. Сей­час мож­но и нуж­но толь­ко сохра­нить этот корабль и этих людей.

Калех про­шел к носу кораб­ля. Мат­ро­сы были отча­ян­но заня­ты, парус был собран и закреп­лен. Пас­са­жи­ров дав­но уве­ли с палуб, удер­жать­ся на кото­рых было труд­но и самим моря­кам. Калех ни за что не дер­жал­ся. Он в этот день, миг и час был на кораб­ле, зна­чит, был един с кораб­лем. Он все­гда сохра­нял един­ство с миром, в кото­ром жил. И мир был внут­ри него. Ему не угро­жа­ла опас­ность, его сохра­ня­ла гар­мо­ния и спо­кой­ствие его внут­рен­не­го мира. Внешне это про­яв­ля­лось в его рав­но­ве­сии на кораб­ле во вре­мя штор­ма и в непри­мет­ном окру­же­нии вокруг, в кото­рое не зале­та­ли брыз­ги воды. Он шел по палу­бе, захле­сты­ва­е­мой вол­на­ми, а вода оги­ба­ла то место, где он был, по край­ней мере, на метр вокруг.

Он подо­шел к носу кораб­ля и залю­бо­вал­ся кра­со­той моря: зеле­но­ва­то-лазур­но­го почти не оста­ва­лось от тем­но­ты опу­стив­ших­ся туч. Брыз­ги, искус­но создан­ные кораб­лем, раз­ле­та­лись жем­чуж­ным вее­ром. На это созер­ца­ние ушло немно­го вре­ме­ни. Боль­ше вре­ме­ни ушло на урав­но­ве­ши­ва­ние сти­хии. И вот нагруз­ка бури на корабль зна­чи­тель­но умень­ши­лась. Когда море вокруг кораб­ля при­ня­ло более и менее миро­лю­би­вый вид, корабль напра­вил­ся к берегу.

Был уже вечер, когда они при­бы­ли в неболь­шой город. При­стань нахо­ди­лась в устье реки, впа­да­ю­щей в море. Река была бур­ной, малень­кой и каме­ни­стой, как и сам берег. Город рас­по­ла­гал­ся высо­ко над морем, к нему нуж­но было под­ни­мать­ся в гору. А сама реч­ка оги­ба­ла город и спус­ка­лась к морю с горы. Она не была судоходной.

Мест­ные жите­ли еще жда­ли кораб­ли днем, наде­ясь на чудо, но сила штор­ма остав­ля­ла мало надежд. Так что при­быв­ший вече­ром корабль уже никто не встре­чал на бере­гу. Изму­чен­ные куп­цы един­ствен­но­го уце­лев­ше­го суд­на пле­лись в город, едва пере­став­ляя ноги.

Калех подо­шел к реке, посмот­рел на ее бур­ля­щие воды, как бы здо­ро­ва­ясь и при­вет­ствуя ее. Мат­ро­сы при­нес­ли ему его вещи. Это была веще­вая сум­ка, кото­рую он лег­ко пове­сил на пле­чо. Коман­да кораб­ля теперь по-дру­го­му смот­ре­ла на это­го мол­ча­ли­во­го пас­са­жи­ра, ведь они вме­сте пере­жи­ли такой шторм!

Они зна­ли, что все кораб­ли зато­ну­ли, а живые не добра­лись до бере­га и на облом­ках. Уве­рен­ность это­го чело­ве­ка, его без­молв­ная помощь дали им такой заряд веры, что все теперь каза­лось воз­мож­ным и выпол­ни­мым. Нуж­но толь­ко хоро­шо делать пред­на­зна­чен­ную тебе рабо­ту и идти впе­ред. Все раз­но­гла­сия были забы­ты. И если кто хотел сме­нить коман­ду, уйти на дру­гой корабль, то отбро­си­ли эту мысль после при­бы­тия в порт.

То, что корабль чудом (или искус­ством коман­ды и капи­та­на?) вер­нул­ся после тако­го штор­ма, а мат­ро­сы ста­ли уве­рен­ны­ми и рез­ко воз­му­жав­ши­ми, при­вле­ка­ло вни­ма­ние мно­гих людей в горо­де. Капи­тан выдал день­ги мат­ро­сам, что­бы они рас­сла­би­лись после напря­жен­но­го рей­са, выпи­ли рома (или какую еще бур­ду они там пьют обыч­но), пове­се­ли­лись. Но мат­ро­сы ска­за­ли, что луч­ше они хоро­шо поедят, да может с дев­ка­ми раз­ве что потан­цу­ют. Капи­тан сна­ча­ла уди­вил­ся, что им не хочет­ся обыч­но­го пор­то­во­го репер­ту­а­ра, но, вспом­нив все толь­ко что пере­жи­тое, понял, что и сам как-то изменился.

Калех одним взгля­дом уви­дел всю эту кар­ти­ну и про себя усмехнулся:
– «Про­сто я сде­лал коман­де кораб­ля про­мо­ушн», – и усмех­нул­ся еще раз, зная, что это мыс­ли «его-буду­ще­го». Глав­ное, что в людях, пере­жив­ших бурю рядом с ним, появил­ся стер­жень. И даже если судь­бой опре­де­ле­но уме­реть в шторм имен­но тогда, то этот стер­жень сохра­нит все навы­ки и харак­тер этих людей в буду­щем, в новых жизнях.

В горо­де не встре­ча­ли не толь­ко куп­цов, но и его, Кале­ха. Он направ­лял­ся на кораб­ле в город, в кото­ром груп­па людей зани­ма­лась алхи­ми­ей. Эта груп­па оста­но­ви­лась в сво­ем духов­ном росте на какой-то сту­пе­ни и никак не мог­ла пере­шаг­нуть на сле­ду­ю­щую сту­пень­ку. Им нуж­на была его помощь. А ему нуж­но было най­ти дом, где соби­ра­лись эти адеп­ты. И про­ще все­го было спро­сить об этом како­го-нибудь горожанина.

- Что вы! Это опас­ный дом. Зачем он вам? – в ужа­се отпря­нул прохожий.
– Мне ска­за­ли, что там хоро­шая гости­ни­ца, – спо­кой­но ска­зал Калех.
– Гости­ни­ца есть рядом, она дей­стви­тель­но самая луч­шая. Вы про­сто ошиб­лись номе­ром дома, – успо­ко­ил­ся горо­жа­нин. Про­хо­жий уже уве­рен­но и с облег­че­ни­ем объ­яс­нил, как прой­ти туда и как зовут хозя­и­на гости­ни­цы. Ему и в голо­ву не при­шло отку­да при­был этот чуже­стра­нец. Да и какая раз­ни­ца кто и как приплыл.

Хозя­ин гости­ни­цы таким рав­но­ду­ши­ем не стра­дал. Уж он-то был в кур­се всех город­ских дел. Поте­рять надеж­ду на при­бы­тие целых семи судов! Какой убы­ток! Удив­лен­ный позд­ним появ­ле­ни­ем путе­ше­ствен­ни­ка, хозя­ин чуть ли не кинул­ся гостю в объятья.

В гости­ни­це Калех пере­одел­ся в обыч­ное город­ское пла­тье. Крой одеж­ды был при­мер­но тот же, но «фона­ри­ки» на рука­вах и шта­нах зна­чи­тель­но мень­ше, пото­му, а костюм не такой теп­лый. Вме­сто бере­та Калех надел что-то вро­де фураж­ки. Она была ему вели­ко­ва­та и съез­жа­ла ино­гда на гла­за. Но ходить без голов­но­го убо­ра по ули­цам все рав­но, что голым.

Хозя­ин уди­вил­ся, уви­дев, что наряд для про­гул­ки по горо­ду гораз­до скром­нее дорож­но­го, но все же охот­но рас­ска­зал о досто­при­ме­ча­тель­но­стях. Как не рас­ска­зать, если гость так спе­шит раз­влечь­ся, что даже и не дума­ет отды­хать, пере­жив такой жут­кий шторм!

- Рядом с гости­ни­цей есть парк, а в нем фон­тан. Прав­да он рабо­та­ет толь­ко днем, ведь ночью он нико­му не нужен. Но фон­тан кра­си­вый! – Судя по моне­те, кото­рую запла­тил гость, то ему нуж­ны и фон­та­ны, и пар­ки, и раз­вле­че­ния. От посе­ще­ния сосед­не­го дома хозя­ин сра­зу отго­во­рил и объяснил:
– Люди туда ходят стран­ные. Их еще назы­ва­ют «свя­то­ши», но луч­ше от них дер­жать­ся подаль­ше. Тор­гу­ют они, да, если нуж­но, но слиш­ком чест­но: так не про­жи­вешь, на нало­ги даже не хва­тит. Взя­ток не берут и не дают, а это под­ры­ва­ет устои обще­ства. И не рабы, но и не гос­по­да. Тре­вож­но от них, не понятно.

Калех побла­го­да­рил за сове­ты и пошел гулять. Когда он «догу­лял» до это­го дома, то обна­ру­жил, что дверь запер­та. Он посту­чал – никто не отве­тил. Он знал, что за две­рью сто­ят люди, что идет вечер­няя служ­ба. Он пони­мал, что эти люди закры­лись от внеш­не­го мира и пус­кать нико­го не соби­ра­ют­ся. Калех уго­во­рил замок открыть­ся и вошел внутрь.

Перед ним был боль­шой зал. В глу­бине воз­вы­ша­лась сце­на, как это при­ня­то назы­вать сей­час. На сцене чита­ли молит­вы двое. Осталь­ное про­стран­ство квад­рат­но­го зала зани­ма­ли лав­ки, на кото­рых сиде­ло чело­век трид­цать. По углам этой боль­шой ком­на­ты сто­я­ли кари­а­ти­ды, под­пи­рая пото­лок. Пото­лок был плос­кий, но слег­ка накло­нен­ные голо­вы ста­туй, с вытя­ну­ты­ми немно­го впе­ред и вверх рука­ми, дер­жа­щи­ми ладо­ня­ми пото­лок, созда­ва­ли ощу­ще­ние сво­да над голо­вой. Гео­мет­рия ком­на­ты зри­тель­но изме­ня­лась от это­го, созда­вая иллю­зию собо­ра с купо­лом. Всё было окра­ше­но оди­на­ко­во при­глу­шен­ны­ми тона­ми. Ниче­го не выде­ля­лось и не отвле­ка­ло от про­ве­де­ния риту­а­лов, служб.

Руко­во­ди­те­ли очень тех­нич­но и быст­ро чита­ли молит­вы, дела­ли при­зы­вы, дава­ли какие-то коман­ды, пове­ле­вая сила­ми При­ро­ды. В зале им вто­рил гул голо­сов, сгла­жи­вая ред­кие под­вы­ва­ния веду­щих. Шла служ­ба по погиб­шим в море. Двое чисто сим­во­ли­че­ски дежу­ри­ли у две­ри, не смот­ря на то, что она была тща­тель­но закры­та. Они со сво­е­го места тоже участ­во­ва­ли в общей служ­бе и ста­ра­тель­но про­из­но­си­ли все молит­вы, ман­тры. Открыв­ша­я­ся вне­зап­но дверь настоль­ко их уди­ви­ла, что труд­но было пере­клю­чить­ся и задать разум­ные вопро­сы незна­ко­мо­му чело­ве­ку. Кому мог­ло в голо­ву прий­ти посе­тить этот дом, да еще вече­ром, да еще во вре­мя служ­бы? А пове­рить, что дверь была откры­та, вооб­ще отка­зы­ва­лись. Калех по боль­шо­му сче­ту не врал: он ее открыл, зна­чит, она и была откры­та, когда он вошел.

Дол­го раз­би­рать­ся не ста­ли, что­бы не мешать дру­гим. Да и самим дежур­ным оправ­ды­вать­ся сей­час не очень хоте­лось. Пока его не обна­ру­жи­ли осталь­ные чле­ны собра­ния и пока шло выяс­не­ние обсто­я­тельств его появ­ле­ния Калех выиг­рал вре­мя, что­бы про­чи­тать молит­вы и настро­ить­ся таким обра­зом на всех при­сут­ству­ю­щих. Он смот­рел в зал и про себя отме­чал тех, с кем нуж­но начать раз­го­вор. Он видел потен­ци­ал каж­до­го из при­сут­ству­ю­щих, знал его имя, судьбу.

Неда­ле­ко от него сто­я­ла жен­щи­на, кото­рая его зна­ла, как учи­те­ля. Она при­ез­жа­ла в тот центр мая­ков Зем­ли, в кото­ром про­во­дил заня­тия Калех. Но как толь­ко она пово­ра­чи­ва­лась в его сто­ро­ну, то есте­ствен­ным обра­зом ему на гла­за пада­ла фураж­ка, не удер­жав­шись на лбу. Служ­ба подо­шла к кон­цу и веду­щие объ­яви­ли, что все могут рас­хо­дить­ся по домам. Жен­щи­на еще раз взгля­ну­ла на опоз­дав­ше­го незна­ком­ца, но на этот раз фураж­ка оста­лась на месте. Она узна­ла его и от удив­ле­ния отшат­ну­лась, издав гром­кий воз­глас и назвав его по име­ни. Для уси­ле­ния эффек­та и устра­не­ния сомне­ний Калех заста­вил фураж­ку пови­сеть над голо­вой. Это было забав­но и раз­ря­ди­ло атмо­сфе­ру замешательства.

- Мож­но, конеч­но под­нять­ся в воз­дух и поле­тать над собрав­ши­ми­ся, про­де­мон­стри­ро­вать так ска­зать чуде­са, но это не цель духов­но­го обу­че­ния, а лишь его побоч­ный эффект, – окон­ча­тель­но раз­ря­дил обста­нов­ку Калех.

В зале воз­ник гул голо­сов. Калех наис­ко­сок пошел к сту­пень­кам, веду­щим на сце­ну. Его узна­ли веду­щие служ­бу. Все ожи­ви­лись и, зная гостя, встре­во­жи­лись. Калех сказал:
– Служ­ба не закон­чи­лась. Закон­чи­лась тео­рия, а теперь будет прак­ти­ка. Тот, кто спе­шил домой – может идти.
Никто не шеве­лил­ся. Калех ука­зал в зале на несколь­ко чело­век и при­ка­зал им идти домой. Эти люди не ста­ли воз­ра­жать, их дей­стви­тель­но очень жда­ли дома. Им нуж­но было спе­шить. Они ушли без коле­ба­ний и сму­ще­ния. Кого-то еще Калех назвал по име­ни и ска­зал, что у него дома воз­ник­ла про­бле­ма и ему нуж­но поспе­шить туда. Муж­чи­на отнес­ся без тени сомне­ния к сло­вам учи­те­ля и тоже поспе­шил уйти.

Потом Калех вызвал на сце­ну тех, кого наме­тил позвать пер­вы­ми. Это была жен­щи­на, чуть поз­же вышел муж­чи­на. Калех мыс­лен­но пред­ста­вил крест, кото­рый очень быст­ро появил­ся в его руке. Крест был рав­но­сто­рон­ний, но не маль­тий­ский. Он был увит зеле­ны­ми листоч­ка­ми. На самом деле вер­ти­каль­ная план­ка «изде­лия» была длин­нее дру­гих, что­бы было удоб­но дер­жать. То, что не скры­ва­лось в руке было рав­но­сто­рон­ним, оди­на­ко­вой дли­ны. Он дал жен­щине рас­смот­реть его, потро­гать, и пред­ло­жил мате­ри­а­ли­зо­вать такой же. В усло­вие зада­чи вхо­ди­ло не при­ме­нять руки. Луч­ше даже спря­тать их за спину.

- Ника­ких вспо­мо­га­тель­ных пред­ме­тов – оставь­те ваши люби­мые косты­ли! – кате­го­рич­но ска­зал он. – Всё в уме создается.
Вос­со­здать такой же у нее не полу­чи­лось. Ведь по пра­ви­лам нуж­на была тем­ная ком­на­та, алта­рик, покры­тый тем­ным бар­ха­том и све­ча, что­бы в уеди­не­нии тво­рить. А вот так, на сцене, при всех и при све­те – не мог­ли себе даже пред­ста­вить. Уж если в уеди­не­нии не полу­ча­лось, то сей­час шан­сов было еще меньше.

Но ведь сей­час рядом был мастер-алхи­мик, учи­тель, настав­ник! Он объ­яс­нил, что для это­го нуж­ны двое: муж­чи­на и жен­щи­на, две поляр­но­сти, аль­фа и оме­га. Они долж­ны дого­во­рить­ся друг с дру­гом о дета­лях, настро­ить­ся друг на дру­га, вой­ти в сона­строй. Потом жен­щи­на долж­на удер­жи­вать образ, а муж­чи­на дол­жен обле­кать этот образ в фор­му. А ведь каза­лось бы долж­но быть наобо­рот. Жен­щи­на – это мате­рия, мате­ри­а­ли­за­ция, а муж­чи­на – дух, идея. Но такая уве­рен­ность в право­те исхо­ди­ла от учи­те­ля, что сомне­ний про­сто не воз­ник­ло. Крест у них полу­чил­ся замечательный!

Теперь при­шла пора этим дво­им выби­рать сле­ду­ю­щих уче­ни­ков, кото­рым теперь уже они ока­жут под­держ­ку. Вышла дру­гая пара, выбран­ная по внут­рен­не­му ощу­ще­нию уче­ни­цы. Калех похва­лил за вер­ный выбор и стал наблюдать.
Новые двое уче­ни­ков посо­ве­то­ва­лись друг с дру­гом, пошу­шу­ка­лись и мате­ри­а­ли­зо­ва­ли заме­ча­тель­ную шка­тул­ку. Она висе­ла в воз­ду­хе мгно­ве­ние, пока муж­чи­на не под­ста­вил ей ладонь и не взял в руки. Сле­ду­ю­щая пара мате­ри­а­ли­зо­ва­ла меч. Теперь мож­но было оста­вить про­цесс обу­че­ния на этих первопроходцев.

- А теперь самое труд­ное, о чем вы еще не чита­ли в учеб­ни­ках. Это дема­те­ри­а­ли­за­ция. Если эти навы­ки при­ме­нить к чело­ве­ку, то отве­чать при­дет­ся в извест­ных вам местах дол­го и мучи­тель­но. Поэто­му людей луч­ше толь­ко пере­ме­щать. Но это тре­тий урок. Пока же – вто­рой. Вы уже сде­ла­ли кра­си­вый меч, крест, шка­тул­ку. Теперь они долж­ны исчезнуть.

Уче­ни­ки пре­вра­ща­ли меч в змею, шка­тул­ку в лягуш­ку, ларец пры­гал, дефор­ми­ро­вал­ся, но не исче­зал. Меня­лись не толь­ко пред­ме­ты, но и лица уче­ни­ков, пооче­ред­но меняя выра­же­ние удив­ле­ния на заме­ша­тель­ство, пере­ме­жая гор­де­ли­вую уве­рен­ность взры­ва­ми сме­ха. Ниче­го не получалось!
– Попро­бо­ва­ли? А теперь объ­яс­няю куда убрать и как.

Всё исчез­ло. Все успо­ко­и­лись. Но крест висеть остал­ся. Калех объ­яс­нил еще раз как уби­рать и пред­ло­жил это сде­лать жен­щине. Крест исчез. Жен­щи­на обрадовалась.

- А теперь про­тя­ни сюда руку.
– Ой, он здесь!
– Да, его не вид­но, но он здесь. Про­сто этот пред­мет создан на уровне учи­те­ля и дема­те­ри­а­ли­зо­вать его будет трудно.
– Почему?
– Меша­ет чино­по­чи­та­ние. Назо­вём это лич­ным пред­взя­тым отно­ше­ни­ем. Луч­ше не тра­тить уси­лий на это. Нуж­но само­му вырас­ти до сле­ду­ю­ще­го уров­ня раз­ви­тия и уже тогда уби­рать такой предмет.

Вре­мя, как поня­тие, оста­лось где-то за пре­де­ла­ми это­го скром­но­го поме­ще­ния, кото­рое как-то неза­мет­но ста­ло хра­мом сокро­вен­но­го зна­ния с появ­ле­ни­ем здесь Учи­те­ля. Отку­да-то бра­лись силы и твор­че­ский азарт у всех при­сут­ству­ю­щих. Хоте­лось сде­лать и то и это и при­ду­мы­ва­лось так мно­го! Ох, как же инте­рес­но жить в этом мире!

Калех тоже насла­ждал­ся твор­че­ским взле­том уче­ни­ков, но что такое вре­мя он все же знал, он пони­мал, что бес­ко­неч­но длить­ся этот урок не может. Один день не может длить­ся бес­ко­неч­но, и его урок не может вме­стить веч­ность, ожи­да­ю­щую за поро­гом жиз­ни. Каж­дая жизнь скла­ды­ва­ет­ся из собы­тий, из эпи­зо­дов Выбо­ра, при­ня­тия Реше­ний и бла­го­дар­но­сти за это даро­ван­ное свы­ше право.

У тро­их креп­ких, слег­ка под­вы­пив­ших пар­ней тоже было пра­во выбо­ра. Они уже сде­ла­ли свой выбор, и им оста­ва­лось толь­ко най­ти ком­на­ту бога­то­го посто­яль­ца и осво­бо­дить его от лиш­ней ноши. Огром­ный рубин, о кото­ром гово­рил хозя­ин гости­ни­цы, вряд ли им уда­лось бы самим при­стро­ить, но даже если там мало что мож­но забрать, хозя­ин все рав­но щед­ро воз­на­гра­дит их за труд. У каж­до­го свой труд, заслу­жи­ва­ю­щий опла­ты. Вот толь­ко номе­ра в этой тре­кля­той гости­ни­це пута­лись и пере­ме­ща­лись сами собой. Уже несколь­ко раз попа­дал­ся один и тот же номер на раз­ных эта­жах, а нуж­ный все вре­мя усколь­зал как сквозь паль­цы. Чер­тов­щи­на какая-то просто!

- Вам хоть что-нибудь мож­но дове­рить? – сдав­лен­ным шепо­том воз­му­щал­ся хозя­ин, про­во­ра­чи­вая как мож­но тише ключ в зам­ке замор­ско­го гостя. – Я что, сам не мог бы зай­ти в номер, если бы это было так про­сто? С вас-то какой спрос, а я… да что я тут рас­су­со­ли­ваю! Быст­ро в номер!

При­вет­ли­вая улыб­ка хозя­и­на, гото­во­го радуш­но встре­тить каж­до­го вхо­дя­ще­го, сполз­ла при виде рас­те­рян­ных детин, спу­стив­ших­ся к нему с пусты­ми руками.
– Ну не мог он взять все с собой! Я же видел в чем он был одет, когда при­е­хал и когда ушел гулять! Не было ниче­го у него в руках, да и не пошел бы он гулять с дорож­ным сак­во­я­жем! Уби­рай­тесь с глаз моих и не упу­сти­те его теперь хотя бы на ули­це. – Он пони­мал, что на бан­ди­тов на ули­це глу­бо­кой ночью упра­вы нет и спро­са с них нет. .

Видел Калех все это или пред­ви­дел – не так уж важ­но. Инте­рес­но, конеч­но, как он сде­лал, что­бы ком­на­та каза­лась пустой даже на ощупь. Инте­рес­но, как три про­трез­вев­ших пар­ня при его появ­ле­нии воз­ле гости­ни­цы так завер­ну­ли за угол, что нале­те­ли на сте­ну и про­сто сполз­ли по ней на булыж­ную мосто­вую. Все это инте­рес­но, но спро­сить неко­му: «Как это?».

- О, сеньор, вы вер­ну­лись! Как вам наш горо­док? Как про­гул­ка? – рас­шар­ки­вал­ся перед Кале­хом хозя­ин гости­ни­цы, уви­дев его в доб­ром здравии.
– У вас чудес­ный горо­док, мне все очень понра­ви­лось. Вы не мог­ли бы поза­бо­тить­ся о тех моло­дых сеньо­рах, что так неудач­но поскольз­ну­лись у ваше­го поро­га? А то такая некра­си­вая кар­ти­на полу­ча­ет­ся пря­мо перед вхо­дом, а мне так хоте­лось бы отдохнуть.
Ах, как же мне хоте­лось думать, что я была уче­ни­цей того масте­ра-алхи­ми­ка! Во мне устро­и­ли про­ти­во­бор­ство два аспек­та: гор­дость, что я была уче­ни­ком-алхи­ми­ком у тако­го вели­ко­го чело­ве­ка, что я достой­на его люб­ви теперь и мысль о фан­та­стич­но­сти такой ситу­а­ции при моей ник­чем­но­сти. Но ведь чаще все­го я ста­нов­люсь ката­ли­за­то­ром вос­по­ми­на­ний Гены и уж тем более долж­на же иметь какое-то отно­ше­ние к это­му рас­ска­зу. Спо­ры внут­ри себя самой ни к чему хоро­ше­му не при­во­дят, они меша­ют про­сто пом­нить, про­сто при­ни­мать инфор­ма­цию. Вот так они поме­ша­ли мне запом­нить одни из послед­них слов Гены, когда он вдруг про­зрел поче­му после такой кра­си­вой и талант­ли­вой судь­бы еще не раз ока­зы­вал­ся на Зем­ле в такой тяже­лой ситу­а­ции, как в этот раз. Он ска­зал что-то про свою гор­ды­ню, про то, что счи­тал тогда себя выше про­стых людей, живу­щих в том горо­де. И это будучи алхи­ми­ком, масте­ром духа!
Задол­го до это­го при­зна­ния Гена рас­ска­зы­вал мне, что перед его рож­де­ни­ем в Рос­сии ему ска­за­ли ТАМ, что буде рож­ден в семье без­род­ных и бед­ных. Но он пом­нил себя в дру­гих ролях, послед­ней из кото­рых был баро­ном и пред­ста­вить что зна­чит без­род­ный про­сто не мог. Да он и не был «про­сто». Его стать и мане­ры… его гор­дость и гор­ды­ня… Его было мно­го, он не был бедным.

Примечания:

Алхи­мик: Внут­рен­ним смыс­лом алхи­мии явля­ет­ся «все-сопря­же­ние», соот­но­ше­ние тво­ре­ния как цело­го с состав­ля­ю­щи­ми его частя­ми. Алхи­мия, как нау­ка, име­ет дело с созна­тель­ной силой, управ­ля­ю­щей мута­ци­я­ми и транс­му­та­ци­я­ми внут­ри Мате­рии, энер­гии и внут­ри самой Жиз­ни. Это нау­ка мисти­ков и само­ре­а­ли­зо­ван­но­го чело­ве­ка, кото­рый после дол­гих поис­ков уви­дел, что он – одно целое с Богом.

Я часто воз­вра­ща­юсь к этой исто­рии пото­му, что имен­но она под­ве­ла итог его жиз­ни. При­чи­на моей уве­рен­но­сти то, с каким видом и вос­тор­гом он мне ска­зал, что все понял поче­му он здесь. Понял свою ошиб­ку тогда. Гово­рил он мне это на бегу, в сума­то­хе, спе­ша на семи­нар, где его жда­ла… в общем одна жен­щи­на. Я до сих пор не могу сло­жит в памя­ти все его сло­ва, тогда я поня­ла толь­ко, что для него откры­ти­ем ста­ло пони­ма­ние или ско­рее даже инфор­ма­ция о том, что он был высо­ко­ме­рен с мест­ны­ми жите­ля­ми. Я тогда была заня­та сбо­ра­ми ручек и тет­ра­док и толь­ко взгля­нув на его све­тя­ще­е­ся от чуда это­го откры­тия лицо, я поня­ла насколь­ко это важ­но. Теперь я пони­ма­нию, что это было реша­ю­щим в даль­ней­шей цепи его рож­де­ний, если тако­вые вооб­ще теперь будут. Он был по-насто­я­ще­му СВО­БО­ДЕН. Оста­ва­лось завер­шить совсем немно­го, все­го пару недель и все. Совсем ВСЁ.

И вот я пере­би­раю все эти цен­но­сти, остав­лен­ные им мне…. Или всем нам?